Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Елизавета Вторая, в свою очередь, тоже открывалась:

– У меня, Константин Николаевич, мужиков побывало... Мы когда с тобой жили, я, само собой, перед тобой не объяснялась, а нынче - что ж? Нынче скажу: мужиков при желании на всех найдется, вовсе не в том дело. Дело, что среди них людей слишком мало. Только и знают, что от женщины взять, после хоть трава не расти. Настоящий-то мужчина, чтобы с благородством, чтобы не только в постели понимал, что он мужчина настоящий, у меня один-единственный всего и был - ты был, Константин Николаевич. Но я, дура, не ценила, слишком много себе напозволяла. Хватилась - оказывается, уже поздно. И в большом, и в малом везде поздно. Бывало, ляпну тебе в твою же характеристику, а собою любуюсь: Вот как могу! Или ты футбол смотришь, программу Время, а я подойду - р-раз! хочу сериальное кино смотреть!
– и программу переключаю! А то - с подружками в подъезде тары да бары до полуночи, а ты без ужина. Ну, думаю, уж нынче-то я схлопотала - либо с верхнего этажа пошлет меня мой терпеливец,

а то и взашей получу! А ты - ничего! Помолчишь час-другой в знак протеста, глазками похлопаешь, будто сам же и виноватый, - и все! И все дела! А тогда я избаловалась. И даже от тебя ушла. Не-ет, с нами, с бабами, такого нельзя! Мне хозяин нужен - что в государстве, что на собственной жилплощади. Есть при мне хозяин - и я хозяйка. Да ведь с тобой и забот-то было с гулькин нос. Бельишко чистенькое в постельку - и ладно. Щи горяченькие - и ладно! Ты уже в ту пору и в библиотеку обедать тоже ходил. Бутербродик в целлофане - и опять же ладно. Хотя и во всем прочем - мужчина по всем статьям! Нет, не оценила! После локти кусай не кусай - поздно! Я даже и не кусала, я только поняла: жизнь, когда она сколько-то ладится, - самое дорогое. Дороже нет ничего! А разлаживать ее грех. А потому и грешница, что поздно усвоила. Поупрекав себя, Елизавета предавалась иным воспоминаниям...
– Был у меня куда какой начальник. Сильно, видать, партийный. Машина персональная, к особой поликлинике прикрепленный, но и сильно гордый: желал, чтобы кофе ему в постельку подавала! А я - не подавала. Не буду, и все тут! Кофе ему заварю с молоком или со сливками, это уж как он скажет, но за чашкой и за блюдечком иди на кухню сам. Ноги жепри тебе? Руки же - при тебе? А тогда в чем же, спрашивается, дело? Я тебе и халатик подам, только шагай ногами собственными, а я свои эксплуатировать не позволю! Я тебе не кухарка!

– Я заинтересовался, Елизавета Вторая: ты нынче член коммунистической партии? Либо - кандидат? Не знаю даже, есть нынче кандидаты в коммунисты или нет, не нужны они?
– спрашивал Бахметьев К. Н.

– Ну, зачем я буду - член? Чтобы партвзнос платить? Тем более - зачем кандидат? Я против президента и президентского аппарата. Они - зачем? Уровень жизни трудящихся снижать, а кто мухлюет, тому уровень повышать?

Если на то пошло, Бахметьеву К. Н. с одной только Елизаветой Второй на этом свете и жалко было расставаться - больше ни с кем. Ну, библиотеку жалко было ему, хорошая погода в сентябре месяце и другие прекрасные проявления природы были ему родными, но персонально - только облезлую эту старушку Елизавету Вторую он жалел.

Бескорыстна она была к Бахметьеву К. Н., удивительно как бескорыстна! Когда Бахметьев К. Н., собравшись с духом, сказал: Ты, Елизаветушка, пожалуйста, не обижайся, но на квартиру мою не рассчитывай: свою квартиру Костеньке отказал!
– он думал: а вдруг Елизавета к нему больше ни ногой? Что - тогда? Ведь и в самом деле есть на что обидеться? Ничего подобного не случилось. А я так и знала, так и подозревала,- сказала она, - племянничек твой, он палец о палец задаром не ударит. Он- кругом доллар, снутри и снаружи. Ну а я что? Я и в коммуналке век доживу, у меня забота - мой собственный характер: я в коммуналке всех жителей нечаянно могу в психическую лечебницу спровадить! Хотя и знаю: после мне одной-то скушно сделается!

