Одни несчастья

Темные очки у меня, кстати, тут же отобрали, мотивируя подобное безобразие тем, что все равно сюда папарацци не проникнут. Я-то прекрасно знала, что эти работники фотоаппарата и графических редакторов просочатся куда угодно, но когда тебя наперебой уговаривают шесть обаятельных паршивцев, то волей-неволей, а все-таки сдашься. Тем более стоило только моим очкам покинуть положенное место на носу, как они тут же вообще исчезли будто по волшебству, затерявшись в необъятных карманах чьих-то джинсов. Вряд ли мне когда-нибудь удастся увидеть этот аксессуар снова… По крайней мере в целости. Ну и ладно. Никогда такие не любила.

In the Dark же при первой возможности забрались на свою обожаемую сцену, и началось подлинное волшебство, совершенно не походившее на репетиции, которые я прежде видела. На них еще не было ни концертных костюмов, ни грима, просто шестеро худощавых парней, симпатичных, однако не поражающих взгляд совершенством черт. Но брызжущая через край энергия не давала взгляда от них оторвать. Пожалуй, лучше всего смотрелся Мисаки, самый младший, но при этом самый артистичный из друзей. Он двигался настолько легко и свободно, что я не могла думать ни о чем, кроме магии. Магии, которая, не найдя в нем иного выхода, выплескивалась в танце. Мисаки перетекал из одного движения в другое, как вода, и просто завораживал… А потом я и увидела тончайшие золотистые нити энергии, которые заставляли и всех других вокруг Кано двигаться слаженно и гармонично. Разумеется, больше всего волшебства приходилось расходовать на Ватанабэ. Чтобы заставить это страшное существо с двумя левыми ногами нормально танцевать на сцене, требовалось немало усилий. Такео будто бы был оплетен золотым сиянием чужой магии, но оно того несомненно стоило. Все участники группы двигались как единый организм. Ни одной, пусть даже малейшей ошибки, ни одной неточности. Взгляда не оторвать.

— Правда же, прекрасное зрелище? — тихо шепнула на ухо подкравшаяся бесшумно как кошка Айдзава. Шлейф теплого пряного аромата, пришедший вместе с ней, окутывал мягко и ненавязчиво. Духи идеально подходили этой девушке.

— Завораживающее, — откликнулась я, не сумев даже на мгновение оторвать взгляда от сцены. — А Кано Мисаки никогда не подумывал заняться магией профессионально?

Почему его магическая сила не нашла себе лучшего применения? Я бы сказала, что потенциал Кано был впечатляющим.

— Никогда, — прозвучал ответ ни капли не удивленной моим намеком Айдзава. — Тогда бы пришлось попрощаться с карьерой певца, а сцена для Мисаки значит больше, чем что-либо другое. Для всех них. Ну разве что для Такео на первом месте ты.

В груди что-то екнуло. Ватанабэ не уставал говорить мне, что любит, но… Но многие мужчины говорили мне об этом, не испытывая в действительности таких чувств… А у Айдзавы не было причин лгать мне о чувствах одного из своих подопечных.

Наверное, она хотела сказать мне что-то еще, но тут эти великовозрастные мальчишки решили развлечься совершенно новым способом. За мой счет. Меня в двенадцать рук вытащили на сцену, причем вырваться не было шанса ни единого. Я отбивалась и объясняла, как могла, что танцами занималась только в школе, то есть давно и неправда, и мне совсем не хочется позориться, вылезая зачем-то на сцену со звездами мировой величины, но эти самые «звезды мировой величины» твердили, что все будет просто замечательно и весело. Да, для них чертовски весело. Музыканты группы, тоже с восторгом подключившиеся к развлечению ребят (заодно и порепетировать можно), заиграли что-то такое ритмичное про плохого парня, который совершенно недостоин своей возлюбленной. Ребята перетягивали меня, вертели, а мое тело будто бы само подчинялось музыке, двигаясь с несвойственной мне грацией и пластикой.

Из Кано мог бы выйти поистине великий волшебник.

Девчонки-танцовщицы только ошалело смотрели на мои выкрутасы, а потом я поняла, что стала частью феерии, созданной магией Мисаки. Я чувствовала его энергию и позволяла ей творить с моим телом все. Меня кружило, вертело, я делала замысловатые па, ведомая музыкой и колдовством, кто-то подхватывал меня на руки или отталкивал, но все это складывалось в одну сложную композицию, которая сама по себе была чистым волшебством. Музыка смолкла — и я поняла, что стою спиной к спине с Такео и задыхаюсь от усталости и восторга. И безумно хочу продолжения. Кажется, я поняла, почему он настолько болен сценой.

Ватанабэ сиял своей обычной улыбкой восторженной белки во все тридцать два зуба и был совершенно счастлив. Вообще, за то очень недолгое время, проведенное в обществе его невозможных и талантливых друзей, я поняла, что любая моя сопричастность его жизни вызывает у Такео подлинную эйфорию.

— Может, будешь у нас работать, а, Джулия-сан? — радушно предложил мне Хироши, дружески подмигнув. — Танцуешь ты не в пример лучше Такео, у тебя хоть есть и правая, и левая нога.

