Одно чудо на всю жизнь

По всей Дворцовой площади расставили лотки с мороженым и баллоны со сжатым газом. Около баллонов продавали воздушные шарики. Шарики встречались разных форм и с разными рисунками. На некоторых были нарисованы всякие смешные зверюшки и надписи, на других — черепа с костями. Александрийский столп [34] огородили высокой проволочной сеткой, и он напоминал исполинского грустного жирафа в зоопарке. В разных направлениях по площади ходили молодые люди обоих полов с банками пива и лимонада и родители с детьми, которые ели мороженое. У многих на головах красовались поролоновые уши и рожки, а в руках шарики. Почти на всех поверх одежды были надеты футболки с эмблемами фестиваля. Футболки выдавали бесплатно у устья площади, со стороны Капеллы [35] , но для этого нужно было прийти раньше.

34

Александрийский столп — Александровская колонна (её нередко называют Александрийский столп, по стихотворению А. С. Пушкина «Памятник») — один из известнейших памятников Санкт-Петербурга. Воздвигнут в 1834 году в центре Дворцовой площади архитектором О. Монферраном (1786–1858) по указу императора Николая I в память о победе его старшего брата Александра I над Наполеоном.

35

Капелла — Государственная академическая капелла им. М.И. Глинки — старейшее отечественное музыкальное учреждение, начало которому было положено основанием в 1479 году Хора Государевых певчих дьяков, переименованного в 1763 году в Императорскую придворную певческую капеллу.

— Весело, правда? — сказала Верка. — Как в Америке. Жалко, футболки до нас кончились. Но ничего. Вон там у трибуны шарики бесплатно дают. А вон там на батуте прыгают. И ещё в галошах бегают, кто быстрее.

— А зачем — в галошах? — спросил Витёк.

— Чтоб смешнее было, — снисходительно объяснила Верка, а её подружка Галя рассмеялась, как будто уже бежала куда-то в галошах.

— Хочу шарик! — сказала Капризка. — Где их дают?

— Вон там, смотри, видишь, толпа какая, слева, — объяснила толстая Галя. — Лучше вам туда не ходить, вы маленькие, затопчут.

— Давай лучше купим, — предложил Витёк.

— У тебя что, деньги лишние? — спросила Капризка. — Тогда мороженое купи. А шарик я бесплатный хочу. И Аи хочет. Правда, Аи?

— Я не знаю, — девочка пожала узкими плечами и зажмурилась. Витёк в который уже раз подумал о том, что надо было не слушать Капризку и вести Аи в Русский музей. — А что с шариками делают?

— С шариками? — бодро переспросила Капризка. — Ну, это просто. Их… это… их носят… и ещё это… выпускают…

— А что, в твоей стране шариков нет, что ли? — подозрительно спросила Верка. — Ты откуда вообще приехала? И по-русски так хорошо говоришь…

— Аи приехала из Верхней Вольты, — быстро сказал Витёк. Он был уверен в том, что Верка никогда не слышала такого названия, а переспрашивать не станет из гордости, чтобы не позориться перед малявками. Причём шариков в Верхней Вольте вполне может и не быть — никакими сведениями по этому поводу Верка явно не располагает. Только бы сама Аи не стала ничего объяснять. Впрочем, они ведь заранее договорились, а Аи явно не болтлива. — А по-русски у неё в семье говорят. Она из эмигрантов.

— А, вот какое дело… — важно протянула Верка и, как и полагал Витёк, закрыла тему. — Ну ладно, пошли за шариками.

— Пошли, — вздохнул Витёк и кивнул девочкам. — Вы здесь стойте, я сам…

— Кавалер! — усмехнулась Верка, но в голосе её прозвучало невольное уважение. — Держись сзади за Галкой, она так прёт, что её даже асфальтовый каток не остановит.

Витёк молча кивнул и понуро пошёл к трибуне.

Вблизи музыка почти совсем исчезла, рёв динамиков просто буравил голову, как отбойный молоток.