Когда у Бахметьева К. Н. еще только складывался замысел - инициировать встречу однофамильцев Бахметьевых из Советского энциклопедического словаря, он представлял, будто в Словаре их будет человек двадцать. Как минимум - десять, а значит, будет собрание, на собрании он объявит о создании какого-никакого Общества однофамильцев Бахметьевых от А до Я. Хотя бы речь и шла об одном-единственном собрании, все равно оргвывод должен был иметь место. Но неожиданно куцым оказалось племя Бахметьевых, слабоватым на знаменитости, в Словаре однофамильцев всего лишь двое - П. И. и В.М. Если бы даже пригласить Бахметьева без ь (и без права решающего голоса), и тогда участников, считая еще и К. Н., - четверо. Троих посадить в президиум - кто останется в зале заседаний? Останется один. Тот, который без ь? Смешно! И так собрание само собою отпало, только персональные встречи и могли состояться. Одна встреча уже состоялась, предстояла другая - с Бахметьевым В. М. (1885 1963), писателем (член партии большевиков с 1909 года). Встреча Бахметьева К. Н. не воодушевляла. Как Бахметьев К. Н. ни старался обрести соответствующее настроение - нет, не воодушевляла. Он даже подумал: А может быть, отставить? Отставить начинание, какое уж там? Считать дело несостоявшимся? Мало ли что не состоялось в моей жизни, еще один минус прожитое не изменит, а не прожитого нет, не осталось? Но и по-другому тоже думалось: все-таки встреча с ученым, Бахметьевым П.И., и теория анабиоза оставили положительное впечатление, почему бы и не продолжить в том же духе? К тому же нынешние встречи, они уже потусторонние, их запросто можно отнести не к жизни, а к смерти, включить не в эту, а в ту программу и тем самым уладить недоразумение. И Бахметьев К. Н. почти что самопринудительно стал готовиться ко второй потусторонней встрече серьезнее, чем к первой. К первой-то он подошел так себе, с кондачка. Легкомысленно подошел. Ну а логика действительно великое дело: когда боли во всем теле тебе невмоготу, и то логически убеждаешь себя: ничего, терпеть можно -

хуже бывает. План у него сложился такой: 1. Знакомство с Бахметьевым В. М. Обмен информацией.

2. Встреча читателя с писателем Вл. Бахметьевым. Вечер вопросов и ответов. Разное.

На разное Бахметьев К. Н. возлагал надежды, как на разговор самый откровенный. В подготовке опять-таки помог Костенька: Бахметьев К. Н. его попросил, а Костенька - через Катюшу - прислал ему книгу Вл. Бахметьева Избранное, Гослитиздат, 1947 год. Из этой книги Бахметьев К. Н., хотя и дрожащей рукой, сделал выписки.

О наших недавних годах расскажут в будущем, несомненно, много торжественного и чудесного. Но старики, участники этих лет, не узнают себя в легендарных песнях молодежи... И не узнают, не узнают они себя в преданиях летописцев... Ну диво ли драться на баррикадах, если с парадною песнею?.. Земля безгрешная, населенная легендарными рыцарями! Не ты ли поворачиваешь бока свои то на восток, к юному солнцу, то на запад, во мрак вечерний?.. Почему не видят тебя, земля, какая ты есть? И почему вырывают теб из-под ног героя? И почему украшают его, героя, пышными розами, в руки ему вкладывают бестрепетный меч и сердце его человеческое подменяют львиным?

Это был роман Преступление Мартына, Мартын же в романе был продовольственным и бесстрашным комиссаром, выгребал у мужиков хлеб из амбаров, а также из-под земли, когда мужики его под землю прятали. В одном селении хлеба не было, много было куриц и куриных яиц. Он отнимал яйца, и тут бабы восстали. Мартын восстание подавил, но в другом случае, в местечке Лиски, вдруг оказался не на высоте. Дрогнул. Сказалось-таки социальное происхождение, выяснилось - он был побочным сыном дворянина. И разлюбила его любимая девушка Зина, и стали его исключать из партии, и он застрелился. Вот чудак!
– думал Бахметьев К. Н. Зачем самому-то? На фронте сколько случаев было, и все - чин чином: дело одной минуты под вражескую пулю подставиться.

