Офелия и Брут

— Че ж, делать? — почесал я затылок.

— А ты, как я, помойся, — предложила мать, — Я ведь в деревенскую баню не хожу — далеко. К соседям так же вот не всегда угадаешь. А прошлый год нам прямо в избу чистую холодную воду провели. Такая благодать настала: таскать для хозяйства не надо и мыться можно. Нагреешь только ее в кастрюльке, станешь в тазик, польешься из кружечки…

Помылся я в тазике. Потом перекусили, чем было. Посидел немного с матерью и спать свалился — устал с дороги. А как проснулся утром, так снова этот тазик вспомнил. Непорядок это — из кружечки мыться, когда в доме и вода есть, и сын-инженер прикомандировался.

Иду к матери в комнату:

— Что-нибудь придумаем мы тебе с помывкой.

А она:

— Да не придумывай ты ничего. Времени-то у тебя всего ничего. Посиди со мной. А я уж и так обойдусь. Привыкла я из кружечки. Посиди со мной…

Присел я к ней на кровать. Жалобы на болячки ее выслушал. Предложил:

— Может в город к доктору тебя свозить…

Она поморщилась:

— До города пока доберешься, помрешь прежде. А доктор у нас и свой не плохой, Иван Василич. Вот таблетки мне дал, хорошие. Помогают мне, если что…

— Смотри, — говорю.

А она мне давай про тлю рассказывать, что на ее лук в этом году напала:

— Уж я поливала ее отравой из лейки, поливала. Хоть бы хны, заразе…

И тут я подскочил:

— Придумал, мам, я тебе душ сооружу. Будешь не хуже, чем в городе мыться.

— Угомонись, — головой качает.

— Нет, — отвечаю и прямиком к шкафу. Там у меня когда-то школьные принадлежности хранились.

Точно, нашел пожелтевшие листы бумаги, карандаш. Сначала эскиз набросал предварительный.

Теплый свободный угол на кухне есть. Холодная вода к дому подведена. Горячую мать нагревает на печи, когда топит ее дровами, или на электрической плитке. То есть нужно всего лишь установить в углу повыше бак для горячей воды, подвести трубу с холодной водой, смеситель присоединить и, практически, все готово.

Красиво у меня на рисунке получилось, но… Матери придется опять же греть воду, а потом еще лезть наверх заливать ее в бак. Это и здоровому-то молодому человеку не так просто сделать.

Мать, глядя как я скорчил кислую мину, снова голос подала:

— Брось ты — не мучайся, пойдем лучше в огород заглянем. Я там для тебя кустик малинки приберегла…

— Ага, мам, — говорю, — сейчас сходим.

А сам на эскиз гляжу. И допер тут. В бак заливаем не горячую, а холодную воду. Наверх она сама под давлением пойдет из проведенной в дом трубы. Через этот бак пропускаем другую трубу — парового отопления, которое когда-то еще отец устроил. И тогда получается, когда топится печь — в доме есть горячая вода. Хочешь для душа, хочешь для посуды или пол мыть.

Но летом же не будешь специально печь топить, чтобы воду греть? С этой задачкой я еще быстрее справился. Вставляем в бак защищенную спираль, подключаем к электричеству и получаем электронагреватель. Воду можно будет нагревать независимо от печи.

В итоге получился универсальный душ-водонагреватель, работающий как от электричества, так и от печи. Я рассчитал его мощность, минимизировал габариты, вписал в углу под потолок кухни. Сделал окончательный точный чертеж — загляденье, а не работа получилась.

Насчет материалов я не переживал: в сарае за домом у нас всегда хранилось несколько листов оцинкованной жести и меди, различные трубки и переходники. Из инструментов же не хватало только сварочного аппарата, но его всегда можно было взять у соседей — потомственных сварщиков. А уж собрать всю конструкцию мне — опытному инженеру раз плюнуть. Ну, если не раз, то два, не больше.

Показал чертеж матери:

— Вот что у тебя будет.

Она посмотрела на схемы и циферки:

— Ничего не понимаю. Делай, что хочешь. В огород-то пойдем?

— Пойдем, пойдем, — пообещал я, — сейчас только к соседям за аппаратом сгоняю.

На следующий день решил вывести мать в огород и затем начать сборку. Но мать не встала с кровати:

— Что-то я сегодня не в силе. Ты там себе собери на стол. А я таблеток выпью и полежу. Как полегчает, тогда встану.

— Хорошо, — говорю, — мам, лежи спокойно. Дверь я к тебе прикрою, чтоб не шуметь и дым не пускать…

Плотно так прикрыл дверь и за инструменты. До самого позднего вечера пилил, вырезал, сверлил, варил, точил. Что-то перекусил, к матери заглянул:

— Лежишь?

— Лежу…

В сумерках, когда уже пришлось и свет, и дополнительную лампу включить, закончил. Все честь по чести. Душевой уголок от кухни аккуратно отгораживается непромокаемой занавеской. Бортик не дает воде течь, куда не надо. Слив на улицу. Бачок наверху совсем незаметный. Трубы все в стену врезаны. Только краны да смеситель торчат.

Смотрю — глаза не нарадуются: красиво, аккуратно и надежно. Никакого ремонта лет двадцать не потребуется. А может и больше.

Дай, думаю, залезу на пробу. Грязный, ведь, после такой работы, да и вдруг какие неполадки обнаружу.

Встал под душ. Нет, все в порядке, все функционирует, как было задумано. Не мытье прямо, а благодать. Хочешь погорячей — пожалуйста. Хочешь попрохладней — пожалуйста. Точно как у меня в городской квартире.

Вылез из душа, быстренько обтерся, оделся. И к матери:

— Ну, мать, готов тебе самый настоящий душ…

Глядь, а она померла…

ЛУННЫЙ СВЕТ

Из тетради Роберта К., найденной дежурной бригадой в его домашнем кабинете:

Я безумно люблю женщин. Блондинок, брюнеток, шатенок, рыжих, каштановых, крашеных, натуральных, стройных, пышных, замужних, одиноких, образованных, малограмотных, воспитанных, хулиганок, скромных, кокетливых, опытных, неумелых, родившихся, рождающихся и тех, которым только предстоит родиться…

Женщины волнуют меня необычайно. В каждой из них есть нечто ощущаемое, но не понимаемое нами — мужчинами. Это нечто — сочетание несочетаемого, это противоестественный, невообразимый, взрывоопасный набор. С такими данными и параметрами женщины в принципе не могут жить нормальной человеческой жизнью. Это означает одно: либо женщина — не человек, либо она ведет ненормальный образ жизни.