Одной ногой в могиле

Ощущение силы обострилось, когда Кости вошел в кухню.

–  Да. Но так, согласись, драматичнее.

Микроволновка пискнула. Я вынула свой ужин, прихватила вилку и села за обеденный стол. Кости занял место напротив, наблюдая за мной со сдержанной настороженностью.

–  Тебе не предлагаю, - легкомысленно бросила я.
– Мы с моим горлом знаем, что ты уже поел.

Он хмуро сжал губы:

–  Я сказал - это было не ради еды.

–  Это было ради того, чтобы настоять на своем.
– Я отправила кусок в рот и прожевала.
– В следующий раз, пожалуйста, используй как «улику А» не мою сонную артерию, а что-нибудь другое.

–  Это была не сонная артерия. Тогда ты бы слишком быстро вырубилась, а я хотел дать тебе время на решение, убивать меня или нет, - ответил Кости, выдерживая мой взгляд.
– Я укусил рядом, чтобы все продолжалось дольше и я мог насладиться, вместо того чтобы давиться струей, бьющей из артерии.

Тут я сама чуть не подавилась. В глазах Кости кружились зеленые огоньки воспоминаний, как разводы мяты в шоколаде. Я сама, надо признаться, испытала приятные моменты. Его укус вполне мог сойти за предварительные ласки, он доставлял удовольствие. Но сейчас надо было думать о более важных вещах.

–  Итак, - сказала я, прожевав.
– Ты ни за что не согласишься уйти, пока мне грозит опасность от Джэна, и ты не обезвредишь тех, кто назначил вознаграждение за мой труп, правильно?

Кости кивнул:

–  Совершенно верно.

–  Вероятно, ты провожал меня сегодня на работу, чтобы посмотреть, не попытаюсь ли я сбежать?

Он пожал плечами:

–  Скажем так: сегодня ни один самолет не смог бы оторваться от земли.

Мой взгляд стал жестче.

–  Тогда, надо полагать, ты выслеживал меня и потом, когда я встретилась с Ноем, и тоже подслушивал?

Кости склонился вперед с застывшим лицом:

–  Обычно я не причиняю вреда невинным, но, когда речь идет о тебе, мне трудно рассуждать здраво. Порвав с ним сегодня, ты спасла ему жизнь, потому что, если бы я услышал, как в доме происходит что-то другое, разорвал бы его на части.

–  Даже не думай об этом!
– предупредила я.
– Ной не верит ни в вампиров, ни в вурдалаков и вообще ни во что сверхъестественное. Разве что в Санта-Клауса. Оставь его в покое!

–  Котенок, если бы я собирался убить Ноя, то сделал бы это, пока ты еще не знала о моем присутствии в городе. Но ты ведь не ждешь, что я буду сидеть сложа руки, пока ты с ним обнимаешься? Вспомни, что с тобой делалось прошлой ночью, когда я поцеловал Фелисити.

Что верно, то верно - я была готова ее четвертовать. Собственнические чувства вампиров. И тут уж не до разделения на правых и виноватых.

–  Ладно, - признала я.
– Мы оба по-прежнему неравнодушны друг к другу. Ты думаешь, у нас получится, несмотря на мою работу и болезненную ненависть к вампирам моей матери? Раз ты все равно отказываешься уйти из-за Джэна и контракта на меня…

Он медленно заулыбался:

–  Ты поднимаешь белый флаг?

–  Не спеши! Посмотрим, не рванет ли нам все в лицо. Я не собираюсь клясться в вечной любви, падая на спину и раскинув ноги.
– Он улыбнулся еще шире.

–  Есть и другие позиции.

Эти слова и его взгляд… Меня будто рукой погладили. Я глубоко втянула воздух. Вот почему я настаивала на добровольном целибате - мне не обуздать своих эмоций, если к ним примешивается секс. Ровно через пять секунд я была готова клясться в бессмертной любви к Кости.

–  Если не согласен, уходи.

–  Договорились!

Я моргнула, сама не вполне доверяя происходящему. Неужели это на самом деле? Или очередной безумный сон, один из тысячи, в которых я видела Кости?

–  О'кей.

Я не знала, что сказать. И что делать - тоже. Пожать друг другу руки? Закрепить договор поцелуем? Выкрикнуть: «К черту целибат!» - и сорвать с себя одежду? Должно существовать руководство по любви к неумершим - я просто терялась.

Кости склонил голову набок и неприязненно хмыкнул:

–  Котенок… тебе придется испытать твердость своего решения раньше, чем ты ожидала.

–  А? О чем ты говоришь.

Он встал.

–  Твоя мама приехала.

17

Я вскочила на ноги:

–  Черт!

В панике попыталась выйти из-за стола, не отодвинув стул. И конечно, споткнулась. Вот вам и рефлексы полувампира. Тут я краем глаза увидела Кости.

–  Ты что задумал?

Он спокойно прошел в комнату и уселся на диван.

–  Остаюсь здесь! Ты только что согласилась дать нам шанс, и я больше не позволю затолкать себя в шкаф. Придется вылезти из гроба и объясниться с мамочкой. Мне следовало раньше на этом настоять. А то получилось, что она узнала о наших отношениях только после того, как вампиры убили ее родителей у нее же на глазах. Было бы странно, если бы она прониклась к ним добрыми чувствами.

–  Добрыми чувствами?!
– Вспомнив о гибели бабушки и дедушки, я заговорила жестче.
– Она пыталась тебя убить!

В дверь громко постучались (моя мама никогда не отличалась деликатностью). Кости поднял бровь:

–  Откроешь сама или мне это сделать?

Запахло жареным. Но по тому, как он сжал челюсти, я поняла: не стоит уговаривать его спрятаться. А затолкать в шкаф силой я бы не смогла.

–  Секундочку, мама!
– крикнула я и начала шарить вокруг в поисках бутылки с джином, которая будет весьма кстати.
– Она прямиком отправится к Дону, - забормотала я.

–  Впусти ее, - велел Кости.
– Я остаюсь.

Я бросила на него недовольный взгляд и пошла открывать. Называется «медленно и постепенно»! Судя по всему, мне предстоит нырнуть вниз головой с глубокого конца. Пожалуй, это был самый подходящий случай проверить, действительно ли Кости справится с трудностями. Это препятствие было куда грознее Дона.

Мать ворвалась в дом, едва я открыла дверь, и набросилась на меня прямо в прихожей:

–  Позвонила Ною на мобильный, искала тебя, а он мне сказал, что ты с ним порвала. Я знаю почему, Кэтрин, и пришла сказать тебе, что все должно прекратиться! Немедленно! Ты выбросила из головы этого грязного убийцу много лет назад и сделаешь это снова! Я не стану сидеть спокойно, глядя, как ты превращаешься в демона преисподней.

Ее слова превратились в шипящие нечленораздельные звуки, когда она увидела на диване Кости, с умилением наблюдавшего за событиями в комнате.

–  Привет, Джастин, - протянул он, - приятно снова увидеться. Не хотите присесть?

И похлопал по свободному месту рядом с собой. Лицо матери, бледное от нервного напряжения, в один миг побагровело. Я закрыла дверь и откупорила выпивку. Итак, истерика начинается. В припадке ярости мать повернулась ко мне:

–  Ради бога, Кэтрин! Что с тобой? Неужели он опять тебя околдовал?