Огненный клубок

Надо было что-то предпринимать. Но что? Дебет семьи состоял из двухсот восьмидесяти рублей старшего научного сотрудника и ста двадцати рублей секретарши директора. Если вычесть подоходный налог, налог за бездетность и прочие выплаты, то оставалось чуть больше трехсот рублей. Правда, Годунов давно обещал Шкляру хлопотать перед директором о лаборатории. Но дальше этого не шел. Еще Шкляр подрабатывал в институтском духовом оркестре (со студенческих лет он дул в баритон). Игра на парадах, торжественных вечерах и похоронах приносила до двадцати рублей в месяц. Денежный ручеек был весьма хилым. Вот если бы играть в городском саду... Однако щепетильность не позволяла Шкляру опуститься до танцулек.

Сан Саныч несколько раз консультировался у зава отделом линейных молний, с которым поддерживал хорошие отношения, по поводу покупки и содержания машины. Естественно, разговор коснулся и финансовой стороны.

– А ты иди в политех, - в своей небрежной манере посоветовал Файбусович.
– На полставки.

– То есть?

– У нас в городе прозябает филиал политехнического института. Вечернее отделение. Читаю там курс физики. А ты бы мог вести практические занятия.

– Не возьмут...

– Скажу ректору - возьмут. Сначала будешь ассистентом, потом - старшим преподавателем.

– И что это даст?

– До сотни в месяц. Надо уточнить.

Шкляр подал документы и благополучно прошел по конкурсу. Однако приращения зарплаты не последовало, так как занятия со студентами начинались только осенью. А до осени еще - ой-ой-ой...

Свободное время Шкляр проводил в гараже. За месяц каторжной работы разобрал и собрал мотор, выправил погнутый бампер, заменил фары и ветровое стекло, перекрасил кузов в нежно-голубой цвет. Зоя приносила ему обеды бутылку кефира и бутерброд с плавленым сыром. Помогала чем могла.

Как-то раз она пришла непривычно тихая. В голубых глазах тлело возбуждение.

– Что случилось, Зайка?

– Ничего, все хорошо.

– Я же вижу.
– Сан Саныч потряс бутылкой.
– Выкладывай.

– Знаешь... Я на рынке была. Встретила там Файбусиху...

– Ну?

– Она говорит, что институту выделили землю под садовые участки. На той неделе будут распределять.

– Та-а-ак...
– Шкляр задумчиво жевал бутерброд.
– Заманчиво, черт побери... Клубника, малина...

– Редиску свою ели бы, - подхватила Зоя.
– Огурцы. Знаешь, почем они на рынке?

– Но ведь морока!

– Работать на свежем воздухе полезно для здоровья. Позагораем, живот свой уберешь.

– А деньги?
– Сан Саныч говорил невнятно, на зубах навяз плавленый сырок.
– Ведь уйма денег нужна!

– Все быстро окупится. Картошку посадим, репу. Всю зиму будем жить на своем.

– Мы же еще за машину...

– Все возьмут участки, все!
– В голосе Зои звякнули слезы.
– И Файбусович возьмет, и Годунов. Чем мы хуже?

– Ну, ну, Заюшка.
– Шкляр ласково погладил тонкое плечо жены.
– Раз тебе хочется - возьмем. Как сказал поэт: саду цвесть!

А ночью пришла гениальная мысль. Сан Саныч схватил пачку "Примы" и заперся в туалете. Долго курил, обдумывая возможные варианты. Едкий дым не успевал уходить через вентиляционное отверстие. В горле запершило, глаза слезились. Давясь кашлем, Сан Саныч торопливо ополоснул лицо под краном. План был готов.

– Заюш, - позвал он тихонько.

– А?
– Зоя спала чутко и сразу проснулась.

– Ты что? Сколько времени?

– Заюш, я придумал забавный тактический ход.

– Фу, накурился!.. Какой ход?

– Семьдесят рублей нам не помешают, правда?

– Ну?

– Если я стану завлабом, мы их будем иметь. Так?

– Давай-ка спать.
– Зоя зевнула.

– Погоди. Годунов уже год обещает выбить лабораторию. Год! Неизвестно, сколько это протянется. Надо его как-то подтолкнуть... Понимаешь? Например, у Файбусовича появилась вакантная должность.

– Сестрицына сбежала в Москву, - кивнула Зоя.
– Вчера директор подписал приказ.

– Так вот, я подам на ее место!

– Здрасьте!
– Зоя даже села от удивления.
– Ты же семь лет убивался на Годунова, из ничего сделал отдел. И все это оставишь дяденьке?

– В том-то и дело, что нет. Годунов - член конкурсной комиссии. Заявление попадет ему на глаза, он испугается и побежит к директору. Через месяц ты заготовишь приказ о моем производстве. Каково?

– Не знаю, - растерянно сказала Зоя.
– Довольно странно.

– Так и сделаю.
– Шкляр поддернул трусы и рухнул головой в прохладную подушку.
– Хорошо, что от политеха остались копии документов. Возни меньше.

Некоторое время они лежали молча. Шкляр уже начал посапывать, когда Зоя робко позвала:

– Шурик, ты спишь?

– Сплю...

– А если Годунов согласится на твой переход?

– Он что - враг самому себе?
– Сан Саныч хохотнул.
– Я приношу в год десять статей и изобретений. Я - ведущий специалист по шаровым молниям. Кто останется в отделе, если я уйду? Только великий корифей Софья!

– Марсианка, что ли?

– Она... Слушай, а почему ее так зовут?

– Ну как же, женщина неземной красоты!

Сан Саныч так и прыснул от смеха.

Через несколько дней ремонт "Жигуленка" был закончен. По случаю первого выезда Зоя сделала маникюр и макияж, запаковала хрупкую фигуру в голубое платье с короткими рукавами, на висках выпустила локоны. Сан Саныч аккуратно выбрил круглые щеки и пухлый подбородок, расчесал на косой пробор длинные рыжеватые волосы, надел легкий серый костюм. Приземистая фигура его казалась излишне полноватой, но это впечатление было обманчивым: под пиджаком круглилось не дряблое брюшко, а упругий живот профессионального "духача". Вообще Шкляры были похожи друг на друга и подходили друг к другу, как белый гриб и подберезовик.

"Жигуленок" завелся с пол-оборота, плавно взял с места, послушно повернул направо. Из оврага; в котором шпалерами стояли гаражи, он выскочил, ничуть не запыхавшись.

– Хорошо!
– похвалил Сан Саныч.

– Немного трясет, - отметила Зоя.

– Сейчас.

Шкляр вышел из машины и приспустил баллоны на треть атмосферы. Теперь "Жигуленок" словно по воздуху летел.

Они проплыли по главной улице, миновали каменный мост через обмелевшую к лету речку и вырвались на просторную бетонку. Их приветствовали голубовато-зеленые пшеничные поля, залитые солнцем, и плантации с куцыми ростками молодой капусты. Вдали сизой стеной стоял лес, подпирая голубую небесную сферу.