Одно чудесное пари

Муж выслушивал ее молча, но с нескрываемой гадливостью, с которой нормальные люди слушают бред душевнобольных. А потом, когда Мирослава, устав «качать права», умолкала, терпеливо объяснял ей, что не он к ней в дом пришел, а она к нему. Что он старше, и она должна его уважать. И вообще, учеба – это не работа, это несерьезно. Тоже великий труд – за партой сидеть. А его работа (он был начальником отдела в фирме, торговавшей бытовой техникой) – безусловно, самое важное, именно на нем, мужчине, лежит ответственность за благополучие семьи. Если он как следует не отдохнет, вернувшись домой, то на следующий день будет работать хуже. И тогда ему не только повышения не дадут, а и вообще уволят. И что она за жена такая, что не понимает интересов семьи, а только о себе и думает.

Его доводы были прямо-таки железными – Мирослава не могла найти достойных возражений, хоть и чувствовала в чем-то подвох. И уговаривала себя: ну ничего, вот окончу техникум, пойду работать – тогда все станет по-другому. Но годы учебы минули, а в их семье ничего не изменилось. Тарас зарабатывал неплохо – но все же не настолько хорошо, чтобы жена могла совсем не работать. Без этого они бы с голода, конечно, не умерли, были бы и одеты, и обуты, но купить запросто, не откладывая несколько месяцев, новый холодильник или отдыхать каждое лето в крымском пансионате, точно не смогли бы. Так что Мирослава устроилась поваром в кафе неподалеку от дома и работала теперь с утра и до вечера – но семейных забот у нее при этом нисколько не убавилось. И тогда у нее опустились руки, навалилось отчаяние, в голову полезли неприятные мысли.

Почему ее муж, которого она так любила, который стал ее первым мужчиной и с тех пор оставался единственным, вообще не беспокоится о ней? Не дорожит ею, не заботится, не бережет? Почему он не заметил, как быстро, выйдя замуж, молоденькая девушка, почти еще ребенок, разучилась смеяться и напевать песни – просто так, от хорошего настроения? Почему мужу все равно, бывает ли у нее хорошее настроение? Почему он не хочет заводить детей, мол, успеем еще, надо на ноги встать?

Вот заболела бы она, слегла бы надолго или попала бы в больницу и перестала бы готовить ему еду, намывать его квартиру, стирать и гладить его одежду – понял бы он, как много на самом деле жена делает для него, оценил бы? Или бросил бы больную, нашел бы себе другую прислугу? Измученная Мирослава временами по-детски желала себе тяжелой болезни или смерти – чтобы доказать что-то упрямому Тарасу. Но жизнь распорядилась иначе. Не дожив и до пятидесяти лет, ее муж умер. Умер внезапно, как от удара молнии, хотя до этого даже ничем никогда серьезно не болел. Так случается – оборвался тромб, дошел до сердца, закупорил сосуд и остановил кровообращение.

Мирослава осталась вдовой в двадцать семь лет.

После смерти мужа она не сильно горевала, скорее, невольно почувствовала облегчение, хотя и стыдилась этого. Она, можно сказать, расцвела, несмотря ни на что. Родственники мужа, изводившие ее в юности, не постеснялись оттяпать у молодой вдовы значительную часть наследства. Хорошую двухкомнатную квартиру в центре пришлось продать и отдать долю бывшей свекрови и свекру. Но и Мирослава не осталась внакладе. Покойный Тарас был человеком прижимистым, деньжат за свою жизнь поднакопил, причем банками не пользовался – не доверял им, хранил сбережения в долларах и евро дома, в тайнике. И теперь все деньги, точной суммы которых никто из посторонних не знал, по праву достались Мирославе.

Поразмыслив, она решила не оставаться в Киеве. Душа просила перемен, необходимо было сменить обстановку. Она решила рвануть в Москву, где обосновались (и кое-кто весьма неплохо) многие из родственников, подруг и соучениц по техникуму. Мирослава посоветовалась со знающими людьми, заручилась поддержкой всех тех, кому доверяла, и рванула в столицу России. Рисковать так рисковать!

У нее родилась идея начать свой бизнес – открыть кафе с украинской кухней. Уж в чем в чем, а в готовке ей не было равных. Мирослава не сомневалась, что, хоть раз попробовав ее стряпню, люди уже не станут отказывать себе в этом удовольствии. К тому же за годы работы в кафе она выросла от простого повара до заместителя директора, изучила бухгалтерию и все остальное, что было необходимо для подобного бизнеса. И теперь хорошо представляла себе, что нужно делать, с чего начать и к чему перейти потом.

В Москве она временно поселилась у двоюродной сестры. Земляки помогли за умеренную цену арендовать на долгий срок помещение на первом этаже жилого дома, бывший то ли магазин, то ли кафе. Место оказалось не из бойких – спальный район, но Мирославу это не испугало, надо же с чего-то начинать. Она привела в порядок электрику, водоснабжение и канализацию, оборудовала кухню с хорошей вытяжкой и прочим необходимым, закупилась холодильниками, морозильными камерами, плитами и остальной техникой и сделала ремонт во всем помещении. В услугах дизайнера для оформления зала она не нуждалась. Зачем ей дизайнер, что она, сельских хат никогда не видела да в этнических музеях не была? Она отправилась на Украину, поездила по деревням и скупила за бесценок старый хлам – ухваты, горшки, рушники, самодельных кукол, свертки домотканого полотна… И украсила, пестро и нарочито аляповато, неровно поштукатуренные, как в настоящей мазанке, стены и деревянные лакированные балки, закрепленные под потолком исключительно в декоративных целях. Столы покрыла скатертями с узором под вышивку, окна одела в деревянные наличники и красиво оформила вышитыми рушниками. И помещение сразу заиграло.