«Как же они там на сцене-то?!» — невольно посочувствовал Витёк. Мысль, что кому-то это может просто нравиться, казалась ему совершенно абсурдной. Верка и Галка приплясывали, ввинчиваясь в плотную толпу, и, кажется, даже подпевали кривляющимся на эстраде артистам. Витёк плёлся сзади, стараясь не наступать никому на ноги и по возможности беречь свои.

Слева от трибуны поток желающих разжиться шариками фильтровали милиционеры или ещё кто-то в пятнистой форме. Время от времени, когда народу становилось слишком много, они брались за руки и живой цепью преграждали путь в шариковый коридор, отпихивая напирающую молодежь. Верка с Галкой уверенно продвигались вперёд и уже почти достигли вожделенной загородки, но тут наступило время «Ч» [36] , и милиционеры хищными птицами ринулись в толпу с криками:

— Назад! Назад, я кому говорю!!!

36

Время «Ч» — начало каких-то серьёзных действий или испытаний.

Верка быстро огляделась, стукнула Галку по мощному загривку, и, нагнувшись, обе подруги легко нырнули вперёд, под уже сомкнувшуюся цепь. Витёк не сумел повторить манёвр. Милиционеры остервенело пихали руками и дубинками напирающих девчонок и пацанов, которые при всем желании не могли повернуть назад, потому что сзади на них давили другие.

— Назад!!! — натужно ревели они, перекрывая мат и визг попадающих под удары.

На какое-то мгновение Витёк оказался глаза в глаза с молоденьким, наклонившимся вперёд пареньком в пятнистой форме, с трудом удерживающим руку напарника по цепи. Глаза у паренька были белые, как у уснувшей рыбы, и в них не было ничего человеческого. Витька, стоявшего прямо перед ним, почти лежавшего на его руке, парень не видел.

До боли закусив губы, Витёк оттолкнулся от чьей-то груди и начал пробираться назад.

Верка и Галка уже стояли рядом с Аи и Капризкой. В руках у Галки был один, а у Верки — целая связка разноцветных шариков. Витёк опустил глаза.

— Не достал? — обвиняюще спросила Капризка.

— Надо было за нами ползти, говорили же, — довольно улыбаясь, сказала Верка. — Да ладно. Там как раз менты как попёрли, как попёрли, — Верка перекосила лицо свирепой гримасой, раскинула руки и изобразила, как попёрли менты. Галка рассмеялась. — Он и сдрейфил. Ничего. Тут на всех хватит. Берите, малявки. Возьми, Витёк…

— К чёрту! — рявкнул Витёк. Перед его мысленным взором стояли белые глаза и застывшее лицо молодого милиционера. — К чёрту эти шарики!

— Ну, не хочешь, не надо, — удивилась Верка. — Берите, девчонки. И дальше вы сами, а мы с Галкой пойдём своих искать. Как договаривались. До дома сами добирайтесь. Не задерживайтесь здесь. Если хотите, посмотрите забег, а потом уходите. Лады?

— Лады! — Капризка важно кивнула сестре.

Толстая Галка неожиданно хлопнула Витька по спине. Мальчик присел.

— Запарился, да? — спросила она. — Не бери в голову. Ходи в библиотеку, а от Ветлугиных подальше держись. И всё в норме будет. — Галка засмеялась, Верка пробормотала что-то себе под нос, а Капризка открыла было рот, чтобы ответить, но тут же осеклась, поймав Веркин взгляд.

— Следующий раз в Русский музей пойдём, — сказал Витёк и огляделся, словно вынырнул откуда-то или вернулся из-за границы.

Начал накрапывать вялый дождик. По площади шли люди. У большинства в руках были шарики. На лицах остывало выражение серьёзной сосредоточенности.

— Не как в Америке, — сказала Капризка. — Я по телевизору видела. Там улыбаются. А эти словно думают о чём-то.

— Наверное, они думают, что с шариками делать, — предположила Аи.

Витёк громко захохотал.

— Замолчи, а то врежу, — пригрозила Капризка. — Пошли акробатов смотреть.

Глава 4 Виктор Трофимович