Огненный крест. Книги 1 и 2

— Действительно? — я потянулась за кусочком кекса с изюмом, чуть не столкнувшись с юным Чизхолмом. — Они еще у вас?

— Угу. Спасибо, ма, — она взяла кусочек кекса, который я протянула ей. — Па пришел и увел Роджера, когда было еще темно, но, кажется, Мюллеры ему пока не нужны. Когда Роджер ушел, старый Мюллер встал с пола, сказал «Bitte, Maedle» [87] и лег рядом со мной, — краска залила ее лицо. — И я подумала, что лучше встать и пойти сюда.

— О, — сказала я, подавляя улыбку. — Это, должно быть, Герхард.

87

Пожалуйста, девушка (нем.)

Чрезвычайно практичный фермер не видел причины, почему его старые кости должны лежать на твердых досках пола, если было свободное место на кровати.

— Я полагаю, это он, — сказала она неразборчиво с набитым ртом. — Я думаю, он безопасен, но все же…

— Ну, что ж, он действительно не представляет для тебя никакой опасности, — согласилась я. Герхард Мюллер был патриархом большой немецкой семьи, которая жила между Риджем и моравским поселением. Ему был далеко за семьдесят лет, но он ни в коей мере не был безобидным.

Я медленно жевала, вспоминая, как Джейми рассказал мне про скальпы, прибитые к дверям амбара Мюллеров. Женские скальпы с длинными черными волосами, развивающимися по ветру. «Как живые, — сказал он с тревожным лицом, — словно птицы, приколотые к дереву». И белый скальп, который Герхард привез мне, завернутый в льняную окровавленную тряпку. Нет, не безобидный. Я сглотнула кекс, чувствуя, как у меня пересохло в горле.

— Безопасный или нет, но они захотят есть, — сказала миссис Чизхолм практично. Она держала соломенную куколку, мокрый подгузник и непоседливое дитя, ухитряясь при этом освободить одну руку для кружки с кофе. — Лучше все здесь убрать, пока немцы не учуяли еду и не явились сюда.

— У нас есть чем накормить их? — спросила я с тревогой, пытаясь вспомнить, сколько ветчины еще осталось в коптильне. В течение двух недель гостеприимства наши запасы уменьшались с ужасающей быстротой.

— Конечно, есть, — сказала миссис Баг, быстро нарезая сосиску и бросая ломтики на шипящую сковородку. — Вот только сейчас поджарю, и можно звать их на завтрак. Дорогая, — она постучала лопаточкой по голове девочки лет восьми, — сбегай в подвал и принеси полный передник картошки. Немцы любят картошку.

К тому времени, когда я закончила свою кашу и начала собирать тарелки для мытья, миссис Баг с метлой в руке с безжалостной деловитостью выметала детей и мусор в заднюю дверь, выдавая при этом поток указаний Лиззи и миссис Аберфельд — которую, кстати, звали Рут — очевидно, рекрутировав их в свои помощники.

— Я помогу… — начала я скорее неуверенно, но миссис Баг покачала головой и махнула метлой на дверь.

— Даже не думайте, миссис Фрейзер! — сказала она. — Уверена, что у вас достаточно своих дел, и… Эй, вы не войдете в мою чистую кухню с грязными ногами! Вытрите их, прежде чем входить!

Герхард Мюллер со своими сыновьями за спиной в замешательстве стоял в дверном проеме. Миссис Баг, совсем не впечатленная тем фактом, что он возвышается над ней больше, чем на фут, и что он почти не говорит по-английски, повернулась к нему лицом и сильно ткнула метлой в его ботинки.

Я кивнула Мюллерам в знак приветствия и, воспользовавшись моментом, сбежала.

Умывшись возле колодца во дворе, я отправилась в хозяйственные постройки провести инвентаризацию наших запасов. Ситуация оказалась не так плоха, как я боялась. У нас было достаточно провизии, чтобы при разумном расходовании продержаться зиму, хотя щедрую руку миссис Баг придется несколько ограничить.

Помимо шести окороков в коптильне были четыре копченых бока, плюс полка с сушеной олениной и половинка свежей туши. Взглянув вверх, я увидела балки низкой крыши, почерневшие от сажи и увешанные копченой и сушеной рыбой. Рыбины были разрезаны вдоль хребта и связаны за хвосты в пучки, так что они походили на лепестки огромных уродливых цветов. Также здесь были десять бочек соленой рыбы и четыре бочки соленой свинины. Большой кувшин с салом, поменьше с внутренним жиром, другой с зельцем… Относительно последнего у меня были сомнения.

Я сделала его, следуя рецепту одной из женщин Мюллеров — в переводе Джейми — но я раньше никогда не видела зельца и не была уверена, как он должен выглядеть. Я сняла крышку и осторожно понюхала; он пах довольно приятно с мягким пряным ароматом чеснока и черного перца, никаких запахов порчи. Возможно, мы не умрем от отравления трупным ядом, но я намеревалась пригласить Герхарда Мюллера испробовать его первым.

— Как вы можете принимать этого старого злодея в вашем доме? — спросила Марсали с негодованием, когда Герхард с одним из своих сыновей явились в Ридж несколькими месяцами ранее. Она слышала историю про индейских женщин от Фергюса и смотрела на немцев с испуганным отвращением.

— И что, по-твоему, я должен делать? — спросил Джейми в ответ, не донеся ложку до рта. — Убить всех Мюллеров — ибо если я убью Герхарда, то должен буду убить их всех — и прибить их скальпы к дверям хлева? — его рот немного дернулся. — Думаю, от этого корова останется без молока, по крайней мере, я пить молоко точно не смогу.

Марсали нахмурила брови, она была не тем человеком, от которого можно было отшутиться.

— Ничего подобного, — сказала она. — Но вы привечаете их в своем доме и обращаетесь с ними, как со своими друзьями! — она посмотрела на Джейми, хмурясь. — Женщины, которых он убил, были вашими знакомыми, нет?

Я обменялась взглядами с Джейми и пожала плечами. Он сделал паузу, раздумывая и медленно помешивая суп в тарелке. Потом он положил ложку и взглянул на нее.

— Герхард сделал ужасную вещь, — просто сказал он. — Но для него это был вопрос мести; по его мнению, он не мог поступить иначе. Будет лучше, если я стану мстить ему?

— Нет, — сказал Фергюс с убеждением. Он взял руку Марсали, прекратив, таким образом, ее возможные возражения, и улыбнулся ей. — Конечно же, французы не верят в месть.

— Ну, возможно, некоторые французы, — пробормотала я, вспомнив о графе Сен-Жермене.

Однако Марсали не так легко было отвлечь.

— Хмм, — сказала она. — Вы так говорите, потому что они не были вашими, не так ли? — увидев, что брови Джейми удивленно приподнялись, она пояснила. — Женщины, которых убили. Но что, если бы это была ваша семья? Если бы это были я, Лиззи и Брианна?

— Тогда, — сказал Джейми ровным голосом, — это было бы мое дело. А то была семья Герхарда, — он встал из-за стола, оставив суп в тарелке. — Ты поел, Фергюс?