Пока шел ремонт, Мирослава закупала мебель и оборудование, договаривалась с поставщиками, планировала меню и нанимала персонал. За это время она успела получить лицензию и оформить все необходимые документы. И наконец настал долгожданный день, к которому она так готовилась, – открытие ее детища, которое Мирослава назвала просто и без затей – «Хата». Сбылась ее мечта, Мирослава стала владелицей собственного кафе или, как она сама в шутку называла себя на старинный лад, шинкаркой. Первое время, как это обычно бывает, дела шли вяло. О кафе пока никто не знал, но и когда узнавали, не спешили – люди тяжело привыкают к новому. Бывало, зайдут, оглядятся по сторонам, присядут на лавку, полистают меню – и уйдут, так ничего и не заказав. Мирослава все недоумевала: отчего так? Вроде и цены у нее не выше, чем в других местах, и помещение уютное, и девочки-официантки в рубахах-вышиванках и венках из искусственных цветов с разноцветными лентами приветливы и внимательны. А про кухню и говорить нечего, все, кто ни попробует, – обязательно похвалят. Спрашивается – какого рожна этим клиентам еще надо?

Проработав с полгода чуть не себе в убыток, Мирослава поняла: нужно что-то менять. Что-то она делает не так, но вот что? Долго думала, перебирала разные варианты, пока не сообразила: все-таки про неудачное расположение ей говорили не зря. Место у них тут действительно не самое лучшее, именно что спальный район. Днем в таких местах люди по кафе не ходят, да и некому ходить, почти все в это время в центре, кто на работе, кто на учебе. Вечером, бывает, иногда кто-то заглядывает, но тоже не толпами. Потому что, если человек после работы захочет зайти в кафе, то он скорее сделает это ближе к офису, а не к дому, такова психология.

И тогда Мирославе пришла в голову отличная идея: а что, если переделать кафе в столовую? По крайней мере, на дневное время. Сделать быстрое обслуживание, подавать недорогую и сытную еду без спиртного. Это получится и дешевле, и хлопот меньше. А спиртное продавать вечером, когда откроется бар. Все равно после семи в столовую уже никто не пойдет, а в бар – запросто.

Сказано – сделано. Столы в зале потеснились, дав место стойке, с них исчезли скатерти и глиняные вазочки с цветами, вместо официанток в национальных украинских костюмах Мирослава наняла раздатчиц и полностью пересмотрела меню. Теперь на кухне не готовили сложные блюда под заказ, а с утра запасались тем, что попроще и подешевле, но зато несложно разогреть или сохранить горячим. И такая политика, к удивлению и радости Мирославы, увенчалась успехом. Ведь даже в спальном районе (хотя это на первый взгляд и незаметно) работает множество людей, которые хотят каждый день вкусно, сытно и недорого пообедать. Продавцы окрестных магазинов и палаток, фармацевты из аптеки напротив, водители транспорта, полицейские из близлежащего отделения, сотрудницы расположенных неподалеку почты и сбербанка – все они постепенно сделались завсегдатаями столовой. И понемногу дело пошло на лад. Посетители распробовали стряпню Мирославы и стали хвалить кухню в «Хате», рассказывать об уютном и недорогом баре-столовой друзьям и знакомым. Мирослава понемногу начала зарабатывать – если первое время денег едва хватало (а порой и не хватало) на аренду, коммунальные услуги, зарплату сотрудникам и прочие необходимые выплаты, то уже через год «Хата» начала приносить прибыль. А потом Мирославе и вовсе повезло – прямо напротив ее столовой, через улицу, затеяли строительство многоэтажного жилого дома, и рабочие с удовольствием стали заглядывать к ней. Не все, конечно. Кто-то экономил каждую копейку, чтобы побольше отправить домой, другие предпочитали готовить сами, чтобы питаться привычной и проверенной едой. Но через некоторое время даже кое-кто из правоверных мусульман, раньше опасавшихся, что в блюдо попадет свинина, начал завтракать и обедать в «Хате», поскольку доверяли хозяйке.

Мирослава окончательно встала на ноги. Она купила себе новую машину и перебралась из убогой комнатушки, которую сняла, съехав от сестры, в комфортную квартиру с евроремонтом, пока, правда, съемную – но уже начала копить на покупку собственного жилья. «Эх, видел бы Тарас, как я развернулась!» – думала иногда она. Но тут же спохватывалась – под ледяным, недобрым взглядом Тараса не расцвел бы ее талант, не пригодился бы ее дар предприимчивого и творческого человека. Да, что и говорить, первое ее замужество было большой ошибкой. Теперь бы она такой ни за что бы не совершила.

Как показала жизнь, Мирослава относилась к числу «гадких утят» – женщин, которые в юности незаметны и кажутся не слишком привлекательными, но с годами по-настоящему расцветают. Именно так и произошло с Мирославой. К тридцати годам она пополнела, но это ей очень шло. В ней появилась стать, плавность движений и та неторопливая грация, которая присуща только уверенным в себе женщинам. Она научилась одеваться так, что могла выгодно подчеркнуть достоинства красиво оформившейся фигуры, и подобрала прическу, которая маскировала излишне длинный нос и недостаточно густые волосы. Мужчины теперь постоянно обращали на нее внимание, многие стремились завязать более близкое знакомство, но Мирославе долгое время было просто не до этого. Какие там романы, когда ты каждый день, без выходных, с шести утра на ногах и возвращаешься домой уже глубоко за полночь? О замужестве она даже и не думала, ей надолго хватило воспоминаний о «семейном счастье» с Тарасом.