Одна судьба

— Как назовешь ее?

— Анна.

Она повела плечами, обратила внимание на то, что плачет, только когда капли влаги упали на девственно-белый кусок пеленки, впитались в него, оставив темные круги. Ей почти сразу захотелось убрать эту ткань, сменить на что-то более нарядное, чтобы ничего не напоминало об этом дне и о халате Стейси. Это не слезы горечи, а слезы радости.

— Анна Джордан.

— Джордан? — удивляется сидящая рядом женщина. — Так звали твоего отца?

Александра покачала головой — не в этом дело.

— Она ведь американка и — Алекс, наверное, никогда не решится озвучить истинную природу этих имен, — я хочу, чтобы у нее было из чего выбрать, когда она разочаруется в первом имени.

Алекс осторожно провела по головке, задирая подушечкой пальца совсем тонкие волоски. Это удивительно. Она такая маленькая, но у нее все на месте.

— Ты помнишь?..

Она помнила все и, если бы не дочь, то уже бы плакала навзрыд, оплакивая свою наивность и заблуждения.

— Давай потом?

Она прерывисто вздохнула, дотронувшись до ее носика своим, еще раз сглотнула ком слез и вдохнула ее запах, такой сладкий и приятный. Она старалась сфокусироваться только на ребенке, но у нее ничего не выходило, сознание как будто бы расслоилось, выстраивая ряд картинок, выдавая их с какой-то потрясающей точностью и скоростью. Она бы хотела не вспоминать, но мозг работал иначе.

— Она такая маленькая.

Ее рыбка открыла глаза, встретившись с ней темными омутами глаз и долго-долго смотрела на нее, прежде чем разразиться кряхтением и ворчанием, пытаясь высвободить руки из тисков ткани.

— Я знаю, что виновата, — Алекс усмехнулась, восприняв по-своему эти первые звуки. — Мне надо было не волноваться и думать только о хорошем, но у меня ничего не получалось.

— Ты думаешь она ворчит именно из-за этого?

Керри рассмеялась, но это веселье не продлилось долго, сменившись сначала на испуг, недоумение, а потом на озабоченность — они со Стейси уже слышали подобное. Анна, осознав, что не сможет выбраться из оков текстиля, сначала робко, а потом и очень громко закричала.

— А чем мы будем кормить ее?

— Тем же, чем и раньше, — Керри взглянула на малышку, с удивлением отмечая свою реакцию на ее крик. — Мы уже скормили ей не одну бутылку молока.

Алекс передала кричащую дочь Керриан, подскакивая с кровати, крутанулась и замерла на доброе мгновение. Она увидела, как будто бы все — взметнувшиеся в утреннем свете ворсинки, разряженный и более легкий воздух возле торшера в углу, капли воды, сорвавшиеся с наполовину высохших волос — микроскопические и кажется, что невидимые взгляду.

— Как долго я проспала?

Керри взглянула на кружащуюся на месте Алекс, на то как она то и дело замирает ловя каждое новое действие. Ей все сейчас в новинку, но она нашла в себе силы справиться с этим, также как вести себя нормально при виде них и ребенка. Они с МакКена гадали, размышляя, как сотро сработает в ней коктейль из материнских чувств, первой злости, ревности и голода.

— Сутки с небольшим, но ты была молодцом.

— А где Морган? — Алекс спросила о нем надеясь только на один ответ «он ушел».

Ей хотелось побыть с малышкой, рассмотреть ее как следует и узнать что же произошло с ней пока она была мертва, без его ярости, ревности, новых условий и напоминаний.

— Он пока не появлялся.

— Отлично.

Алекс остановилась перед ней, уже одетая. Последним штрихом в ее новом образе был один-единственный взгляд в сторону зеркала. Она и раньше не считала себя уродиной, но увиденное повергло ее… Нет, не в шок. В недоумение. Она и наполовину не стала такой как прежде или лучше, или такой как Керри.

— Дай мне ее? Ты такая крикунья, милая! Рыбки ведь молчат, а ты все кричишь и кричишь.

Глава 28

— Поешь?

Я все хожу и хожу по дому, не выпуская Анну из рук. Не могу налюбоваться ею и надышаться. Каждое новая эмоция на этом крошечном лице вызывает у меня восторг и улыбку. На данный момент одна из самых-самых любимых — это то, как она зевает.

Умилительно!

Я все стараюсь понять на кого она похожа, пытаюсь разглядеть и сопоставить черты ее лица со своими, с Джейком, своими родителями, но у меня ничего не получается. Она меняется. С каждым часом, с каждой новой бутылкой молока с клюквенным соусом. Она становится тяжелее. Стейси говорит, что она набирает то, чего не дополучила пока была во мне.

— Да, — я забираю у нее пакет крови, втыкая в него соломинку из MacDonald’s.

Этого будет мало. Хватит на каких-то пару часов, а потом вновь станет сухо и щекотно, возникнет ощущение, что я хочу покашлять и не смогу этого сделать.

— Не думала, что быть вампиром — это такое утомительное занятие.

Я сжимаю пустой пакет и удивляюсь. Кажется, что все это уже было. Я и пустой пластик в руках.

— Алекс! — Стейси складывает ладони словно в молитве. — Пожалуйста! Дай ее мне?

Я смотрю на молящуюся Стейси и качаю головой — не отдам мою вкусно-пахнущую малышку. Никому не отдам. Буду ходить с ней на руках пока она не запросится бегать по комнатам. Я улыбаюсь все еще самой счастливой из всех улыбок, что когда-либо были у меня когда-то.

— А ты нормально поешь! Сходишь поохотиться вместе с Керри?

Охота — это слово вспыхнуло в моему мозгу, так словно на экране подсветился удачно брошенный мяч, вылетевший при этом за пределы поля при бейсбольном матче.

— Алекс, тебе придется сделать это. Хотя бы раз, чтобы потом не сорваться. Ты ведь рано или поздно выйдешь на улицу и эти запахи — они захватят тебя.

Я думала об этом и гнала эти мысли прочь, занимаясь своей крохой.

— Эта мысль становится все соблазнительнее и соблазнительнее.

Я понимаю, что мне надо сделать это, но мне очень страшно. Я ведь наброшусь на кого-то и лишу его жизни. Ужас в том, что, если я не научусь контролировать себя или не найду способ, как обходиться без этого я и в самом деле убью кого-то и маловероятно, что пойму, в чем дело.

— Ты не сможешь обходиться без этого. Это сейчас в тебе кружится микс из собственной крови, мой яд и вот эти пакеты.

Я усмехаюсь — уверена, что ее осталось совсем немного

— Это будет человек?

Керри сидит в кресле, наблюдая за мной. Она не отходит от нас, не оставляет одних, объясняя это соображениями безопасности.

— Пойдем.

Я переодеваюсь так быстро, как не делала этого никогда. Керр встречает меня с ножницами в руках.

— Рассуди нас? Стейси предлагает отстричь твои локоны.

— Зачем?

— Она боится, что тебя узнают.

Я смотрю в зеркало в коридоре, обуваясь в свободные ботинки. Мне кажется, что сейчас я меньше всего похожа на прежнюю Алекс. Хотя, это худоба. Она доконает меня свои «тощим задом». Я промакиваю уголки глаз пальцами, смотрю на слезы, что мигом испаряются словно их и не было никогда.