Огненный Дракон

— Лорд Грифон ожидает вас.

Проходя по коридору, Кейб поинтересовался:

— А ты раньше встречалась с Грифоном?

— Нет. И лучше на всякий случай быть поосторожнее. Они прошли между големами. Те не шелохнулись. Кто не видел их раньше, вполне принял бы за статуи.

— Добро пожаловать, друзья мои.

Лорд Грифон, высокий и величественный, был монарх до кончиков когтей. Его так и окутывала аура мудрости и власти. Но не это заставило обоих чародеев отшатнуться в изумлении. Грифон не был человеком. Хотя фигура его напоминала человечью, черты выдавали нечто большее.

У него была голова хищной птицы со всевидящими орлиными глазами. Грифон сделал несколько шагов навстречу, и пышная золотистая грива заструилась по плечам. Он протянул руку, мохнатую руку с птичьими когтями. Казалось бы, это должно было выглядеть отталкивающе — а вот поди ж ты, ничего подобного. Наоборот, возникало желание преклонить колено перед величием этого нечеловеческого существа. Короли-Драконы управляли посредством ужаса — лорд Грифон предпочитал разум и понимание.

Кейб взял протянутую руку, чувствуя себя на редкость неуклюжим. Правитель Пенаклеса двигался так плавно и точно, как не мог, наверное, ни единый человек.

— Я приветствую тебя, Кейб Бедлам, внук Натана. Принимать тебя в гостях — честь для меня.

Затем Правитель обернулся к леди Гвен и взял ее руку. При этом все его лицо изменилось. Это был уже не птицелев, а прекрасный мужчина с орлиными чертами, который легко мог завладеть женским сердцем. Гвен улыбнулась ему.

Он выпрямился:

— Леди хорошо известна мне по рассказам о ее деяниях. А ты, друг Кейб, — по рекомендации.

Грифон сделал жест рукой в сторону до сих пор остававшейся незамеченной фигуры. И плаща с капюшоном хватило бы, чтобы его узнать, а расплывающиеся черты не оставляли места сомнениям.

— Симон!

— Сумрак! — Приятная улыбка покинула лицо Гвен.

— И я тоже рад вас видеть, — ухмыльнулся чародей. — В особенности вас, Янтарная Леди.

— Как можешь ты, — Гвен гневно повернулась к Грифону, — иметь дело с таким, как он?! Даже если он якобы на твоей стороне? Неужели прошлого опыта недостаточно?

Взгляд Лорда был столь строг и суров, что Гвен утратила часть пыла.

— Симон оплачивает свои грехи каждой минутой своей жизни, леди Гвен. И делает для нас все, что в его силах.

— До следующего раза!

Волшебник стоял молча, слушая эту перепалку. В его глазах отражалась глубокая печаль. И еще — усталость.

Грифон наконец успокоил Леди предложением посмотреть Библиотеку. Мысль о знаниях отвлекла ее. Кейба тоже пригласили, но он отказался. Что-то внутри подсказало ему вместо этого побеседовать со старым знакомым.

Когда они остались одни, Кейб подошел к Симону поближе. Тот выжидательно смотрел ему в лицо. Но молчание нарушили не они, а знакомый голос, сопровождающийся грохотом копыт.

— Слабо было предупредить, когда можно перестать прятаться? Я так старался не напугать этого милейшего зууйского капитана!

— Милейшего? — усмехнулся Сумрак, лицо его разгладилось. — Не иначе, он похвалил тебя, дружище?

— Он отнесся ко мне с большим уважением, чем кое-кто другой.

— Я тебя очень уважаю! И все время…

— Я не о тебе, я о женщине! — фыркнул Конь. — И с тобой она обращается так же! Симон снова нахмурился:

— Да, Леди не легко прощает… Впрочем, иначе и быть не могло. Я сам отвечаю за свое проклятие. Он встал:

— Простите, мне надо кое-что подготовить. Развлеки молодого человека, дружище. И Сумрак испарился.

— Что он сделал? — обернулся Кейб к Коню. — За что Гвен его так ненавидит? Вздох.

— Садись, друг Кейб. В двух словах не расскажешь.

Кейб сел. Темный Конь стоял перед ним. Кейб попытался представить, как это выглядит со стороны: вот он сидит и треплется с лошадью о древней истории. Хотя нет, сейчас даже со стороны его не спутаешь с обычным животным: аура Вечности была видна даже обычному взгляду.

Холодный взгляд обратился к нему.

— Был некогда чародей, один из величайших в своем деле. Сумрак. Человек, одержимый одной страстью, одной идеей. — Пауза. — Стать бессмертным.

Бессмертным. Даже в самом слове, казалось, таилась магическая сила.

Кейб припомнил слышанные им легенды о бесчисленных соблазненных этим «сокровищем, что превыше злата». Одной надежды заполучить его хватало, чтобы ввергнуть в войну целые народы. Но никто никогда не обрел бессмертия.

— И… и он стал?

Темный Конь пропустил вопрос мимо ушей.

— В Сумраке две сущности, и они борются друг с другом. Он шел по тонкой, незримой линии между белым и черным. Временами он отклонялся то туда, то сюда, но ни разу не перешел полностью ни на одну сторону. По прошествии многих лет он знал уже почти все об обеих силах — ив этом двойном знании, как думал он, крылось решение. Но человеческое самомнение и алчность как раз и ведут к величайшим бедам.

Кейб молчал. Это была старая как мир история.

— Сумрак вызвал силы обоих родов, до сих пор толком неизвестные людям. Не учел он лишь одного: там, где свет встречается с тьмой, всегда происходит конфликт. Вся их суть — тому подтверждение. Сумрак оказался пойманным на месте битвы. Менее могущественные умерли бы, но Сумраку было суждено более страшное.

Впервые в голосе странного существа зазвучали тоска и печаль. У Темного Коня друзей было не много, и никто из них не был ему так дорог, как этот странный чародей.

— Сообща рассвирепевшие силы сломили его защиту. И он, жаждавший бессмертия, оказался игрушкой в руках сразу нескольких хозяев! Его корежили, ломали, переплавляли. Каждая сила жаждала получить его в свое распоряжение и каждая преуспела лишь частично; а когда вышел срок их пребывания в этом мире, силы вернулись в свои владения. Оставив здесь лишь тело чародея по имени Сумрак.

Кейб сглотнул.

— Да, лишь тело, — продолжал Конь. — Неделю он лежал там, где упал. Никто, конечно, не отважился по собственной воле войти в жилище волшебника. Он и раньше не выходил целыми неделями. На восьмой день тело растаяло без следа. В то же самое время посреди Адской Равнины из лавовых омутов появилась фигура. Бурлящие стихии огня и земли не повредили ему. Темная часть Сумрака победила.

— Значит, Леди была права?! — Глаза Кейба забегали.

— Не бойся! Истории еще далеко до конца!