Одна судьба на двоих 3. Часть вторая

– Марусь, Мара, я устал, честное слово. Давай все разговоры отложим, покуда не сделаю пару глотков кофе.

Девушка, освободив от объятий парня, показала на диван.

– Садись, сейчас всё приготовлю. Как день прошёл? Или задала лишний вопрос?

– Никак, – Антон забрался на диван с ногами и лёг на бок. – Опять ничего, по нулям. Трёх вылечил, а техника в очередной раз сгорела, как понял из разговора технарей, с самого начала эксперимента. Меня вывело из равновесия, что за час работы никого не заинтересовало полное отсутствие показателей.

– В смысле сгорела?
– Мара включила чайник, доставая пакет с молотым кофе.

– В этот раз рассыпались уже две призмы измерителя, а ещё две пришли в негодность. Вроде как треснули.

– Как рассыпалась? – Мара вздрогнула, повернулась к парню.
– Ты имеешь в виду блок-фиксатор алмазативных призм?

– Ну да, вроде так прозвучало. Реви, технарь-монтажник, сказал, что такого быть не могло, но случилось. Вроде именно я стал тому виной. Понимаешь? В очередной раз всё свалили на меня.

Девушка в изумлении помотала головой.

– Ты представляешь, что такое блок с двойной алмазативной линзой?

– Мара, я не технарь, не знаю. Могу лишь догадаться по названию, что материал в принципе должен быть очень прочным.

– ПРОЧНЫМ? – девушка с изумлением смотрела на лежащего парня. – Материал, из которого изготовлена призма – вообще самое твёрдое вещество во Вселенной. Может в природе есть и ещё что-то, но мы о подобном не знаем... Призма не может пострадать, даже если её на несколько минуть погрузить в Солнце. Конечно, долго там не протянет, тем не менее, она выдерживает более четырёх с половиной тысяч градусов, находясь в ядерном реакторе. Их, между прочим, и используются на ядерных установках, уж не знаю в каких конкретно блоках. А ты… Получается, что ты…

– Мара, хватит метаться по кухне. «Ты да ты»… Сделай, наконец, кофе, коль пообещала, и сядь рядом.

Получив желаемое, Антон сделал глоток и, зажмурив от удовольствия глаза, чмокнул девушку в щёку.

– Спасибо, милая, ты волшебница, как всегда изумительно.

Мара смутилась, увидев насмешливый взгляд Арины. Та, из-за спины брата, показала подруге большой палец, мол, класс, отчего девушка… покраснела.

– Это что Вы там за моей спиной делаете? – Антон, перехватив взгляд, обернулся на сестру. – Маруська в самом деле сделала прекрасный кофе, именно такой, какой я, благодаря её таланту, привык пить.

– Да, Тошка. Мы обе рады, что ты привык к Маре. К её готовке, к её вниманию и заботе. Это ли не прекрасно?

– Прекрасно, не спорю. Кстати, Мара. Позволь дурацкий вопрос. Я тебе ещё не надоел? Ты уже с месяц в нашей семье. Живёшь с нами, когда появляемся на этой планете, да и дома в Питере помогаешь чем только можно. И я, и сестра уже настолько привыкли, что ты постоянно рядом, уже не мыслим жизни без тебя. К тому же среди нас четырёх ты не по службе, по велению сердца выполняешь обязанности арбитра с холодным разумом, спокойствием и мудростью столетнего старца.

– Я не поняла. Это похвала или оскорбление моей подруги? – Арина еле сдерживалась, чтобы не захохотать вслух. – Ты уж, пожалуйста, опредились.

– Рин. Какая же ты… Ну погоди, я тебя за твои вечные подколы сейчас … - Антон сунул в руки Маре чашку и внезапно схватил сестру в объятия, а через секунду по полу каталса клубок сплетённых тел. Оба больно щипались и понарошку дрались. Только Мара осталась сидеть на диване, с привычным уже удивлением, изредка вздыхая, наблюдала, как два взрослых человека ведут себя подобно пятилетним детям.