И еще Бахметьев К. Н. сделал выписки из Вл. Бахметьева. Относительно товарища Сталина и товарища Кагановича он сделал их. И очень восторженные были они, эти выписки.

Когда встретились, писатель Вл. Бахметьев оказалс старичком сухоньким, с ограниченной растительностью на голове, с тонкими губами. Голос неопределенный - ни тенор, ни баритон. Глаза как бы азиатские, узковатые, взгляд был мимо Бахметьева К. Н., а на груди была полоска медальных и орденских колодок в числе четырех.

– Мое поколение писателей - до последнего дыхания преданных партии привело советский народ к непосредственному счастью!
– объяснял Вл. Бахметьев Бахметьеву К. Н., придыхая и прикрывая глаза.
– К счастью, без которого человечество страдало многие тысячелетия! Ну а вам, поколениям, следующим в нашем фарватере, только и оставалось, что протянуть руки и взять почти полностью готовое счастье. Вы - протянули? Вы - взяли? Вы прямо-таки по-вредительски не протянули и не взяли! Вас бы - к Лаврентию Павловичу! Да-да - недосмотрел Лаврентий Павлович!

– Попытки были... Много-много попыток!
– успокаивал Бахметьев К.Н. разволновавшегося Вл. Бахметьева, но тот - ни в какую.
– Мы, наше поколение, жертвы на алтарь принесли, пот и кровь, а вы? Джазом увлеклись! Какой у вас нынче год-то?
– У нас-то тысяча девятьсот девяносто четвертый.

– Месяц?
– Уже октябрь. Веселый месяц...
– Месяц Октябрьской революции. Месяц

разума и перспективы! И не стыдно вам? В октябре-то месяце? Хрущев Никитка

виноват, вот кто, - сильно ослабил руководство! Оттепели ему понадобились!

– А меня из лагеря освободил дорогой Никита Сергеевич. Хотя я и так отбыл

срок, он все равно - освободил. Без его участия мне бы и еще один срок

пришили. Чувствую - пришили бы!
– Как же ваш лагерь назывался?
– Лагерь

воркутинский. Подземный.
– Сколько лет? Вам?
– Семь.

– Почему? Почему не десять?

– Семь!
– От исправительного труда, надеюсь, не отлынивали? Попыток к бегству? Не было?
– Очень хотел убежать. Светла мечта! Светлее не бывает.
– Да разве можно? Почему? Бежать? Почему?
– Не нравилось мне там. Нисколько не нравилось!

– Всем нравилось, вам - нет?!

Тогосветские (с того света) гимны, клятвы и восклицания Вл. Бахметьева продолжались и продолжались - кому же и воспевать, если не члену РСДРП - РКП (б) - ВКП(б) - КПСС с 1909 года? Ископаемый из Воркуты, но живой Бахметьев К. Н. слушал однофамильца и свидетельствовал: Было! Было! Я этих гимнов тоже участник! И не верил он сам себе: а вдруг ты лжесвидетельствуешь? Выдумываешь?!

– А у вас нынче Ка Пэ эС эС - все-таки есть?
– спрашивал писатель.
– Нынче у нас все-таки Пэ Ка Пэ Пэ эС эС!
– ???
– Посткоммунистическая коммунистическая парти постсоветского Советского Союза...
– Политбюро?
– Точно не знаю, теоретически - обязательно должно быть. Хотя бы для партийной теории.

Вл. Бахметьев был обескуражен, обескураженный предложил:

– Перейдем к художественной литературе. Пора к художественной! Какие произведения выдающегося писателя революционной эпохи Бахметьева Владимира Матвеевича вы читали?
– спросил он.
– Читали Преступление Мартына? Поняли, что это полемика с Преступлением и наказанием Федора - забыл отчество Достоевского? Знаете, что Мартын почти что получил Государственную премию эС эС эС эР? У вас захватывало дух, когда вы читали Мартына?

Поделиться с друзьями: