Одна обещанная ночь

– Если я уйду, Ливи уйдет со мной.

– Ошибаешься, – просто и уверенно парирует Миллер. – Возможно, твой любовник попросит тебя поступить разумно и позволить мне забрать ее, – он играет нечестно.

Бен появляется позади Грегори, его лицо бледное и полное страха.

– Что вы собираетесь делать? – спрашивает он Миллера.

– Зависит от того, пойдете ли вы на предложенную сделку. Я отправлюсь с Оливией в свой кабинет, а вы двое вернетесь обратно в бар и будете наслаждаться выпивкой за мой счет.

Грегори и Бен смотрят на нас с Миллером подозрительно, явно находясь в смятении. Это заставляет меня заговорить.

– Я в порядке, – произношу тихо. – Идите, выпейте.

– Нет, – Грегори делает шаг вперед. – Не после того, что ты мне рассказала, Ливи.

– Я в порядке, – повторяю медленно, после чего смотрю на Милера в молчаливой просьбе двигаться дальше. Его хватка тут же ослабляется, злость стихает, пальцы начинают массировать мою кожу, восстанавливая кровоток.

– Миллер?

Перевожу взгляд влево и вижу ту женщину. Она следует за нами, и ее вишневого цвета надутые губы показывают, что она узнала меня, несмотря на макияж. Потом я смотрю на Миллера. Он выглядит абсолютно бесстрастным, глядя на нее. Все это неловко, напряжение ощутимо летает между нами пятью, только по абсолютно разным причинам. Чувствую себя чужой, однако это не мешает согласиться, чтобы Миллер увел меня подальше от этой ужасающей сцены.

Он молча ведет меня вниз по ступенькам и через лабиринт коридоров, пока мы не оказываемся перед дверью, где он издает проклятья, возясь с кодовым замком на металлической панели, после чего заходит внутрь. Жду, что он меня отпустит, когда закроет дверь, но не отпускает, и вместо этого ведет к большому белому столу, разворачивая меня. Толкает на спину, разводит мои бедра и нависает надо мной, обхватывает руками мои щеки, обрушивая на меня свои губы, его язык прорывается внутрь, начиная невозможно нежные движения у меня во рту. Хочу спросить, какого черта он вытворяет, но знаю, что буду этим наслаждаться. А вот его жаркими словами, которые, знаю, последуют за поцелуем, наслаждаться не буду, так что ловлю момент. Я принимаю его. С этим поцелуем я принимаю все, что он сделал сегодня и до этого, когда играл с моим сердцем – наполнил его, а потом снова опустошил, оставив кучу ноющих мышц в моей груди.

Он стонет, и мои руки произвольно движутся по его спине, пока не останавливаются на его затылке, прижимая его ближе ко мне.

– Я не позволю тебе снова так со мной поступить, – слабо шепчу ему в губы.

Его рот, мучая, не отпускает меня, и я не пытаюсь его остановить, несмотря на свои слова.

– Не думаю, что вопрос тут в твоем позволении, Ливи, – он толкается своим пахом в низ моего живота, посылая еще больше жара в пульсирующую плоть. Хнычу в поисках силы воли, чтоб его остановить. – Вот и оно, – Миллер кусает мою губу и посасывает ее, отстраняется и смотрит на меня. Убирает волосы с моего лица. – Мы уже смирились. И это нельзя остановить.

– Я могу это прекратить, ты уже так поступал множество раз, – выдыхаю шепотом. – Я должна остановить.

– Нет, не должна. Я тебе не позволю, и мне, в любом случае, никогда не следовало останавливаться, – он пробегает глазами по моему лицу и наклоняется, ласково меня целуя. – Что же с тобой случилось, моя сладкая девочка?

– Ты, – упрекаю я. – Ты со мной случился, – из-за него я стала безрассудной и нелогичной. Он, может, и заставляет меня чувствовать себя живой, но также быстро из-за него я чувствую себя безжизненной. Я как адвокат дьявола с этим мужчиной, притворяющимся джентльменом, и ненавижу себя за то, что не могу стать сильнее, не могу все это прекратить. Сколько раз я буду это повторять и сколько раз он будет так со мной поступать?