Все присутствующие покатились со смеху, Ватанабэ пошел красными пятнами, смутившись до смерти. Готова была поспорить, что друзья не раз и не два шутили на тему фееричной неуклюжести Такео.

— Спасибо, — счастливо рассмеялась я, утирая пот, выступивший на лбу. Надеюсь, макияж совсем уж с меня не стечет. — Но танцы — это не мое, если бы не ваш младший друг, думаю, я бы проявила себя еще более позорно, чем Такео.

— Ну хватит уже поминать при каждом удобном случае мою неуклюжесть, — взмолилась несчастная жертва насмешек, спрятав лицо у меня на плече.

Я наклонилась к нему поближе и шепнула:

— Зато ты поешь лучше всех.

Я слабо представляла, каким образом можно после такой утомительной репетиции еще и концерт отработать, но меня заверили, что все в порядке, они справятся. И ведь точно, за несколько минут до выхода, в гриме и сценических костюмах ребята казались свежими и отдохнувшими. Мисаки торопливо отрабатывал танцевальные связки, Кавамура и Такео повторяли вполголоса вокальные партии, напрочь забыв об обычных перебранках, Хироши… Хироши радостно читал рэп, мешая всем, начиная собственными друзьями и заканчивая рабочими сцены, но ему было все равно. Като и Иноэ смотрели, как другие работают, и счастливо улыбались, не оставляя никому надежды, что до выхода на сцену они будут делать хоть что-то полезное для общества. Они точно должны были родиться близнецами.

Хотелось в тот момент оказаться в зале, смотреть, как зритель, на все это волшебство, но стоило заикнуться о том, чтобы отойти подальше от группы, как моего новоявленного молодого человека едва удар не хватил. Мне тут же начали раздраженно напоминать о грозящей опасности, твердить, что, только если я рядом, Такео мог меня защитить… Ха. Три раза. Такео. Защитить. Разумеется. Если только не расшибется где по дороге. Последнюю свою мысль я не стала высказывать Ватанабэ, уж больно серьезным и гордым выглядел музыкант в тот момент. Он мужчина все-таки, так что нужно давать ему возможность или хотя бы видимость возможности выполнять свою прямую мужскую обязанность — защищать. Поэтому, скрепя сердце, я осталась за кулисами, с робкой надеждой, что и отсюда зрелище будет впечатляющим. По крайней мере я видела всю эту веселую панику, что творилась за кулисами, скрытую от посторонних глаз.

Такео трижды сшиб декорации. И один раз танцовщицу. Но меня заверили, что это куда меньше обычного и все просто замечательно. Моя нестабильная личная жизнь отчаянно краснела и извинялась, в то время как все вокруг волновались только о том, как бы Такео не повредил себе что-нибудь перед выступлением. Но удивительное дело — несмотря на все свои падения и столкновения, он не заработал даже синяка. Я бы даже назвала его везунчиком. Если бы он не был таким неудачником. Парадокс.

Ребята в сценических костюмах смахивали то ли на секс-символы, то ли на пришельцев. Но симпатичных. Гримеры над ними тоже поиздевались. Особенно досталось Кавамуре, чья еще более белая, чем обычно, физиономия чуть ли не фосфоресцировала. Но ему нравилось. Наверняка фанатки в зале тоже будут в обмороке от восторга. Такео… Такео даже в джинсах с заниженной талией и рваной безрукавке, призванной подчеркнуть довольно-таки накачанный торс, напоминал восторженную белку, увидевшую орех своей мечты. Хироши, правда, шепнул мне на ухо, что на сцене все изменится и я увижу настоящую звезду, от которой невозможно оторвать взгляд. И я верила. Что бы ни случилось, в Ватанабэ Такео я всегда верила. Он действительно был особенным, самой яркой звездой, какая только может существовать.

Айдзава всегда была рядом с подопечными, незаметная тень, готовая помочь, подсказать, решить все возможные проблемы. Идеальная девушка, воплощение добродетелей своей страны, разве что временами чересчур энергичная и деятельная. Почему Ватанабэ не мог выбрать себе кого-то вроде нее?

В зале погасили свет, и фанаты отчаянно и счастливо завизжали, предчувствуя начало. У них всегда отменное чутье на такие вещи. Парни переглянулись, хором выкрикнули какую-то свою фразу, должно быть, что-то на удачу, и метнулись в сторону сцены. Пять девочек-танцовщиц куда более степенно двинулись вслед за участниками группы, пересмеиваясь.

Шоу началось…

Спустя полчаса наблюдений из-за кулис я могла сказать только три вещи: Такео действительно мог быть секс-символом, Мисаки имел огромный магический потенциал, и в Ямато умели ставить концерты на пару порядков лучше, чем в Айнваре. На сцене безо всякой магии (вмешательство Кано не в счет) творилось волшебство. Светотехники превращали сцену то в дно морское, то в некое подобие ада, то… да перечислять бесполезно. Слишком много образов, слишком много света, слишком много музыки. Участники группы между номерами залетали за кулисы взмыленные, счастливые, распираемые энергией, давали указания, позволяли поправить потекший грим, меняли костюмы и со всех ног бросались назад…