Офицер по вопросам информации

Конечно, пилоты были здесь — компания стройных молодых людей, которые каждую фразу приправляли острым словцом. Другие отирались поблизости, прислушиваясь к рассказам отважных асов. Летчики были единственными в гарнизоне, кто вступал в бой с врагом, и их истории подбавляли перцу в ежедневную рутину пассивного сопротивления.

Фредди и Эллиот были в стороне от шумной компании, в дальнем конце террасы. Фредди увлеченно поглощал джин из большого стакана, и на лице его явственно читалось отвращение ко всему, что говорил ему высокий американец. Макс протолкался сквозь толпу поближе к ним:

— Джентльмены…

— О, Максимиллиан, — оживился Эллиот. — Как раз вовремя.

— А что такое?

— Я задал Фредди небольшую загадку.

— Ты это так называешь? — поморщился Фредди.

— Во всяком случае, для их командира.

— Звучит интригующе, — сказал Макс.

— И быстро становится отвратительным.

Эллиот рассмеялся:

— Вот уж не считал тебя старым ханжой.

— Это не имеет ничего общего с ханжеством, — ощетинился Фредди. — Это вопрос… ну, морали.

— Ах, морали…

— Не говоря уж о законе.

— Ах, о законе… — передразнил его Эллиот, и теперь скептицизма в его голосе заметно прибавилось.

— Ты учился на юриста, и у тебя должно быть куда больше уважения к закону.

— Конечно, оно у меня есть. Ты же не хочешь иметь дело с учреждением, которое готово послать невинного человека на электрический стул. — Эллиот повернулся к Максу прежде, чем Фредди в раздражении смог подобрать ответ. — Хочешь послушать?

— Валяй.

— Все очень просто. Ты командир авиакрыла и получил отпуск в лагере пилотов у залива Сан-Пауль. Ты знаешь его? Конечно знаешь, еще с того времени, когда Ральф был ранен.

— Знаю.

— Тогда ты можешь его представить. Позднее время, и ты чертовски устал. И как может быть иначе после того, что тебе довелось испытать за последние несколько месяцев? Но, как бы там ни было, чувствуешь ты себя неплохо и идешь искать свою комнату. Находишь ее. Только это не твоя комната. Какая-то другая. И в кровати, которую ты считаешь своей, кто-то другой с кем-то еще.

— Ты просто не нашел меня.

— В постели были два парня, ясно? И они… я даже не знаю, как это выразить…

— Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду.

— Конечно, ты же ходил в английскую школу.

— Как и ты, — напомнил Фредди, — на тот случай, если забыл.

— Ладно, не станем копаться в куче мусора. Во всяком случае, они хорошие парни, оба офицеры. Один из вашей эскадрильи, другой нет, но ты его знаешь. Первоклассный пилот, ответственный… — Эллиот выдержал паузу. — Что ты сделаешь?

— А что б ты сделал?

— Нет, что бы сделал ты?

— Ну, я приказал бы им немедленно прекратить.

Эллиот рассмеялся:

— Я думаю, несложно догадаться, что они прекратилив тот момент, когда ты открыл эту чертову дверь. Ты подал бы рапорт о них?

— Рапорт о них?

— Авиационному командованию. Это не вопрос морали, или закона, или даже вкуса. Я хочу сказать, что никогда не испытывал необходимости, чтобы мой член оказывался в заднице другого мужика…

— О господи. — Фредди поперхнулся джином.

— …Но это не помешает мне оценить ситуацию.

Макс задумался.

— Я не подавал бы рапорт.

— Почему?

— Мораль. Эскадрилья — это как семья.

— И ты был бы готов соврать своей семье?

— Нет… Да, я полагаю, если того требует ситуация.

— Продолжай, — потребовал Эллиот. — Что еще, кроме морали?

— Ну, речь, конечно, идет о двух индивидуальностях. Их послали далеко от дома, и все знают почему. Так что, если все просочится…

— Учитывая обстоятельства, неудачная фраза.

— Ох, ради бога, Эллиот! — воскликнул Фредди.

Эллиот не обратил на него внимания.

— Интересно, — продолжил он. — Две различные точки зрения. Фредди сказал, что подаст рапорт, ты отказался, а я сообщу о них.

— Я думаю, что ты говоришь о трех точках зрения.

— Да, между мной и Фредди есть разница. Он моралист. Я же прагматик. Я доложу им, но только потому, что если этого не сделаю и об этом просочится информация, то на плахе окажется мояголова.

— Так какое это имеет ко мне отношение?

— А то, что ты сентиментален, — твердо ответил Эллиот.

— Да ладно тебе…

— Расслабься. Есть кое-что и похуже, чем быть сентиментальным.

— Ага, — сказал Фредди. — Тебе стоит побыть моралистом.

Макс оказался в положении судьи. Они были верными друзьями, лучшими из всех, и дружили вот уже два года, и теперь он научился понимать причины редких случаев плохого настроения Фредди, когда его кобальтово-синие глаза точно затягивались легкими облачками, а проказливая улыбка твердела. Но они по-прежнему были вместе, даже когда стих смех и разговор перешел к Ральфу, пропавшему члену их команды. Ральф был пилотом двести сорок девятой эскадрильи, стоявшей в Та-Куали. Дородный, крепкий и разговорчивый, он много раз слишком близко принимал к сердцу девиз эскадрильи Pugnis et calcibus — «Кулаками и пятками». Эллиот появился в компании позже, примерно к Рождеству. Он как бы материализовался из ниоткуда, сразу же после Пёрл-Харбора и вступления Америки в войну, но за четыре коротких месяца органически вписался в их маленькое братство, возглавляемое Хьюго. Он даже научил их всех играть в покер.

Эллиот был в курсе всех скандалов и рассказал пикантную историю, которую услышал от Ральфа, о малышке-жене старшего офицера и мальтийском садовнике, но тут по террасе разнесся звук колокольчика Розамунды.

— Большинство из вас знают, что это означает, — объявила она с верхней ступеньки. — Пора думать и говорить о более высоких материях — о жизни, об искусстве и, ну, я не знаю… о прошлых романах и будущих жизненных планах.

— Но я только что…

— Мой дорогой Эллиот, я не сомневаюсь, что это были всего лишь сплетни.

— Да, но очень непристойные.

— Тогда постарайтесь найти меня перед уходом.

Ее слова вызвали несколько смешков в компании. Но они тут же смолкли, когда надсадный вой сирены воздушной тревоги прорезал воздух.

Кто-то простонал. Все ждали ее. Можно было сверять по наручным часам во время завтрака, ланча и коктейля тевтонскую точность немцев.

Все как один повернулись в сторону Валлетты. С высоты Слимы гавань Марсамксетт простиралась под ними, как на карте, ее пологую дугу прорезал длинный узкий проход, который вел к острову Маноэль с фортом и базой подводных лодок. Валлетта величественно перекрывала водное пространство, гордо возвышаясь на длинном полуострове, который вдавался в открытое море. За городом, скрытое от взгляда, лежало древнее поселение и глубокие протоки, что вели к Гранд-Харбору, где располагались военно-морские доки или, точнее, то, что от них осталось.