Огненно-рыжая Винтер

Его пальцы скользнули по моим волосам и крепко сжали их в кулак. Август осторожно наклонил мою голову так, чтобы я посмотрела на него.

– Винтер, я хочу, чтобы ты меня выслушала.

Я быстро заморгала, чтобы не поддаться эмоциям в его присутствии. Снова.

– Ладно.

– Ты. Чертовски. Особенная.

Слезы потекли против моей воли, выжигая на щеках горячие полосы. Август коснулся губами мокрых дорожек, а потом прижался лбом к моему.

– Я бы никогда не обидела Кэлли, – пробормотала я.

– Ты же знаешь, что я в курсе, – Август отстранился и нахмурился. – И Кэлли тоже. Перестань позволять этой суке лезть к тебе в голову. Обещай, что станешь игнорировать ее, малышка. Ты сильнее всех женщин, которых я знаю, так не позволяй самой слабой до тебя достучаться, – он протянул руку и заправил мне волосы за ухо. – Ты неприкасаемая, Винтер. Вот почему она тебя терпеть не может. Ты олицетворяешь все, чего у нее нет. 

ГЛАВА 7

Август

– Попробуй, – произнесла Винтер, подхватывая темное и твердое печенье.

– Я пас, – пробурчал я.

Она закатила глаза.

– Оно хорошее.

Я с удивлением наблюдал, как Винтер с громким хрустом откусила печенье. Оно сгорело дотла, но она упорно пыталась на этих зимних каникулах освоить выпечку. Пока что выходило отстойно.

– Вкусно, а? – поддразнил я ее.

– Потрясающе, – солгала Винтер. – Ты действительно многое теряешь.

– Например, зуб?

Она меня оттолкнула.

– Нет, придурок. И печь не так уж сложно.

Я выгнул брови и подошел к ней ближе, прижимая Винтер бедрами к кухонному столу.

– Позволю себе не согласиться. Мне это кажется чертовски сложным.

– Съешь мои печеньки, а потом сможешь попробовать меня, – бросила она мне вызов, коварно улыбнувшись.

– Ты зло.

Винтер пожала плечами.

– Печенье вкусное, – промурлыкала она, слизывая крошки. – Но я вкуснее.

Я закинул в рот чертово печенье, и пронзил ее горящим взглядом. Оно оказалось лучше, чем ее последняя партия, и я уже не считал, что умру от них, как было с прошлыми. Это можно было счесть улучшением. Как только проглотил последний кусок, тут же зубами вцепился Винтер в горло.

– Подожди! – вскрикнула она, отталкивая меня. – Мы ведь сегодня пойдем на новогоднюю вечеринку в твоей конторе. Не оставляй мне засосов, Август Миллер!

– Для этого тебе и нужен макияж, малышка. Я отмечаю то, что принадлежит мне.

– Я хочу произвести хорошее впечатление, – простонала она, но все же склонила набок голову, подставляя мне свою сладкую светлую шею.

Я стал посасывать ее кожу.

– Ты будешь в том чертовски соблазнительном платье, которое я купил. Никто не станет смотреть на твою шею.

– Это так приятно, – пробормотала она.

– Обжигающе горячо, Винтер. Из-за тебя у каждого старика на вечеринке будет эрекция. Кому нужна виагра, когда рядом сексуальная женщина с идеальной грудью, одетая в обтягивающее платье?

– Ты отвратителен, – простонала она, но тут же раздвинула ноги, когда я поднял ее.

– Тогда ты тоже отвратительна, раз я нравлюсь тебе таким.

Винтер отстранилась, чтобы я увидел, как она закатила глаза. Я рассмеялся и вновь прижался к ее шее, пожалев, что на нас так много одежды. Теперь, когда Винтер была на таблетках, мне нравилось наполнять ее потоками спермы, компенсируя упущенное время.

Она называла меня пещерным человеком.

А я звал ее моей.

Наши губы встретились в поцелуе, когда кто-то постучал во входную дверь. Я отпустил Винтер и нахмурился.

– Ты кого-то ждешь? – спросил я.

Кэлли ушла с Лэндоном и, в любом случае, не стала бы стучаться.

– Нет. А ты?

– Не-а, – я чмокнул ее в губы и отпустил. – Оставайся здесь. Я вернусь, как только разберусь там.

Винтер мне улыбнулась, и я решил сохранить эту улыбку в своем сознании на потом, когда буду лежать в постели с этой невероятной девушкой, а она станет меня обнимать. Я теперь всегда думал о ней. Кто-то снова постучался в дверь, и я нахмурился. Я ненавидел посетителей. Открыв замок и распахнув дверь, я удивленно замер, смотря в такие же, как у Винтер, карие глаза. Только вот эти глаза принадлежали предателю.

Тони Бурку.

Я сжал пальцы в кулаки и сердито посмотрел на него.

– Уходи.

Он стиснул зубы и попытался заглянуть в квартиру позади меня.

– Где она? Где моя дочь? – потребовал Тони. Он попытался пройти мимо меня, но я преградил ему путь.

– Ее не было дома уже много недель, – холодно ответил я. – Недель, а ты только сейчас решил прийти и посмотреть все ли с ней в порядке? – писать мне по электронной почте или посылать в офис свою суку-жену не достаточно.

На его лице мелькнуло стыдливое выражение.

– Я просто хочу поговорить с ней.

Огонь, всегда раньше вспыхивавший внутри при взгляде на этого ублюдка, больше не охватывал все тело. Безусловно было бы прекрасно раздавить Тони новостью, что я спал с его дочерью. Мне бы хотелось посмотреть, как его глаза вспыхнут от ярости, когда он поймет, что я обставил его в ответ.

Но потом я подумал о Винтер.

Это бы могло вызвать у нее абсолютно ненужную сердечную боль и стресс. Я был свидетелем тому, как Винтер штудировала книги, полностью выматывая себя учебой несколько недель подряд, пока не начались каникулы. Только потом Винтер постепенно стала расслабляться и почувствовала себя свободной. Бедная малышка итак пережила чересчур много дерьма. Будь я проклят, если принесу ей еще больше боли.

– Нет, – произнес я. – Уходи.

– Но она же моя маленькая девочка, – жалобно сказал Тони хриплым голосом. И тогда я осознал, что он все понял по моим глазам. Что я не просто трахал его дочь, но и любил ее. Заботился так, как Тони никогда не сможет. В каком-то смысле он уступил ее мне, когда выставил из дома.

– Она уже не маленькая. Винтер – ослепительная и сильная женщина. Если она захочет с тобой поговорить, то придет к тебе. Я скажу, что ты заходил, – я стал закрывать дверь, но он поставил ногу в проход.

До нас донесся голос Винтер, когда она громко запела «Джокера» группы Стива Миллера. Моя малышка обожала классический рок. И пусть Винтер не победить на шоу «Американский идол», но каждый раз она снова и снова завоевывала мое сердце.

– Скажи ей, что мне жаль, – Тони сглотнул. – И, как бы там ни было, я благодарен, что ты о ней заботишься.

– Так будет всегда, – с этими словами я все же захлопнул дверь у него перед носом. Заперев ее, я медленно направился к своей женщине. Винтер стояла у духовки и вытаскивала новую порцию печенья. На этот раз оно не сгорело. Мне нравилось, с каким упорством она подходила ко всему в жизни. Стремилась овладеть как можно большим. Даже чем-то таким обиходным, как приготовление пищи.