Огненная буря

Народ на улице уже начал обращать на меня внимание, но я не хотела, чтобы кто-то попал под потенциальный перекрестный огонь. Я рванула в направлении полицейского участка, адреналин частично заглушил алкоголь в моем организме. Но не до конца. Я все еще немного покачивалась, но мне удалось устоять на ногах. Я слышала взволнованные крики людей, но игнорировала их, заставляя ноги двигаться быстрее, когда перебегала улицу.

Я начала чувствовать себя окрыленной и довольной своим побегом без необходимости, чтобы меня спасали. Я сильная, независимая женщина, которой не нужен мужчина, чтобы спасти ее от похищения. С этой мыслью меня повалили на землю. Я почувствовала тупую боль от удара, но, к счастью, алкоголь ее смягчил.

— Глупо, Рыжая, — прошипел голос мне в ухо.

И тут все погрузилось во мрак.

***

Я медленно приходила в себя с сильной головной болью и болью во всем теле. Несколько мгновений я держала глаза закрытыми, пытаясь вновь погрузиться в сон, чтобы избавиться от вселенского похмелья. К сожалению, я была обречена страдать в сознании. Здорово. Приоткрыв глаза, я намеревалась потянуться к тумбочке за водой, но резко остановилась.

Роскошный потолок был совсем не таким, как в моем заурядном отеле. Я оглядела шикарное постельное белье, понимая, что нахожусь в незнакомом месте. А еще я поняла, что мои руки подняты над головой и прикованы наручниками к богато украшенному изголовью кровати. Без понятия, почему я не заметила это первым делом. Похмелье творило со мной странные вещи. Говоря о странностях, с каким же парнем я умудрилась вчера уйти домой?

Я напрягла мозги и попыталась восстановить воспоминания, игнорируя тошнотворное чувство от того, что переспала с незнакомцем. У меня никого не было после… него. Неприятное чувство быстро сменилось страхом, когда на меня нахлынули недавние события. Я столкнулась с чем-то похлеще сюжета фильма «Гадкий Койот», скорее, угодив в гребаный переплет «вопрос жизни или смерти». К горлу покатил ужас, и я начала дергать наручники, пытаясь снять их с перекладины.

— Она очнулась, — возвестил голос, и от неожиданности я подпрыгнула.

Из глубины комнаты вышел мужчина и встал надо мной, прижимая телефон к уху и хмурясь. Его голубые глаза показались мне знакомыми.

— Понял. — Он закончил разговор и холодно посмотрел на меня.

Я сглотнула, проталкивая комок страха.

— Что тебе от меня нужно? — потребовала я, встретившись с ним взглядом. Я гордилась тем, что в моем голосе не слышалось дрожи.

Он подошел ближе к кровати и склонился надо мной. Я не смогла скрыть содрогания в ожидании удара. Но ожидаемая боль так и не пришла, вместо этого мои руки освободили от наручников. Я потерла запястья, глядя на оставшиеся ярко-красные рубцы.

— Вставай, — скомандовал Голубоглазый.

Уставившись на него, я вскарабкалась повыше и перебралась на противоположную сторону гигантской кровати, благодарная за барьер между нами. Иллюзорная безопасность, но я цеплялась за нее.

— Что тебе от меня нужно? — повторила я, обводя взглядом со вкусом обставленную комнату в поисках оружия.

Он снова проигнорировал меня и кивнул на дверь в углу комнаты.

— Ванная комната — там есть полотенца и чистая одежда. Приведи себя в порядок, оденься. У тебя двадцать минут. — Мгновение он пристально смотрел на меня, затем повернулся, чтобы уйти.

— А ну-ка стой, козлина, с чего это я должна делать то, что ты говоришь? Ты, сволочь, похитил меня, — огрызнулась я.

Голубоглазый остановился и медленно повернулся, выражение его лица не было холодным или отстраненным, как несколько мгновений назад. Оно было опасным и зловещим.

— Ты сделаешь так, как я скажу, потому что, если я вернусь сюда через двадцать минут, а ты не примешь душ и не переоденешься, я сам суну тебя в душ и одену. И могу заверить, я буду наслаждаться каждой секундой. Не могу обещать, что ты почувствуешь то же самое. Выбор за тобой, cara (прим.: cara с ит. — дорогая, милая).

