Одна в Нью-Йорке

Это было уже чересчур, и я почувствовала, что просто обязана сбить хоть немного спеси с Люсинды Уаймен.

– Некоторым читателям не все понравилось в книге, – назидательно проговорила я.

– А что же им не понравилось? – приготовилась защищаться Люсинда.

– Ну, им кажется, что смерть Тринкет в книге совсем не нужна.

– А это детям или взрослым так кажется? – немедленно спросила Люсинда.

– Взрослым, – ответила я.

– Тогда понятно, – успокоилась она. – Ты ведь сама знаешь: взрослые вечно придумывают для детей какие-то глупые сказки про смерть. Вроде истории о трех старухах. Одна держит веретено, вторая отмеряет нить жизни, а третья режет своими кошмарными ножницами. Дети никогда не смогли бы такого придумать. В их сказке была бы всего одна-единственная старушка. Такая же добрая, как бабушка в «Принцессе и гоблине». Она сидела бы у огня и пряла нить жизни. И никто никогда эту нить бы не обрезал. Но что же поделаешь, если от смерти все равно никуда не уйти.

И я не смогла ничего возразить на это Люсинде. Я напомнила ей, что сегодня у нас знаменательный день.

– Скажи, что я могу передать от тебя тем, кто вручит мне медаль?

Люсинда повернула ко мне сияющее лицо.

– Скажи, пускай надевают роликовые коньки и едут ко мне в парк. Я им всегда буду рада.

Рут Сойер

22 июня 1937 года