Одна на миллион

— С самого начала, — пробормотала она. — Мне хотелось бы получить пояснения некоторых терминов. Почему рабочих называют «голондринас» и кто такие гаучо?

— Конечно, сеньорита Стюарт. Гаучо — это пастух, «голондринас» — в переводе с испанского «ласточка». Так называют мигрирующих в поисках заработков рабочих. Они передвигаются по сельским районам и выполняют большую часть сезонных работ. Например, стрижка овец или сбор сахарного тростника.

— А чем эстансия отличается от ранчо?

— О, это совсем просто. — Рональд словно начал лекцию и стал похож на одного из профессоров-преподавателей. — Особенности сельского расселения в Аргентине обусловлены в значительной степени структурой землевладения и землепользования, а также типом сельскохозяйственного использования земель. Наиболее характерен хуторской тип поселения: крупные помещичьи усадьбы — эстансии и небольшие хутора — ранчо, которые обычно далеко отстоят друг от друга. Так что главное отличие ранчо от эстансии — количество земли в пользовании. Что-то еще?

— Конечно, сеньор Даррелл, это было только начало.

К концу «краткого» экскурса, во время которого Рональд ознакомил ее с основами устройства и ведения бухгалтерии на ранчо, у Оливии голова шла кругом.

Рональд не верил в этот дурацкий слабый план изначально, но он все же начал срабатывать — Оливия согласилась, как и предсказал Патрик. Но Рональд категорически не верил, что эта городская девчонка сможет разобраться в бумагах и хоть чем-то помочь ему на практике. Все это было придумано для того, чтобы она была занята, не путалась под ногами и, изнывая от безделья, не задавала лишних вопросов. Однако какова конечная цена этого «сдерживания»?! Рональд с тоской думал о собственной загруженности, которая начнет увеличиваться прямо пропорционально тому, как Оливия Стюарт час за часом будет делать все больше и больше ошибок. Одна повлечет за собой другую — и так в геометрической прогрессии. И под занавес, чтобы окончательно не разрушить годами выстраиваемую систему, ему придется нанять опытного аудитора, который месяца через два с грехом пополам исправит ситуацию…

Подобная перспектива не слишком радовала Рональда. К тому же ему не совсем было понятно, почему Патрик настаивал именно на таком варианте, но это была его личная — и весьма настойчивая — просьба и отказать Рональд просто не мог. В свое время Карлос решил проблему: у Оливии не осталось ни одной свободной минуты на размышления, на вопросы и даже на возмущение и при этом Карлос глаз с нее не спускал. Очень удобно.

Рональд бросил взгляд на лицо Оливии. Еще вчера он готов был поверить, что она действительно приехала просто повидаться с отцом. Что она именно такая, какой он увидел ее на кухне, когда она угощала его обедом собственного приготовления: искренняя и настоящая. Ему показалось, что она светится изнутри золотым светом, а ее легкая улыбка и синие глаза сводили его с ума… К тому же Рональд был готов поклясться, что ничего вкуснее он в жизни не ел! Но после утреннего разговора с Патриком все рассеялось как дым, оставив только непонятную, тянущую боль внутри и жгучее разочарование…

12

— Добрый вечер, маленькая сеньорита!

Услышав этот очень низкий, где-то уже на грани рыка, голос, Оливия вздрогнула от неожиданности.

Она вышла подышать: после целого дня, проведенного в кабинете, у нее разболелась голова. Рональд словно почувствовал ее состояние, хотя Оливия и не жаловалась. «На сегодня хватит», — сказал он и принялся убирать бумаги. Она облегченно вздохнула и поспешила покинуть кабинет.

— Карлос! — крикнула она и, бросившись к нему, едва не сбила его с ног от радости.

Оливии показалось, что она встретила давнего и очень хорошего знакомого. Всего за несколько дней она привязалась к этому устрашающих размеров и внешности гиганту. Ей понравилась его грубоватость, его прямота и его своеобразная забота о ней.

— Когда вы приехали? Как дела на ранчо?

— Все в полном порядке, разве что обеды не такие вкусные, — прогудел Карлос, и Оливия зарделась от удовольствия. — Я тут привез вам бумаги. Сеньор Даррелл меня попросил. Ну, я собрал все, что было. Вот. — Он сунул ей в руки увесистый баул.

— А вы уже уезжаете?

— Нет, маленькая сеньорита, я ведь работаю тут, на эстансии Дарреллов. Просто пока сеньор Ромеро болел, я приглядывал за ранчо… И за вами. Сеньор Даррелл очень беспокоился за вас.

— Понятно, — сказала Оливия тусклым голосом. В глазах Карлоса она увидела беспокойство и поняла, что сейчас последует вопрос, на который ей совершенно не хотелось отвечать. Поэтому, обворожительно улыбнувшись, она предварила его слова: — Карлос, я завтра еду к Патрику в больницу. Мне немного страшно, так что пожелайте мне удачи.

— Желаю вам удачи, сеньорита.

Что-то большое и темное толкнуло ее в бок, и, повернувшись, Оливия увидела Шипа. Пес тряхнул огромной лохматой головой и, усевшись на задние лапы, уставился на Оливию. Она с опаской протянула руку и погладила собаку по голове. Шип зажмурился от удовольствия.

— Он оказался совсем не страшный, а очень, очень добрый. Так же, как и вы, Карлос. — Великан смутился, Оливия тоже, и, чтобы избавиться от неловкости, она жизнерадостно провозгласила: — Лаура сегодня приготовила удивительно вкусный мясной пирог. Хотите кусочек?

— Не откажусь, — прогудел Карлос. — Только я с удовольствием попробовал бы вашей стряпни. Когда вы угостили меня своим яблочным пирогом, я чуть пальцы себе не откусил.

Оливия рассмеялась. Она не видела, как от окна отошел Рональд, который со странным выражением на лице наблюдал всю сцену.

Остаток вечера прошел спокойно. Рональд Даррелл в поле ее зрения больше не появлялся, а Оливия не испытывала желания общаться с ним сверх того времени, которое было необходимо для изучения документов. Однако, уже собираясь лечь спать, она вспомнила, что Рональд так и не назвал ей точного времени, когда они поедут в больницу к Патрику. Может, он вообще забыл об этом? Поколебавшись, Оливия решила попытать счастья. Наверняка Рональд еще не спит. Владельцу такого огромного хозяйства не освободиться раньше позднего вечера. Уверив себя, что ее поведение не выходит за рамки приличий, Оливия вышла из комнаты и спустилась вниз.

Рональд действительно еще не спал. Он сидел в гостиной: в руке его был стакан, а на изящном столике перед ним бутылка виски. Едва Оливия вошла в комнату, как ее присутствие тут же было замечено.

— Сеньорита, — чопорно произнес Рональд. — Чем обязан?..

— Я хотела узнать, не забыли ли вы о своем обещании.

— Ни в коем случае.

— Тогда вам не стоит напиваться. Как вы завтра поведете машину?

— Вот это уже мои проблемы.

— Не только, раз я буду вашим пассажиром.

— Уверяю, что доставлю вас к Патрику в целости и сохранности. Что-то еще?

Ух, как он ее злил! И этот взгляд, и искривленные в ухмылке губы, и даже его вызывающая поза! Оливия испытала почти непреодолимое желание вспрыгнуть на стул и стукнуть Даррелла по макушке, чтобы хоть немного встряхнуть ему мозги. Может, тогда он будет вести себя по-другому…

От этой новой мысли она пришла в смятение. Совсем недавно любое проявление бурных эмоций, равно как и возможность физического насилия с ее стороны, показалось бы самой Оливии верхом безрассудства. Но после того злополучного дня, когда она разорвала помолвку, ее чувства перестали соответствовать ее прежним принципам. Они уже не поддавались жесткому контролю и то и дело преобладали над здравым смыслом. Словно внутри Оливии сгорел некий предохранитель и она больше не в состоянии управлять собственными эмоциями.