Одуванчик в тёмном саду
Шрифт:
Аррахшшир внутри меня просто трясет от ненависти.
Да, я тоже узнал это лицо — я видел его в памяти старого морра арргросс. Эльф, который придумал и осуществил ритуал, освобождающий артефакт из тела предводителя арахнидов. Эльф, из-за которого едва не погибла целая раса… Эльф… Эльф, которого я поклялся убить!
Этот эльф добрался до моей Тамиши, она слушается его, верит ему… Это он сделал из моего подарка амулет, меняющий эмоции. Не просто блокирующий, а меняющий.
Любые сильные чувства ко мне превращались в любовь. Страх — в любовь. Ненависть — в любовь. Все… Все было обманом!
— Нет!
— А эльфы — олицетворение всего самого чистого и светлого, что есть на земле?
Как же я чудовищно устал… Как пусто внутри… Как больно и пусто.
— Лагерь переезжает. Остальных предупредил — они тоже скрылись. Потерь нет.
Илуватор вроде бы и стоял все время рядом, но только после его слов я ощутил его присутствие. До этого он ментально руководил спасательной операцией.
— Пойдем со мной, Виланд! Пойдем к нам… ко мне. К людям!
Тамиша смотрела на меня с такой мольбой и искренней верой в то, что она говорит.
— Ее надо убить. Ты это сделаешь сам? — голос Ила звучал обыденно, словно мы обсуждали что-то уже почти решенное. Он ни словом не намекнул, что от моего выбора зависит множество жизней, в том числе и его собственная. Даже в мыслях он не сомневался во мне.
— Пусть живет, — устало вздохнув, я махнул рукой, глядя на Тамишу: — Беги, беги к своим эльфам.
И она побежала… Я дождался, когда она полностью расслабится, и ударил. В спину… Оглушил менталом и спокойно смотрел, как она падает на землю, держась за голову.
Если бы она сопротивлялась, я мог бы нечаянно ее убить. А так сумел четко рассчитать силу. Но все равно было немного противно.
— Связать и спрятать так, чтобы ее не нашли. Если мы проиграем, значит, она умрет. А если победим — залечишь ей голову и отправишь на все восемь сторон. Может, ей повезет, и подвернется еще один такой же идиот.
— Виланд!..
— Знаю, что неправ, но убить я ее не могу. Я ее любил по-настоящему!
Да… Тамишу я убить не смог, а вот старого эльфа сжег на костре. И не отходил, вдыхая тошнотворно-пряный запах горелого мяса, слушая певучие эльфийские проклятья и искренне наслаждаясь. А потом я напился… М-да…
А еще я оказался прав. Тамише повезло.
Правда, ей хватало ума держаться от меня подальше, и на все балы ее муж являлся один. А тут приболел, бедолага… Черт побери!
Мне едва удалось сохранить невозмутимое лицо, когда, проходя по коридорам замка в сторону бального зала, ментально услышал, как объявляют очередного гостя:
— Королева Тамиша Нармертская…
Ведь знал же, что она явится на этот бал, причем одна, но все равно… все равно сердце забилось сильнее. Я любил ее по-настоящему. А она… она предала меня. Изменила и предала.
Но при этом весь бал я краем глаза следил за ней, любуясь ее красотой. Черт побери!
Глава 32
Вечером, после бала, я была такой уставшей, что уснула, едва коснувшись головой подушки, и даже не заметила, что Его Темнейшество, вопреки уже
сложившейся привычке, не пришел, не завалился под бочок и не облапал во сне, как плюшевого мишку…Зато посреди ночи меня разбудило кое-что другое!
Еще бы не проснуться, когда что-то тяжелое и круглое прыгнуло на грудь, да еще и с ментальными воплями.
— Дина! Дина! Дина!
— Тьфу, напугал… — едва выдохнула я, дрожащими руками спихивая Шойшо на кровать. Подобного пробуждения никакие нервы не выдержат. — Что случилось, почему ты кричишь?
— Плохо! Плохо! Плохо много сладкого! Заболеют! Заболеют! Уже заболели!
— Что заболеет? То есть, кто заболел? — я села и взяла нетерпеливо прыгающего по покрывалу домовенка на колени. — Перестань верещать и расскажи по порядку.
Как же я была права, когда наученная детьми и внуками, в самом начале нашего знакомства успела объяснить Шойшо, что конфеты хороши исключительно в меру. Я даже позволила домовенку слегка перебрать с яблочным мармеладом, и теперь мохнатик любит все сладости, кроме тех, что имеют яблочный вкус. Зато сам убедился: от сладкого тоже может быть очень плохо.
Н-да… теряя шлепанцы и спотыкаясь, я неслась через темный сад, попеременно то проклиная дурных малолеток, то благодаря всех богов за эльфийское зрение, без которого спасательная экспедиция убилась бы о развесистую природу, не отходя от крыльца.
Сама не знаю, какими буераками мы пробирались и куда, в конце концов, выбрались, я просто следовала за домовенком, а он с писком мчался сквозь заросли, а потом по узким коридорам, даже не оглядываясь на меня. Так или иначе, сумасшедший бег закончился в тесном незнакомом дворике, вымощенном блестящей каменной плиткой, у маленького фонтанчика, мраморная чаша которого густо поросла мелколистным темно-зеленым плющом.
Я чуть не налетела на эту чашу и пару секунд просто хватала ртом воздух, пытаясь вдохнуть. Эльфийское тело — штука полезная, но спринтерские забеги все равно так просто не даются.
Едва отдышавшись, я чуть не села прямо на камень от ужаса: по всему дворику тут и там темнели маленькие темные сгустки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся неподвижными и раздутыми, как воздушные шарики, домовятами. Кто-то еще полз, кто-то едва слышно икал и попискивал, а кто-то только и мог, что жалобно моргать глазищами.
Придерживаясь рукой за мшистый влажный каменный бортик, я обогнула фонтан и чуть слышно зашипела сквозь сжатые зубы, как злобная гадюка.
Никогда не была сторонницей физических методов воспитания, хотя, признаюсь, пару раз ладонью по попе от меня досталось обоим деткам, а потом и внуку. Внучка оказалась умнее и осторожнее, границы бабушкиного терпения чуяла заранее.
А вот сейчас, если бы мне дали ремень, кое-кто не сел бы на задницу неделю! Идиотка малолетняя!
Понимание ситуации пришло мгновенно, а вот если бы меня попросили объяснить словами, это заняло бы гораздо больше времени.
Вот уж точно, Жизель — племянница своего дяди. Я слышала о том, что у девочки магические способности еще толком не проснулись, но первые всплески пошли. И вот именно сейчас всплеснуло так, что накрыло всех, кому не повезло оказаться поблизости.
У девчонки проявился дар менталиста.