– Мне это не нравится, – он убирает мою руку со своего затылка и смотрит на мои ярко-красные ногти. – И мне не нравится это. – Подушечкой большого пальца проводит по красным губам, смотря на меня. – Хочу обратно мою Ливи.

– Твою Ливи? – мозг лихорадочно работает, сердце бешено колотится. Он хочет, чтобы вернулась прежняя Ливи? Чтобы снова вытереть об нее ноги? Так что ли? – Я не твоя.

– Ошибаешься. Ты очень даже моя, – он отталкивается и хватает меня за руку, поднимая меня в сидячее положение. – Сейчас я пойду и скажу твоему другу, что ты едешь со мной домой. Он захочет поговорить с тобой, поэтому ты возьмешь трубку, когда он позвонит.

– Я иду? – соскальзываю со стола, и он тут же сажает меня обратно.

– Нет, – он указывает куда-то за мое плечо. – Ты пойдешь в ванную и смоешь всю эту фигню со своего лица.

Мне противно, только его это не волнует.

– Ты собираешься пойти туда и сказать той женщине, что я еду с тобой домой? – скрежещу я, злость закипает под его пристальным взглядом.

– Да, – отвечает он просто и безоглядно. Просто да? Мне нечего сказать на это, алкоголь блокирует все разумные мысли, и когда он заканчивает изучать мое ошарашенное лицо, то выходит из кабинета, хлопнув за собой дверью. Понимаю, что слышу щелчок замка, поэтому тут же соскакиваю со стола и подбегаю к двери, дергая дверную ручку, абсолютно уверенная, что зря теряю время. Он запер меня.

Я не иду в ванную, но направляюсь к стеклянному шкафчику с выпивкой, вижу шампанское в ведерке со льдом и два использованных бокала, аккуратно поставленных под прямым углом. Дело рук Миллера, за исключением того, что край одного бокала испачкан вишнево-красной помадой. Меня начинает неистово трясти, так что я хватаю бокал, наливаю шампанское и опрокидываю в себя, после чего наполняю его снова и так же быстро выпиваю. Я уже достаточно пьяна, мне это не нужно, но контроль быстро ускользает.

Как и обещал Миллер, телефон в сумке начинает вибрировать, так что я хватаю ее со стола и вытаскиваю телефон. На светящемся экране вижу имя Грегори.

– Привет, – пытаюсь звучать холодно и собранно, когда на самом деле хочу заорать в телефон, выключить его и разбить.

– Ты уходишь с ним?

– Я в порядке, – мне его беспокойство больше не нужно, и я совершенно точно не уйду с Миллером. – Ты не знал его имени?

– Нет, – вздыхает он. – Просто мистер Харт, деловой мудак.

– Ты сказал мне быть с ним на танцполе!

– Потому что он чертвовски горячий!

– Или просто ты хотел продолжить с Беном?

– Маленький танец, вот и все. Я бы не позволил зайти этому дальше.

– Ты позволил!

– Мне нет прощения, – бормочет он. – Я в ярости, но как бы то ни было, об этом, блять, теперь бессмысленно спорить, разве нет? Он чертов ненавистник кофе, и ты уже любишь этого высокомерного придурка!

– Он не придурок! – я не знаю, что говорю. Я могла бы придумать более грубые слова, чтобы описать Миллера, и все они прямо сейчас ему бы подошли.

– Мне это не нравится, – ворчит Грегори.

– А мне не понравилось то, как меня подставили, Грегори.

В течение нескольких секунд на линии тишина, и только потом он заговаривает:

– Дерзкая, – угрюмо заявляет он. – Прошу, придерживайся прозвища, если даешь ему еще больше своего времени, Ливи.

– Буду, – заверяю его. – Я буду в порядке. Позвоню тебе. С Беном все хорошо?

– Нет, к нему все еще не вернулся нормальный цвет лица, – смеется друг, повышая настроение. – Выживет.