Огненный лис

— Не фартит? — Задумался Ройтман. — Возможно… А что, чеши тогда на Украину! В Светловодск. Мать сейчас там?

— Да, опять поехала. Хатой нашей занимается, огородом.

— Так в чем дело? Поезжай, не думай даже! Женишься, корову купишь, лошадь…

— А чего это ты меня гонишь-то? — Хмыкнул Рогов. — Мешаю?

Павел отчего-то смутился:

— Да не гоню я тебя. Очень надо, ещё чего! Сам ведь разнылся: жизни нет, денег нет…

— А вот представь себе, что нет, — Виктор неожиданно потерял интерес к теме разговора. Он встал, подошел к окну:

— Весна…

Во двор, напротив, привезли бочку с разливным молоком. Поодаль дворник со злостью сметал с тротуара собачий помет, а перед крыльцом магазина-«стекляшки» уже скидывались на опохмелку местные алкаши.

— Погода шепчет: займи, но выпей! Верно, Пашка?

— Ну, в какой-то степени…

Рогов допил до самой гущи свой кофе и спохватился:

— А ты чего приперся-то, спозаранку?

— Дельце одно есть, — подмигнул гость. — Папа Карла подкинул.

Усевшись поудобнее, он продолжил:

— Позвонил вчера, поздно вечером. Прямо в музей. Мы, значит, только со Спиригайлой по стаканчику пропустили…

— О-о, — с шутливой укоризной покачал головой Виктор. — Уже и шефа своего спаиваешь?

— Ага, его споишь! — Осклабился Павел. — Как же… Медаль ему прицепили — «Ветеран Вооруженных Сил», так вот дорогого Семена Игнатьевича к молодежи и потянуло.

— Опытом делиться?

— Обмыть-то надо? А в управлении кроме меня и дежурного — ни души. Дежурному, сам понимаешь, ни грамма нельзя, вот мы с дедом на двоих литрушечку и… того! Приговорили.

— Весело там у вас!

— Не перебивай, Витян… Cлушай.

— Ну? — согласился Рогов. — Слушаю.

— Карла, значит, сказал: у них на складе валяется много автопокрышек, «бэушных». Неделю назад контейнер из Германии пришел, часть продали, а остальное… Остальное можно забрать на реализацию.

— Слушай, я Папу Карлу знаю… Там, наверное, одно дерьмо осталось? — засомневался Виктор.

— Пороемся, — Ройтман пожал плечами. — Терять-то чего? А мне Спиригайло по такому случаю даже выходной дал.

— Надо же, какой добрый дядя…

— Нормальный мужик! Между прочим, как раз перед Карлиным звонком мы с ним о тебе разговаривали. Под водочку… Так вот, Игнатьич сам и посоветовал, чтобы я этой темой, насчет колес, на пару с тобой занялся.

— При чем тут я? Вам что, трендеть больше не о чем? — Виктор знал неуемную пьяную болтливость брата. И то, что Ройтман перемывал ему косточки с каким-то малознакомым собутыльником, нисколько не удивляло — но и не радовало.

— Ну, Игнатьич, как-никак, с отцом твоим покойным дружил! Представляешь? Оказывается — это он тогда, после той дачной истории, нас от следствия вытащил. Через «лапу» свою в штабе округа…

— Серьезно? — Поднял брови Виктор, припоминая.

Действительно, что-то такое Левшов-старший рассказывал, но всколзь и мельком: считал он, что гордиться в той истории некому и нечем, поэтому подробностей избегал даже в разговорах с сыном.

— А чего ему врать-то? Само собой, Спиригайло и насчет тебя интересовался — что мол, да как… Я и рассказал.

— Ладно. Прикинуть надо…

— А чего прикидывать-то? По крайнем мере, для своих драндулетов что-нибудь по дешевке выберем!

— По дешевке? У Папы Карлы? — Хмыкнул Рогов, но больше себя уговаривать не заставлял.

В первой половине девяностых цены на новые колеса в магазинах стремительно поскакали вверх, добравшись уже до заоблачных, недоступных простому автолюбителю высот. Соответственно, вырос спрос на привезенные из-за границы покрышки, которые хоть и побывали в употреблении на европейских дорогах, но при относительной дешевизне практически не уступали качеством «резине» отечественного производства.

В общем, грешно было бы не попытаться ухватить птицу коммерческой удачи хотя бы за самый кончик хвоста…

Наспех приведя себя в порядок, Виктор набросил на плечи куртку и выскочил на улицу вслед за братом.

Начавшаяся несколько дней назад оттепель позиций своих сдавать не собиралась. Вслед за ней, первыми весенними ласточками, замелькали на улицах города женские коленки — а в ассортименте уличных торговцев-челноков появились купальники жуткой боевой раскраски.

Чему-то шумно радовалась повсюду нугомонная детвора, а старичок, завсегдатай сквера, втолковывал расположившейся рядом парочке:

— Для меня это не просто весна. А уже — восьмидесятая! Погоды чудесные… Вы только обратите внимание, молодые люди, не правда ли?

Парень с девушкой вежливо кивали — и мечтали остаться одни на скамейке.

Даже откормленные городские чайки старались реять у самого поднебесья, не забывая, впрочем, высматривать внизу мусорные бачки «побогаче».

Соль и солнце окончательно истребили остатки снежного покрова. Городские пруды заполнились пестрыми стаями уток… Казалось, ещё немного и появится первая зелень.

«Запорожец», ведомый на удивление трезвой рукой прапорщика погранвойск Ройтмана, был как раз выкрашен именно в веселенький зеленый цвет, что придавало ему особую уместность на улицах и проспектах весеннего Питера.

Под нервные сигналы иномарок, Павел выкатил автомобиль на набережную и, заняв привычно крайний правый ряд, начал разгон… Впрочем, дальше отметки в пятьдесят километров в час стрелка спидометра не сдвинулась.

— Ничего, успеем, — утешил себя, пассажира и «запорожец» Павел.

— Успеем, — согласился вместо автомашины Рогов. — Карла в десять ждать будет? Еще полчаса в запасе.

Виктор ехал и улыбался. Дорога, светофоры, троллейбусы… Пешеходы, норовящие кинуться под колеса, жадные постовые-гаишники — ему так приятно было наблюдать все это не из-за руля, а с пассажирского сиденья!

Забытое ощущение…

— Успеем. Должны успеть!

Так и вышло. К назначенному месту встречи братья прибыли вовремя, даже с запасом.

Припарковывая машину, Ройтман первым заметил выкатившегося из метро приятеля, и не преминул обратить на это внимание Виктора: