Однажды в Америке

Когда я проснулся, часы показывали семь. На соседней кровати спал Макс, Я лежал и смотрел на него. Он тихонько посапывал во сне. Его лицо разгладилось и стало похожим на лицо невинного мальчика; оно больше не несло на себе отпечатка той жестокой жизни, которую он вел. Точнее, не он, а мы все. Сколько я себя помню, мы всегда были очень близки с ним. И в горе, и в радости. Да, мы на самом деле понимали друг друга. В этом не было ничего удивительного. Мы вместе выросли. Мы занимались с ним одним делом, всю жизнь думали об одних и тех же вещах. Я готов поспорить, что мы легко могли бы обходиться вообще без слов. Нам вполне хватило бы взгляда, поднятой брови, движения губ, положения руки — обычных жестов, которые так мало говорят непосвященным. Я назвал бы наш способ общения жестикулярным разговором. Отличное название! Его можно будет ввернуть в разговоре с каким-нибудь умником. Он сразу примет меня за парня с дипломом. Черт возьми, почему я бросил учиться? Я мог бы стать юристом, как тот итальяшка. Нет, у каждого своя жизнь. Хорошо только там, где нас нет. Допустим, у парня образование. Ну и что он с этого имеет? Двадцать пять долларов за арест игрового автомата? Почти каждую ночь я больше трачу на какую-нибудь девку. Правда, юрист Джимми Дэвис зашибает совсем неплохую деньгу у Датчанина. Но отнюдь не за то, что служит закону. Ладно, возьмем всех этих парней, получивших образование. Мы же можем покупать и продавать их, когда нам заблагорассудится. Мы за неделю делаем больше денег, чем они за год. Это с их-то университетскими дипломами! Ладно, к черту. Какой смысл обманывать самого себя? Признайся, ты жалеешь, что не стал учиться дальше, как советовал тебе тот рыжий директор, как его? О'Брайен? Он был неплохим парнем. Ты мог бы заниматься журналистикой, как твой младший брат. Или стал бы писателем.

Когда-нибудь я, может быть, и примусь за книгу. Лет этак через двадцать-тридцать. Эта эпоха, в которую мы живем, может оказаться интересной для новых поколений. Ладно, напишу, если доживу. Я хихикнул.

Глава 23

Макс пошевелился и открыл глаза.

— Который час, Башка? — спросил он.

— Половина восьмого, — ответил я.

Макс встал с кровати. Прямо через ванную комнату он прошел в смежную спальню и разбудил Простака и Косого. Затем я увидел, как он направился к телефону. Вскоре раздался его голос:

— Пришлите нам пару мальчиков.

Я засмеялся:

— Услышав такую просьбу, телефонистка решит, что ты гомик.

Макс заулыбался, кивнул и добавил в трубку:

— Я имел в виду, мисс, всего лишь парочку посыльных и местного парикмахера. Кстати, может быть, вас это заинтересует: у нас естественные для мужчин запросы.

Было слышно, как на другом конце с грохотом швырнули трубку. Макс схватился за ухо.

Через пять минут раздался стук в дверь. Простак впустил в комнату хорошо одетого мужчину в мягкой фетровой шляпе. У него был проницательный взгляд, и чувствовалось, что посетитель обладает живым умом. Макс холодно измерил его взглядом и произнес:

— Я просил парикмахера. Но ты на него не похож. Еще я заказывал двух посыльных, но на них ты смахиваешь еще меньше. Что тебе нужно, парень?

— Я работаю на гостиницу, — ответил мужчина.

— Коридорный шпик? — предположил я.

— Да, видимо, так, — улыбнулся он. Было сразу видно, что он хороший парень, знающий что почем.

— Спрашиваю еще раз, — сказал Макс. — Что у тебя на уме, парень?

— Ничего плохого. Я задам всего пару вопросов и отвалю.

Он посмотрел на нас и вежливо улыбнулся. Макс нетерпеливо повторил:

— Хорошо. Что у тебя на уме?

— Во-первых, — начал посетитель, глядя прямо в наши лица, — портье не выполнил некоторые из правил, принятых в нашей гостинице: никакого багажа — значит, плата вперед.

Макс достал из кармана толстую пачку новеньких банкнотов и стал отсчитывать от нее, приговаривая:

— Тысяча, две, три… Сколько мы вам должны?

