Огненный дождь

– Днем слишком жарко, вот все твари и выползают ночью, – продолжил Ворон усевшись на землю и вытирая прут от слизи. – А ты что, думал я по жаре тащусь, потому что мне нравиться? Ночью бы мы далеко не ушли.

Следопыт устало опустился на землю, лег на спину и потянулся:

– Погоди, – подросток подсел ближе, – слушай, тебе, правда не интересно, что было в тех бумагах?

– Каких? – следопыт приподнялся на локте, – в тех, что ты вытащил из огня?

– Да, в них.

– Конечно интересно, – Ворон сел, – просто столько всего навалилось, не до них было.

Слепой запустил руку в сумку и вытащил скомканные листы. Расправляя обгоревшие страницы, он спросил:

– Чего ты их в костер кинул? Тебе разве Сыщик не говорил все книжки нести в убежище?

– Говорил, – Ворон кивнул и потянулся к сумке, – я книжку-то и прихватил, а это бумажки как бумажки.

Следопыт извлек из сумки книжку и протянул ее своему спутнику. Это была тонкая книжица в твердом картоном переплете. Обложка истерлась так, что было совершенно не разобрать, что на ней нарисовано. Подросток схватил книгу обеими руками, бросив листы на землю, и жадно впился взглядом в печатные страницы. Ворон взял большой ком рассыпающийся земли и аккуратно придавил брошенные листы так, что бы их не унес ночной ветер.

Подросток вздрогнул и захлопнул книгу.

– Ты что? – Спросил следопыт.

– Это ерунда, – сказал тихо подросток рассматривая обложку.

– Почему?

– Это фантастика – человек придумал то, чего нет, чтобы позабавить других. Минимум информации. Все придуманное.

– Чего ж ты вздрогнул так? – следопыт забрал книгу из тонких рук подростка и принялся переворачивать пожелтевшие страницы.

– Это книга о людях, выживших после ядерной войны, – Слепой поднял голову и из его глаз глянула боль, – человек придумал книгу о мире, прошедшем ядерную войну, чтобы позабавить кучку идиотов.

Следопыт медленно закрыл книгу и положил ее на землю рядом с собой. Обычная бумага, приносящая с собою боль.

– Ладно! – резко сказал Ворон, подхватил книжку и спрятал в сумку – что в бумагах-то?

Подросток вскинул голову, словно очнувшись от сна – и нащупал скомканные листы. Стряхнул с них землю и разгладил на коленке.

– Это обрывки дневника, написанного в первые дни войны. Очень интересно. Седой за них правую руку отдал бы. Я тебе сейчас почитаю.

– Так темно же!

– Что? – подросток глянул в темное небо, – да нормально, мне все видно! Слушай:

«Прошло три дня с начала войны, а на нас уже сыплются бомбы. Президент полный идиот – он отдал приказ об атаке, уверяя, что противник до нас не достанет. По радио сказали, что на столицу сбросили бомбу с микробами и весь город вымер от неизвестной болезни. Очень надеюсь, что Президента зацепило этой гадостью.

Вторник

Шел огненный дождь. Он шел второй день. Всего через три дня после начала войны на нас посыпались бомбы. Вчера Линда сказала, что отправит детей к тете в город и останется со мной, но я ей запретил. Шенноны вчера ушли всей семьей в убежище, что в холмах на севере, и я попытаюсь убедить Линду отправиться вслед за ними.

Сам я пока останусь здесь, не на кого оставить заправку. Люди спасаются бегством, и мои запасы топлива подходят к концу. Думаю, что остатки я буду раздавать просто так. Вряд ли мне пригодятся деньги…

Среда

Линда с детьми ушла, а я сижу в кассе и пишу дневник. Я никогда не писал дневник. Это трудно. Но хочется поговорить, а говорить не с кем. Опять идет огненный дождь. Говорят, на юг скинули водородную бомбу. А у нас дождь. Не знаю, что это за бомба такая – вода горит на лету и, падая на землю, выжигает все вокруг. Все, что могло сгореть, – сгорело. Остатки топлива я слил в ров около сгоревшего мотеля и ров полыхает до сих пор. Говорят, на столицу скинули еще одну биологическую бомбу – это я услышал по радио. И это было последнее сообщение. Потом радио заткнулось и я не могу поймать ни одной волны. Остались в городке только Старик Фред да я. Фреду некуда идти, а я жду, когда кончится дождь. Он иногда кончается – такой красивый и смертоносный дождь».