Сплетение тел распалось и Арина, встав на ноги, выхватила из рук Мары чашку. Заглянула в неё, а там… было пусто.

– Тошка, - девушка скорчила плачущую мордашку. – Представляешь, пока мы с тобой дурачились, эта несносная дамочка выпила весь наш кофе.

– Наш? Это был мой! Подожди, как выпила? – вскочил на четвереньки парень. – Как она посмела? Да я за такое…

Через секунду Мара была стянута с дивана на пол и уже она пыталась отбиться от стремления Антона завязать девушку в тугой узел. И только когда Мара поняла, что сил у неё не осталось, покорно легла на спину, закрыв глаза, жалобным голосом попросив пощады.

– Во-о-от. – Антон встал на колени перед лежащей на полу девушкой и, нагнувшись, поцеловал её в губы.

– Антон, не надо так, прошу, - чуть слышно прошептала Мара. – Ты меня уже целуешь как жену. Подожди чуть-чуть. Осталась всего неделя.

– Думаешь, за эту неделю произойдёт что-то немыслимое? Ничего не случится, если, конечно, сама не передумаешь.

– Нет! Никогда!!!
– Мара встала на колени и, неожиданно для двойняшек, поклонилась Антону, коснувшись лбом пола. – Спасибо, что не отвергаешь меня. Верю всем сердцем, что у нас будет хорошая, крепкая семья… Я даже завидую Кате, что она уже… - Мара опустила глаза.
– Когда Вы вернулись с острова, Катя была ТАКАЯ счастливая, светилась изнутри.

– Дурилка ты картонная, - Антон поднял Мару с колен и обнял, прижав к себе. – Мы прошли слишком долгий путь порознь, ведь так? Теперь надо идти вместе. Только сразу скажу – не только Катя, моя жена, и Арина будет с нами. Она самое близкое и родное существо для меня… Хочу, чтобы и ты стала для меня такой же. Чтобы мы все могли понимать друг друга без слов. Я говорю не иносказательно, хотя в слова и вкладываю подтекст. Но чтобы всё получилось, нам надо кое-что доделать…

– Я на всё готова. – Мара побледнела, глядя на двойняшек, внезапно ставших серьёзными. – Знаю, Вы мне не причините вреда. Да если и так, я всё вытерплю.

– Глупыш. Не будет никакой боли, но мне предстоит настроить твой мозг на одну волну со мной. Есть общая волна, на которой общаются менталы. Есть наша, «семейная», на которой общаемся вчетвером, а теперь... Ты ведь общаешься с нами более чем нормально, даже не задумываясь, что твой мозг автоматически перестраивается с одной волны на другу. Это единение и подстройка произошли в момент нашего слияния при прохождении обряда. Тогда же ты получили доступ к «семейной» волне. И окончательно эта настройка закрепилась в твоей голове у нас дома, при твоей инициации. Благодаря первой, индивидуальной настройке мозга, нам с сестрой удалось связаться с тобой во время прохождения Полигона. Первый раз, когда ты с подопечными делала «забег». Второй - когда мы столкнулись с Незримыми и Императором. Только благодаря этой связи ты и смогла нам помочь. Но этого мало. Теперь нам двоим надо настроиться ещё на одну волну, на которой сможем общаться только мы двое. Ты и я. Ни Аринка, ни Катя наши мысли услышать не смогут. С ними я уже наладил контакт.

– В смысле, на одну волну? – Мара вздрогнула, до конца не понимая о чём идёт речь.

– Марусь. – Рина была очень серьёзной. – У твоего народа, да и у всех, с кем общались, как поняли, для общения существует единственная общепринятая волна. На неё настраиваются все дети с самого рождения. А других, кто не имеет возможности это сделать из-за особенностей мозга, воспринимают как начисто лишённых дара общения и сразу переводят в статус изгоев. Но мы ведь… мы слышим и общаемся не на одной волне, используем несколько. У тебя самой мозг автоматически перенастраивается уже на две волны. Антон предлагает настроить ещё одну. Ему надоело, что мы все постоянно «сидим» у него в голов.