Огненная судьба. Повесть о Сергее Лазо

Залаяли собаки, показались деревенские избы. Сергей Георгиевич обратил внимание, что их никто не окликнул, не остановил. А где же заставы? Удивительная беспечность.

Возле штабной избы первым, кого он встретил, был доктор Сенкевич. Обнялись. От доктора не укрылось, как осторожно он слезал с седла.

— Опять? Вот наказание! Но у нас теперь вполне приличный лазарет.

Сенкевич пожаловался на недостаток йода и перевязочных материалов. В городских аптеках установлен строжайший контроль за продажей бинтов и марли.

— Используем подручный материал. Достали партию мешков. Да, да, самых обыкновенных мешков. Рвем на ленты и дезинфицируем. Вместо ваты — пакля. А что делать?

«Медицина» уже готовилась к большим сражениям. Где выстрелы, там и кровь, раненые, покалеченные. Война.

Доктор спросил, как удалось перейти «нейтральную зону». После недавних ударов партизан по гарнизонам американские солдаты открывают стрельбу по любому человеку: напуганы.

В штабной избе Сергей Георгиевич застал самого Шевченко и начальника штаба отряда Мелехина. Неожиданное появление командующего изумило Шевченко. Поднявшись из-за стола, он машинально принялся приглаживать непокорные вихры.

— О! — проговорил Лазо, разглядев на столе настоящую штабную карту. — У вас пятиверстка? Давно не видел. Такие бы карты каждому отряду!

Самодовольным жестом Шевченко закрутил усы.

— На каждого не напасешься. У беляков этого добра полно. Пускай добудут!

Устало опустившись на табурет, Сергей Георгиевич потянул к себе карту. Мелехин рукавом смел крошки со стола.

— Кстати, товарищи, у вас вокруг деревни нет застав: мы никого не встретили. Это может плохо кончиться.

С выражением терпеливой муки Мелехин уставился в стол и не поднимал головы. Лицо Шевченко стало наливаться кровью.

— А вот я сейчас сам проверю! — зловеще выговорил он. — Ну, если только… — и выскочил из штаба.

— Безобразие! — стал жаловаться Мелехин. — Бьюсь, бьюсь… никакого толку. Когда-нибудь, говорю, нас сонными возьмут. «Кому мы, говорит, с тобой нужны? Пятака не стоим».

— Командный состав надежный?

— Со всячиной, если честно говорить. А тронуть никого не смей! «Я, говорит, своих орлов знаю. Не подведут».

— Анархистов много?

Мелехин расстроенно махнул рукой.

— Всяких полно. Недавно несколько человек из колчаковской милиции перебежали. Я — к Гавриле: «С этим поосторожней надо. В милицию идут по доброй воле, не по мобилизации». Слушать ничего не захотел! Чуть не в обнимку с ними. «Герои, патриоты»! А через день этих героев местные признали. Из смирновского отряда…

Внезапно Мелехин оборвал рассказ и вскинул голову. Отчетливо прогремела длинная пулеметная очередь. Стреляли, судя по всему, далеко за околицей.

— Ну вот, доигрались!

В деревне поднялась суматоха. Захлопали ружейные выстрелы, снова настойчиво и длинно прострочил пулемет. Чей-то отчаянный голос завопил: «Коня!» Отмахнулась дверь, заглянула всклокоченная голова.

— Японцы!

Бледный, натянутый как струна смотрел Мелехин на Лазо.

Наматывая на руку ремешок полевой сумки, Сергей Георгиевич поднялся.

— Распорядитесь собрать бойцов. Где командиры взводов? Без паники!

Острая пронзительная боль в спине заставила его остановиться. Он с беспокойством глянул на Мелехина: заметил? Но тот рванулся в дверь и принялся распоряжаться на дворе.

Как выяснилось, японская разведка подошла почти к самой околице. Поднялась пальба. По деревенским улицам перебегали вооруженные бойцы.

— Вон он! — закричал Мелехин, показывая рукой. — Видите? Шевченко…

Командир отряда, отчаянно ругаясь, останавливал бегущих партизан. Он бежал по склону и приказывал бойцам залечь. Сергей Георгиевич понял, что Шевченко намеревается занять позицию именно на склоне сопки, поросшей лесом. «Грамотно», — одобрил он.

Показались зеленые фигурки японских солдат. Разглядев их, Лазо удивился. Откуда здесь японцы? Не должно быть здесь японцев! Видимо, недавнее пополнение… Да, стягивают, стягивают «союзнички» свои силы. Скоро начнется… Японские солдаты наступали неохотно, часто падали на землю и вели беспорядочную пальбу.

Он нашел Шевченко в цепи залегших партизан. Мелехин, перебегая среди сосен, наклонялся к каждому бойцу и что-то втолковывал, указывал в сторону японцев. Шевченко избегал смотреть в глаза Лазо. Надо же было так опростоволоситься! Бойцов заставы он нашел в избе. Партизаны, бросив ружья как попало, сидели за столом и уплетали молоко с медом. «Перестреляю всех, как цуциков! — взревел Шевченко. — Позорить меня, сволочи! Оголодали… трах-тарарах?» Навести расправу он не успел.

Кто-то из бойцов заметил японскую разведку и выстрелил из ружья. В ответ раскатилась пулеметная очередь, которую и услышал Мелехин.

— Гавриил Матвеич, вы прекрасно выбрали позицию, — мягко картавя, похвалил Лазо.

Признательный Шевченко готов был провалиться. Он ждал справедливого разноса, однако командующий делал вид, что ничего страшного не произошло.

— Как думаете, Гавриил Матвеич, пойдут они в деревню?

— Да что они, дурные? Немного популяют и уйдут. Сейчас начнут пятиться. — Подбежал Мелехин.

— Я послал ребят к реке. Если японцы полезут, их там встретят.

Самостоятельность начальника штаба не понравилась Шевченко.

— А меня ты спросил? — крикнул и тут же устыдился. — Советоваться надо, а… не так.

Никак не удавалось ему взять верный тон. Проклятая застава! Нашли же время набивать утробу. Без ножа зарезали…

Перестрелка стала затихать, японцы, получив удар, отступили туда, откуда пришли — к Шкотово.

— Митька, — распорядился Шевченко, подозвав ординарца, — с этой секунды ты мне отвечаешь за порядок. Чтоб на заставах уши торчком держали! Понял?

Появление американских разъездов, затем японцев, первые стычки с ними говорили о том, что враг стоит накануне выступления. Следовало заранее подумать об отпоре.

— Ну, курочка еще в гнезде, — небрежно отмахнулся Шевченко. — Пусть только сунутся… Так прижмем, что кисло станет!

В предстоящей операции отряду Шевченко ставилась ответственная задача: вывести из строя сооружения на станциях Романовна и Нежино. Лазо объявил, что берет на себя командование отрядом, которому предстоит совершить налет на станцию. У самолюбивого Шевченко едва не сорвалось: «А я?» Потом он рассудил, что не мешает убедиться, как молодой командующий выглядит в настоящем, трудном ночном бою!