Одна откровенная ночь

— Оливия!

Я выскакиваю за дверь, перепрыгивая через две бетонные ступеньки, игнорируя ее отчаянные крики. Громкий звук, издаваемый ее каблуками, преследует меня. Но я быстрее, потому что в конверсах. В отличие от каблуков это хорошая обувь, особенно если вы спешите. Пытаясь дозвониться до Уильяма, я спускаюсь с этажа на этаж. А еще я хочу сбежать от матери.

— Оливия, — задыхаясь, кричит она. Ее голос — мотивация бежать быстрее. — Я знаю, что ты беременна!

— Он не имел права говорить тебе, — взрываюсь я, а страх и беспокойство превращаются в ярость. Злость пожирает меня изнутри. Хотя мне становится страшно от того, как быстро охватывает меня гнев, кажется, он окажет мне услугу, когда я избавлюсь от этой эгоистичной суки и доберусь до Миллера! Мне нужна эта сила, и ярость дает ее мне.

— Он все мне рассказал. А также о том, где Миллер и что собирается сделать.

Я резко останавливаюсь и оборачиваюсь, видя, как она в изнеможении прислоняется к стене. Ее белый брючный костюм так же, как и волосы выглядит все еще аккуратно. Я начинаю обороняться, проклиная Уильяма, надеясь увидеть предательскую задницу в аду.

— Где «Храм»? — требую я. — Скажи мне!

— Ты не пойдешь туда, — непреклонно произносит она.

Я прикусываю язык моля о спокойствие.

— Говори! — в бешенстве кричу я. — Ты мне должна! Я жду!

Она морщится от боли, но я не вижу в ней и капли сострадания.

— Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня. У меня не было выбора, Оливия.

— Он есть у каждого!

— И у Миллера?

Я с отвращением отшатываюсь. Она неуверенно делает шаг вперед.

— И сейчас у него есть выбор?

— Прекрати.

Но она продолжает:

— Готов ли он на все, чтобы защитить тебя?

— Хватит!

— Уничтожит ли он свою жизнь ради тебя?

Я хватаюсь за перила лестницы, сжимая их до тех пор, пока не немеет рука.

— Прошу.

— Нет, я продолжу. — Она подходит еще ближе. — Я так поступила.

Я застыла на месте.

— Моя жизнь оборвалась в тот день, когда я бросила тебя, Оливия. Я ушла, чтобы защитить тебя, детка.

Она подходит ко мне, а я шокировано наблюдаю, как ее рука осторожно поднимается и медленно приближается ко мне.

— Я пожертвовала своей жизнью, чтобы ты могла жить. Со мной ты не была в безопасности. — Ощущаю ее нежное прикосновение, а глаза следят за тем, как она скользит по моей руке и мягко сжимает ее. — И клянусь, поступила бы так снова.

Оцепенев, я пытаюсь найти хоть какое-нибудь опровержение ее словам. Но нет. Все что я услышала — правда. Боль и искренность в ее голосе доказывают это. Она переплетает пальцы наших рук. Мы успокаиваемся. Ощущаю исходящий от бетонной стены холод, но меня заполняет тепло женщины, которую я ненавидела большую часть своей жизни.

Она касается сапфирового кольца на тыльной стороне ладони, переворачивает мою безвольную руку так, чтобы показать драгоценный камень.

— Ты носишь мое кольцо, — с гордостью в голосе шепчет она.

Хмурюсь, но не пытаюсь отнять руку. Смущает то, как меня охватывает внутренний покой.

— Это кольцо Нан, — поправляю я.

Грейси смотрит на меня, грустно улыбаясь.

— Его мне подарил Уильям.

Я тяжело сглатываю и качаю головой. Вспоминаю те моменты, когда он играл со старинным камнем на моем пальце.

— Нет, дедушка подарил его Нан, а она отдала мне его на двадцатиоднолетие.

— Это подарок Уильяма, детка. Я оставила его тебе.

Я резко вырываю руку.

— Что?

Она неловко переминается с ноги на ногу, а подбородок у нее дрожит. Во время разговора Грейси повторяет жесты Уильяма.

— Он сказал, что оно подходит под цвет моих глаз.

Мой взгляд бегает по пустому лестничному проему, а бедный разум лихорадочно работает.

— Ты бросила меня, — бормочу я. Глаза Грейси медленно закрываются, как будто она борется с ужасными воспоминаниями. Теперь я понимаю, что, скорее всего, так оно и есть.

— Я не могла поступить иначе, Оливия. Все, кого я любила, находились под угрозой: ты, Уильям, Нан и дедушка. Не вини Уильяма. — Она нежно сжимает мою руку. — Если бы я осталось, ущерб стал бы невосполним. Без меня вам было лучше.

— Это не так, — слабо спорю я.

От волнения у меня перехватывает дыхание. Я изо всех сил пытаюсь презирать Грейси, хочу вложить это чувство в тон, но не выходит. Не получается. Времени искать причину у меня нет.

— Скажи мне, где он, — требую я.

Она сдувается, когда бросает взгляд через плечо. Что-то привлекло ее внимание, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что именно.

У подножия лестницы стоит Уильям, спокойно наблюдая за нами.

— Нам нужно найти Миллера, — говорю, готовясь к сопротивлению, с которым, как я знаю, мне придется столкнуться. — Скажи мне, где находится «Храм».

— Ты и оглянуться не успеешь, как все закончится.

Он преисполнен уверенности, но это не сработает.

— Уилл, — тихо зовет Грейси.

Качая головой, он бросает на нее предупреждающий взгляд, прося ничего мне не говорить. Я вижу, что Грейси не сводит с него глаз. Но мне не нужно спрашивать еще раз

— Парк Пьяцца восемь, — шепчет она.

Уильям громко ругается, но я не обращаю на него внимания. Пытаюсь пройти мимо него, но он не позволяет.

— Оливия!

Уильям хватает меня за руку, удерживая на месте.

— Мне позвонила София, — цежу сквозь зубы. — Чарли собирается накачать Миллера наркотиками. Если эта девушка доберется до него первая, то мы потеряем его навсегда.

— Что?

— Он собирается одурманить его! В коматозном состоянии Миллер не убьет Чарли! А та женщина уничтожит его! Разрушит жизнь!

Он останавливается, переводя взгляд на Грейси. Что-то происходит между ними. Оглядываясь по сторонам, ловлю себя на том, что пытаюсь понять, что именно.

Возможно, они упекут меня в психушку, но я знаю, что слышала. У меня нет времени убеждать Уильяма. Я бросаюсь вниз по лестнице, спеша к выходу. Звуки шагов преследуют меня, но никто не останавливает. На улице я ищу глазами кэб.

И рычу от отчаяния, не обнаружив такси.

— Оливия, — окликает меня Уильям, когда я перехожу дорогу.

Сворачиваю за угол и вздыхаю с облегчением. Кэб сворачивает к тротуару. Я едва даю возможность предыдущему пассажиру расплатиться и запрыгиваю внутрь. Громко хлопая дверью, произношу:

— Парк Пьяцца, пожалуйста.

Я откидываюсь на спинку сиденья и всю дорогу молюсь, чтобы не опоздать. Кричу от отчаяния каждый раз, когда он не берет трубку.

Величественное белое здание, спрятанное за деревьями, выглядит зловеще. Дыхание сбивается, а живот скручивает. Я смотрю на дорогу, готовясь к тому, что за угол свернет «Лексус» Уильяма. Он в курсе всего, поэтому я не обманываю себя. Он знает, где Миллер.