– А дальше я еще не прочитал, – смущенно сказал Слепой и аккуратно сложил бумаги. Следопыт смотрел прямо перед собой и молчал. Кусочек чужой жизни потряс его. Это совершенно чужая жизнь, которая подошла к концу. Словно он заглянул в одно из старых окон, и тени прежних дней ожили перед ним. В ночной тишине ему слышались чужие голоса и шорох одежд. Следопыт застыл в молчанье, пытаясь понять, как это – жить в другом мире, мире войны и боли. Минуты тянулись одна за другой, вязкие как болото.

– Да, – наконец покачал головой Ворон, – огненный дождь. Вот как, оказывается, это выглядит. Ладно, завтра надо снова идти, ты давай бросай чтение и спи! А то завтра будешь опять ныть.

Слепой не ответил. Ворон схватил винтовку и обернулся – Слепой мирно посапывал на голой земле. В маленьком кулачке он сжимал обгоревшие листки, которые были бесценны. Следопыт тихо поднялся, вытащил бумаги из руки спящего подростка и осторожно сложив их, положил в сумку. Затем он снял курку и накрыл ее Слепого.

– Ну, он явно не безнадежен, – прошептал следопыт.

Он переложил патроны для винтовки из сумки в свой карман и снова лег, прижимая винтовку к замерзшему боку.

Утро встретило их ярким солнечным светом – тучи исчезли, и теперь палящие лучи солнца беспрепятственно падали прямо на выжженную землю. Едва заметное марево, дрожащее в ярких лучах, пряталось между холмами. Теперь путешественники шли молча, берегли влагу, что теряется при разговоре.

Первым не выдержал Слепой:

– Ворон, ты под ноги-то смотришь?

– А что? – буркнул тот, наклонив голову.

Слепой ковырнул носком сапога ломкую корку спекшейся земли и из-под нее показался желтый булыжник.

– И что? – спросил Ворон нагибаясь и рассматривая камень, – вроде крашенный кирпич.

– Ты цвет оцени! Желтый! Помнишь сказку такую, там про дорогу из желтого кирпича было?

– Шутники, мать их, – следопыт выпрямился, – сказок начитались.

– Ворон, куда мы идем? – Слепой ухватил спутника за рукав.

– За водой! – следопыт внимательно оглядел окрестности. – Ты бы пригнулся, Слепой.

– Ну и где вода? Наша уже скоро кончится, а ты все тянешь меня куда-то!

– Тихо! – сказал Ворон.

– Я дальше не пойду, пока ты не скажешь, куда мы идем! – крикнул подросток. – Ты меня точно куда-то ведешь! Почему не говоришь, куда? Мы ведь вдвоем идем или как? Я…

Следопыт ногой ударил Слепого в бедро и подросток упал на землю, перекатившись на бок. Отплевываясь от земли, Слепой краем глаза успел заметить огромную тень, пронесшуюся над ним. Выстрел гулко бухнул над головой подростка, затем раздались проклятия Ворона. Слепой поднялся на колени, судорожно пытаясь вырвать из-за пояса свой самодельный нож, – в клубах пыли он увидел, что Ворон катается по земле в обнимку с огромной обезьяной. Ростом она была чуть меньше, чем следопыт, но гораздо шире в плечах. Слепой вскочил на ноги и, зажав нож лезвием к себе, шагнул к дерущимся, намереваясь выбрать удобный миг для удара. В этот момент Ворон откатился в сторону, а обезьяна осталась лежать на месте, вздрагивая в предсмертных судорогах.

– Ворон! – Слепой бросился к другу, – ты цел?

– Цел вроде! – следопыт поднялся, морщась от боли. Правый рукав его курки был оторван и валялся на земле, а на руке виднелись две огромные царапины, из которых сочилась кровь.

– Укусил меня стервец, – простонал Следопыт и уселся на землю, придерживая левой рукой правую. Слепой подбежал к следопыту, присел рядом и сорвал с головы кусок материи, что служила ему головным убором. Эту тряпку он приложил к ранам следопыта на руке и промакнул сочащуюся кровь.