Однажды в космосе
Шрифт:
Глава 26
Глава 26.
Проснулся я не одним рывком, будто где-то повернули выключатель, и ты уже бодрствуешь, как это обычно у меня бывает, а постепенно выбираясь из глубин забытья, то выныривая из сна, то опять проваливаясь. Разлепив глаза и несколько минут тупо втыкал на незнакомый потолок, прежде чем до меня дошло, что это такое — голова была чугунной и мозги отказывались соображать. И слабость, огромная слабость не давала даже пошевелиться. Писк откуда-то сбоку, тихий и повторяющийся через определенные интервалы, странно убаюкивал, заставляя опускать веки. Не в силах сопротивляться, я уснул.
Следующее пробуждение принесло с собой некоторую ясность сознания и до меня
Лежал я на больничной койке, опутанный проводами, тянущимися к приборам рядом, с воткнутой в правую руку трубочкой, по которой что-то текло, а эта самая койка находилась в довольно большом помещении, если судить по потолку. По левую и правую сторону от меня были установлены невысокие тканевые загородки, но по еле доносившемуся писку из-за них, можно было предположить, что там лежат другие бедолаги вроде меня, которых должны были спасти из торгового центра. Стены снизу и сверху не содержали ничего примечательного — просто покрашенные светло бежевой краской, полностью пустые и не сильно отличающиеся от потолка.
Даже такое небольшое усилие выпило силы, и я откинулся на подушку, закрывая глаза. Тело было как ватное и не слушалось, но ничего не болело, как можно было ожидать — все же, терял я сознание отнюдь не здоровеньким. Собственно, только после сего действия, прострелившего болью, я обнаружил тот факт, что вся голова у меня совершенно лысая и замотанная в какие-то эластичные бинты, судя по ощущениям на коже.
На этом мои исследования закончились, в первую очередь потому, что кроме небольшого шкафчика аппаратуры справа и крохотного столика слева от койки, разглядывать было нечего. Только лежать, втыкать в потолок и ждать, когда же что-нибудь произойдет, поскольку, спать не хотелось, несмотря на усталость, а двигаться не имелось сил. Не знаю, сколько времени я так пролежал, но внезапно послышался звук пневматики двери и за ним цокот каблуков по полу. А через несколько секунд, я встретился взглядом с проходившей мимо средних лет женщиной типично славянской внешности с легкой раскосостью глаз, одетой в характерную униформу работника медицинского заведения, лишь с какими-то плашками на правой стороны груди, похожими на военные, державшую в руках планшет.
— Мистер Ши, вы очнулись, — улыбнулась она мне, взглянув на планшет, — как вы себя чувствуете?
— Х... кха... хреново, — выдавил из себя, внезапно обнаружив, что горло напрочь пересохло, а во рту натуральная пустыня.
— Учитывая состояние надетой брони, когда вас доставили в наш госпиталь, — пожала плечами врач, подойдя поближе и взяв откуда-то снизу кровати бутылочку с водой, — то трещины и перелом в ребрах, сильный ушиб и трещина в затылочной части черепа, легкое сотрясение мозга, рана ноги и пуля в правой стороне груди, вместе с большой кровопотерей и гематомами по всему телу, это еще легко отделались, юноша, у нас тут лежат такие пострадавшие, что в регкамеру загружались куски окровавленного мяса, непонятно как живые.
Открутив крышку и поднеся к губам, она помогла мне напиться.
— Где это и давно здесь нахожусь? — утолив жажду, я почувствовал облегчение.
— Военный госпиталь в расположении седьмой армии Нувары и это будет третий день, как начали доставлять жертв теракта, вас в том числе, — просветила доктор.
Сходил за покупками, называется... И обычно, я более экспрессивен.
— Почему я настолько безразличен, — сообразил спросить у посетительницы.
— Седативные, — просто пояснила она, — когда начали приходить в себя первые выжившие и случилось несколько случаев суицида, пришлось включить в список применяемых препаратов всем пациентам.