От его слов, таящих в себе обещание, и улыбки садиста, у меня скрутило живот. Он снова повернулся и вышел из комнаты. Когда дверь захлопнулась, раздался щелчок, — он меня запер.

— Сука! — крикнула я в комнату.

Происходило какое-то серьезное дерьмо. Я ущипнула себя.

— Ай! — воскликнула я, зашипев.

Ладно, значит, я не сплю и не глючу под кайфом. По крайней мере, я так не думала. Однажды я попробовала грибы, и ощущения были совершенно другими. Я была убеждена, что у меня волосы из пластика, и я три часа прорыдала, потому что не смогла бы пользоваться выпрямителем, не расплавив волосы. После этого я наотрез отказывалась от любых наркотиков.

Мне пришлось признать тот факт, что все это, скорее всего, реально. Меня похитили итальянцы-модники. Оглядев кричавшую о деньгах обстановку, я пришла к выводу, что нахожусь в каком-то особняке. Он напоминал дом моего детства — тюрьму иного рода. Я метнулась к окну, и попыталась его открыть. Оно не поддалось. Дерьмо. Следовало послушаться Гвен и записаться в спортзал.

Посмотрев в окно, я поняла, что нахожусь, как минимум, на втором этаже. По ухоженной лужайке бродили мужчины с оружием, в поле зрения не наблюдалось ни одного дома. Скудный пустынный пейзаж, казалось, тянулся бесконечно. Я решила, если разобью окно и попытаюсь спуститься по водосточной трубе, то не останусь незамеченной. Побег через окно исключен. Я в ловушке.

Прислонившись к стене, я ломала голову над попыткой придумать волшебный план побега. Но мне мешало отсутствие опыта в ситуациях с похищением, в добавок, башка раскалывалась от чудовищного похмелья. Я оценила свои возможности. Потратить двадцать минут на то, чтобы перевернуть комнату вверх дном в поисках оружия или тайных ходов, и подвергнуть себя возможному изнасилованию? Или принять душ, переодеться и подготовиться к тому, что должно произойти. Если бы меня собирались убить, я сомневалась, что им было бы дело до того, во что я одета или насколько чиста. Я пришла к выводу, что моей жизни не угрожает мгновенная опасность, и лучше всего подчиниться.

На сегодня.

Ванная комната была такой же впечатляющей, как и комната, в которой я очнулась. Роскошное пространство с полом из черного гранита, огромной гидромассажной ванной и душевой кабиной. Из большого окна открывался вид на обширный пустынный пейзаж и бесплодные горные хребты. Я была в жопе мира. Подавив панику при этой мысли, я сосредоточилась на текущей задаче. Надо действовать постепенно. Превращение в рыдающее месиво не принесло бы мне никакой пользы.

Попробовав открыть окно ванной, и обыскав ее на предмет любого возможного оружия, я залезла в душ. Блаженная горячая вода и потрясающий напор мало чем помогли, чтобы успокоить меня, но я хотя бы вымылась очень дорогими средствами.

Помня о своем двадцатиминутном сроке, я вышла из душа и нашла одежду, которую должна была надеть: облегающее платье с запахом от Versace и нижнее белье от Stella McCartney. Я надеялась, что нижнее белье выбиралось не с какой-то определенной целью. Желудок скрутило. Святое дерьмо, неужели меня продадут в сексуальное рабство? Мой отец — не Лиам Нисон, а бизнесмен с Уолл-стрит, шансы на то, что он меня спасет, — ничтожны.

Я не смогла не вспомнить о своей байкерской семье. Они бы без колебаний примчались, чтобы спасти меня. Я не могла удержать под контролем страстное желание, чтобы один конкретный мужчина стал моим рыцарем на «Харлее». Жаль, что он не знал, где я нахожусь. Они все думали, что я в Нью-Йорке. Хотя, после событий прошлого года, я сомневалась, что он пришел бы мне на помощь, даже если бы знал, где я. Он меня ненавидел. Нет, хуже. Ему было безразлично.