Парень уставился на купюры в руках Макса. Он, наверное, никогда не видел такого количества денег. Голосом человека, только что пережившего потрясение, он произнес:

— Видимо, этот вопрос мы легко уладим. Вы можете заплатить портье в любое удобное для вас время, джентльмены.

Макс улыбнулся.

— Ладно. Что еще?

Человек помедлил с ответом.

— Другой вопрос касается пляжа, этого эпизода с купальными костюмами или, точнее, с их отсутствием.

— Хорошо, этого не повторится. Это было от плохого знания местного этикета.

— Я так и думал. Сразу видно, что вы, ребята, не из таких.

Косой положил руки на бедра, томно изогнулся и пропел:

— О-о-о, дай прикурить, дорогуша!

Мы посмеялись, как старые знакомые.

— Вы просили дежурную прислать вам парикмахера, — сказал детектив. — В нашем отеле это не принято. Исключения делаются только в редких случаях, как правило, для больных. Но в вашем случае… — он улыбнулся, — я пришлю его прямо в номер. Что касается двух посыльных…

Макс прервал его:

— Мы хотели послать их по магазинам, так, за мелочами. Купить белье и еще кое-что к званому обеду.

— Нижнее белье можно приобрести прямо у нас. — Парень почесал нос и начал задумчиво постукивать по нему пальцем. — Но что касается приобретения вечерних нарядов в это время суток… — он прошелся несколько раз по комнате, не переставая потирать нос, — это просто невозможно. — Он, остановился и продолжил: — Я вам лучше вот что посоветую. Через три квартала отсюда располагается магазин мистера Шварца, который может дать вам вечерние костюмы напрокат. Вас это устроит?

— Нам без разницы, — ответил Макс. — Можем и напрокат. Возьми это на себя. Пусть этот Шварц придет сюда и снимет с нас мерки.

Макс отделил от пачки стодолларовую купюру и протянул ее детективу:

— Это за хлопоты. Купи себе немного заварных пирожных.

Парень вытаращил глаза, затем скромно потупился и произнес:

— Нет, что вы, это совсем не обязательно.

Это было сказано примерно таким же тоном, каким девушка говорит: «Нет, не надо, прошу тебя!», а про себя думает: «Еще, пожалуйста, мне это так нравится. Заставь меня делать это!»

— Засунь деньги себе в карман, и забудем об этом, — начальственным тоном сказал Макс.

— Спасибо, большое спасибо. Могу ли я быть еще чем-нибудь вам полезен? Только скажите.

Похоже, сто долларов были для него большими деньгами. Помахав кулаком так, будто в нем были зажаты игральные кости, Макс спросил:

— Тут у вас не найдется местечка, где можно сыграть партию в интересный настольный гольф?

Детектив помялся.

— Есть только одно заведение, на окраине, — и он упомянул название, которое нам дал Франк. — Оно открыто для всех, но пропускают туда только в вечерних костюмах.

Всякий раз, когда он задумывался, его рука непроизвольно тянулась к носу, чтобы его почесать. Именно этим он и занимался в данный момент.

— Но советую хорошенько подумать, прежде чем туда соваться. Скажу по дружбе: там нечисто. Вам там без обмана и одного хода не дадут сделать.

— Ну и черт с ними. Подумаешь, потеряем парочку долларов, — сказал Макс. — Зато прогуляемся. Где это?

Наш новый друг записал адрес на клочке бумаги.

— Мне очень не хочется, чтобы вы туда отправлялись, — заметил он, дружелюбно улыбаясь. — Вы, ребята, мне очень нравитесь. Знаете, иногда бывает приятно отправить туда какую-нибудь большую шишку. Для небольшой стрижки. Но вы, ребята, — другое дело, вы мне очень нравитесь, — повторил он и покачал головой. Было видно, как он за нас переживает. Когда он вышел, Макс сказал:

— Хороший парень.

Я согласился:

— Да, хороший.

Макс повернулся к Косому и приказал:

— Ступай в гараж и достань из-под тачки нашу амуницию.

Косой с радостью бросился выполнять поручение. Через несколько минут зазвонил телефон. Это был парикмахер. Он извинился за задержку, вызванную присутствием клиента, и пообещал прийти примерно через полчаса, когда закончит его обслуживать. Минут через десять раздался стук в дверь. Я открыл. В комнату вошел внушительного вида старик.