— Мне пожалуйста отмените, накладывать
руки на себя не собираюсь, — попросил ее, сумев высвободить руку из-под простыни и самостоятельно ухватить бутылку, сделав новый глоток.Кивнув, она подошла к аппаратуре сбоку и что-то там понажимала.
— Какое мое состояние и сколько придется провести на койке?
Пожалуй, этот вопрос волновал меня больше всего, несмотря на химию в крови. Скоро появится новый работник, а я тут в госпитале валяюсь и даже ответить на звонки не могу.
— Несмотря на очень недолгое время в регенеративной камере, — доктор присела ка краешек кровати и включила свой планшет, что-то там начав смотреть, — основные повреждения были восстановлены, повезло, что у вас уже были вколоты медикаменты сразу после получения повреждений, пусть и не особо эффективные, это сняло основные тяжелые последствия для организма, а регкамера подхватила процессы заживления, залечив наиболее опасные раны, особенно учитывая ваши приключения с террористами.
На последнюю реплику я молча выпучил глаза — чего?
— Во-первых, когда вас привезли одним из первых, с весьма характерными следами на броне, особенно среди знающих, — усмехнулась женщина и постучала по плашкам на груди, весьма полной, надо сказать, после чего продолжила, — а во-вторых, у вас это бронь старого поколения, в которых есть функция включения записи камеры на шлеме с питанием от резервной батареи, в случае потери сигнала от основного процессора, а у военных есть вполне себе компетентные специалисты, способные запись вытащить.
— Не знал, — устало покачал я рукой с бутылкой, — при покупке в основном смотрел на климат контроль.
— В общем, записанный ролик ушел гулять по рукам, а потом оказался выложен в сеть, вместе с роликами других бойцов, что смогли дать отпор террористам, — пояснила доктор и похлопала меня по ноге, — вы у нас герой вместе с остальными, молодой человек, правда, пока никто не знает вашей личности, но можете не сомневаться — не надолго.
Что такое не везёт и как с этим бороться... Мало мне было приключений с Патрулем, так теперь еще и это. Успокаивает разве что наличие других героев.
— Вы меня так обрадовали, доктор, — закатил я глаза, — кстати, а как вас зовут?
— Ли Светлана Юрьевна, — представилась сотрудница госпиталя типичной фамилией каждого сотого гражданина в Империи, — и ваш лечащий врач.
— Очень приятно, но надеюсь, наше знакомство в этих стенах будет не долгим, — кивнул ей.
— А вот это, Нэдир, будет зависеть только от вас, — эдак наставительно погрозила она пальцем, улыбаясь, — будете выполнять все предписания и восстановительные процедуры, тогда сможете покинуть сие заведение через недельку-другую.
— Не смогу я столько здесь лежать, — мрачно вздохнул я, — у меня там сотрудница должна прибыть через несколько дней, а я тут валяться буду и даже связаться нет возможности, поскольку, коммуникатор в броне накрылся вместе с самой броней.
— Ну, с этим я могу помочь, — обрадовала меня Светлана, — принесу гостевой коммуникатор с ограниченным доступом — объект у нас режимный, сами понимаете — с которого сможете связаться с кем надо.
— Спасибо, это было бы очень кстати, Светлана Юрьевна, — согласился с любезным предложением доктора.
— Тогда я закончу обход и вернусь к вам, — кивнула она и поднялась с кровати.
Получив в руки коммуникатор, я первым делом подключился к своему оператору услуг связи и зашел в учетную запись, пройдя проверку ДНК, скана сетчатки глаза и введения пароля, после чего, обнаружил больше сотни звонков за прошедшие три дня, а также не меньшее количество сообщений.
Друзья, знакомые, составляли лишь треть от этого числа, а вот все остальные... Были от членов семьи и особенно ма. Взглянув на часы — у них должен быть сейчас вечер — я вздохнул и набрал самый часто звонивший номер. Пара гудков и вот черный голографический экран сменяется лицом красивой ускоглазой девушки лет двадцати трех-двадцати пяти, с глубокими синяками под глазами.