Однажды на реалити-шоу
Шрифт:
– - Страшный ты человек, -- комментирую я, с вожделением оглядываясь на дверь. – Можно я теперь пойду?
– - А где слова благодарности и слезы счастья?
– - Артурчик смотрит она на меня с укором. – Я из тебя такую такую сладкую конфету сделал.
– - Сладкую настолько, что у съемочной группы при виде меня слипнутся булки. Спасибо тебе большое. Надеюсь, это все потом ототрется?
– - Сначала мицелярка, потом гидрофильное масло, затем энзимная пудра или любая умывалка, -- Артур воодушевленно загибает пальцы. – Затем тонер с кислотами, сыворотка с ниацинамидом и какой-нибудь
– - Я половины слов не поняла, но спасибо. Умоюсь мылом.
– - Аха-ха-ха, -- весело несется мне вслед. – Мылом. Хорошая шутка.
При чем тут шутка? Мыло у меня хорошее, с солями Мертвого моря, его тетя привезла из Израиля. Уже года два им умываюсь.
Прикрыв за собой дверь, я открываю мессенджер, чтобы найти сегодняшнее расписание.
5.30 - укладка и макияж
6.30 – костюмер
8.00 – лимузин и начало съемок
Если так начинается понедельник всех телевизионных селебрити, я предпочту скончаться в безвестности. Это же самая настоящая пытка. Сначала тебе дерут волосы феном, потом штукатурят лицо, как стены в хрущовке, а затем совершенно посторонний человек выберет, что тебе носить.
– - Здрасьте.
– - Я растерянно застываю посреди комнаты, уставленной вешалками. – Мне Марина нужна.
– - Входи-входи, -- девушка в джинсах и просторной белой рубашке с красным цветком, нетерпеливо машет мне рукой. – Зовут как?
– - Есения.
– - Так… -- Ее взгляд с профессиональным интересом скользит по мне от кроссовок до темечка. – Все ясно… Брутальная секси.
Заявив это, она принимается звонко щелкать вешалками, оставляя меня обдумывать столь спорное резюме. Брутальная секси? И что это значит? Что на меня напялят шмотки Лары Крофт?
– - Белая майка – маст хэв, -- напевает Марина, пихая мне в руки топ и короткую кожаную юбку. – Двойная цепочка на шею… Браслет… Ботинки милитари… Серьги….
– - У меня дырок в ушах нет, -- вставляю я.
Костюмерша смотрит на меня с недоумением.
– - А куда делись?
– - Да их не было никогда.
– - Странно, -- бормочет она себе под нос, откладывая бархатную коробку в сторону и заменяя ее футляром побольше. – Тогда заменим на имиджевые очки.
Через минуту я стою со всученным мне добром в примерочной.
Еще через две разглядываю в зеркале свое отражение.
– - Я так никуда не пойду!
– - рявкаю я, повернувшись к донельзя довольной Марине. – У Лары Крофт хотя бы были косичка и оружие! А у меня ни того, ни того! Да я же вылитая шлюха!
– - Как шлюха выглядит та, кто была перед тобой, - назидательно произносит она. – Ушла, кстати, очень довольной. А ты выглядишь эффектной занозой в заднице. На шоу таких любят.
– - Да я все равно сегодня вылечу, -- жалобно пищу я. – Переодень меня, пожалуйста, цветочек аленький.
– - Нет, -- отрезает костюмерша. – По контракту ты не вправе оспаривать выбранные наряды. Так что, не ной и давай на выход.
Я шумно сцеживаю воздух сквозь крепко сжатые зубы. Никакой она не цветочек аленький, а самая настоящая коза.
– -----
– - Есения Калашникова где? – Взгляд Инги, продюсера,
шарит в паре метрах от меня.Приходится поднять руку, чтобы она меня заметила. Нас тут всего трое стоит: я и двое мужиков из съемной бригады. Могла бы вычислить участницу методом исключения.
Цепкий взгляд женщины проходится по мне, заставляя тело слегка напрячься. Неприятная она, эта Инга, и на людей смотрит как на мясо.
– - Как ты изменилась… -- Она морщит лоб, который отчего-то не морщится. – В общем, слушай. Через пять минут здесь будет лимузин, который отвезет тебя в особняк. Там тебя встретит Котов…
– - Меня одну? – ляпаю я.
– - Ты сценарий вообще читала? Там будут все участницы. Жених встречает каждую по отдельности. Твоя задача – играть на камеру. Так как ты вылетаешь в первом круге, сильно можешь не напрягаться. Улыбнись, какую-нибудь глупость скажи. Вроде «Я всегда мечтала с вами познакомиться и вот это день настал».
– - Может, «Я хочу от тебя детей»?
– - фыркаю я.
– - Можно и так. Зато зрители посмеются.
Сказав это, она утыкается в телефон, оставляя меня от скуки разглядывать маникюр. Надо признать, что бригада местных стилистов знает свое дело. Мои ногти и волосы еще никогда не выглядели настолько безупречными.
Только одно непонятно: если моя роль настолько мизерная, почему бы не оставить мне мою одежду? Чем костюмершу не устроили мои драные бойфренды и папина футболка, косящая под модный оверсайз?
Долго размышлять на эту тему не приходится, так как в воротах появляется лимузин. Его идеально чистый капот блестит даже сильнее, чем мое лицо.
– - Удачи, -- безразлично произносит Инга, поправив динамик в ухе. – Жень,встречай. Номер три выезжает к вам.
4
– - Вы как будто трупы перевозите, -- вжавшись в обивку дивана, я растираю покрывшиеся гусиной кожей предплечья. Костюмерше стоило бы накинуть к костюму женщины-кошки что-то теплое, чтобы я не успела окочуриться до того, как скажу Котову «привет».
– Чего так холодно-то?
– - Температуру прибавил, -- кротко отзывается водитель. – В мини-баре есть шампанское. Можешь выпить для храбрости.
– - Сейчас восемь утра, -- я с сомнением кошусь за горлышко бутылки, торчащее из ведра со льдом. –- Так что, пожалуй, я пас.
Глаза в зеркале заднего вида вспыхивают любопытством.
– - Ты первая, кто отказался.
– - То есть, Котов не в курсе, что ему подсунули невест-алкоголичек? – ухмыляюсь я.
Мужчина ничего не отвечает. Возможно, он тоже подписал бумагу о неразглашении.
После первой поездки на лимузине могу с уверенностью заявить, что его крутизна сильно преувеличена. Возможно дело в боковой посадке, но меня начинает мутить.
– - Можно окно открыть, а? – Прикрыв глаза, я глубоко дышу. – А то что-то нехорошо.
– - Укачало, -- понимающе заявляет водитель. – Могу конфетку дать.
Конфеткой оказывается ярко-розовая карамель в форме шара, насаженного на палочку. Решив не задаваться вопросом, какого черта взрослый дядя на большой черной машине возит такое в бардачке, я запихиваю ее в рот. Все лучше, чем продемонстрировать содержимое желудка перед камерами.