Огненный Марс
Шрифт:
Марс, уже обладавший кое-каким опытом жизни с людьми, замер. Он, сам прирожденный охотник и любитель азартных догонялок, понимал, что стать объектом охоты – не очень хорошо… Но – насколько нехорошо?
И в тот же момент ощутил на своей шкуре, насколько. Удар, обжигающий холодом и болью, резкий, сильный… Еще удар! Марс метался из стороны в сторону в замкнутом пространстве, пытался подпрыгнуть, увернуться.
Страх. Отчаяние. Боль.
Мальчишки забрасывали Марса ледяными комьями, и было ясно – эти двое не остановятся, им нравится то, что они делают. По-хорошему, надо было броситься
Марс уже не знал, к чему готовиться и что делать, но внезапно пытка прекратилась, ледяные камни уже не летели в него.
Зато в проходе между гаражами появился еще один человек. Женщина, и немолодая. Она закричала на мальчишек. А еще через несколько мгновений появились другие люди. Они все вдруг тоже принялись кричать и спорить между собой, и от всех них исходили волны раздражения.
Чего еще ждать от этих странных людей?
Дрожа и поджимая лапы, Марс медлил, выжидая. Потом та самая женщина, которая кричала на мальчишек, позвала Марса.
Она звала именно его, именно к нему обращалась. И от нее уже исходили волны добра в сторону котенка. Получается, именно она спасла Марса от пытки.
К ней. Наверное, надо к ней?
И Марс сделал один неуверенный шажок. Потом еще… Он шагнул прямо в руки к женщине. Та подняла его, спрятала у себя на груди, под теплым пальто… Совсем как Петрович когда-то! Вот есть же на свете хорошие люди, есть!
Избитый, насквозь промерзший, Марс ощутил к этой женщине невиданное чувство благодарности и любви.
Чуть отогревшись, успокоившись, он завел для этой женщины свою благодарную Волшебную песню. Кстати – от женщины пахло кошками. Она вся была пропитана этим запахом, словно тысяча кошек побывала у нее на руках… Может, это Великая Кошачья Мать была?
Да и куда новая хозяйка несла его? В свой дом?
Если так, то, наверное, это должен быть замечательный дом. В котором Марсу будет тепло, хорошо и сытно. Из этого дома рыжего котенка уж точно не выкинут обратно на улицу!
По узкой московской улочке, между домами, барахтаясь в снегу, который забыл вовремя убрать дворник из ближнего зарубежья, едва тащилась хорошенькая малолитражка зеленого цвета, больше напоминающая карамельку, нежели машину.
В малолитражке рядом с водителем сидела женщина неопределенного возраста. Длинные белые локоны были продуманно разбросаны поверх норкового полушубка, лицо – смуглое от солярия, губы – ярко-розовые, а еще накладные ресницы козырьком, отбрасывающие тень на половину лица, и в ушах, несмотря на ранний час, роскошные бриллиантовые серьги.
Машина лавировала между сугробов, а женщина в разных ракурсах и при разном освещении казалась то двадцатипятилетней девушкой, злоупотребившей косметикой, то семидесятилетней ухоженной дамой.
Но если присмотреться и напрячь память, то можно было узнать в женщине певицу Злату, популярную в 90-е годы. Что касаемо возраста, на самом деле Злате не так давно исполнилось пятьдесят семь, но она бережно хранила
и поддерживала свой образ куколки-нимфетки.За рулем малолитражки сидел Богдан Богданов, муж и продюсер певицы.
Их браку был уже не один десяток лет, и мало кто из пар отечественного шоу-бизнеса мог похвастаться столь верным и долгим союзом. Богдан Богданов обожал свою супругу, баловал и лелеял ее – поскольку детей у супругов не было, то Злата заменяла Богдану и ребенка.
– Златочка, смотри, это не наша Алевтина?
– Где? Точно, она! Только не сигналь, ты ее испугаешь, Богдаша!
Малолитражка напряглась, вырвалась из очередного снежного заноса и скоро догнала женщину в сером пуховике, которую супруги называли Алевтиной.
– Алечка-а! – опустив стекло, пропела нежным голосом Злата.
Женщина в пуховике, как раз собиравшаяся войти в подъезд, вздрогнула и обернулась. Улыбнулась радостно:
– Ой, Злата! Богдан!
Мужчина вышел из авто (обнаружилось, что он невысокий, плотненький, в пальто до пят, напоминающем то самое, знаменитое, шаляпинское пальто с известного рисунка), открыл дверцу, протянул руку супруге. Злата выпорхнула из салона и, кокетливо перебирая тонкими, настоящими девичьими ножками в белых высоких сапогах, побежала к Алевтине, расцеловала ту от души. Со стороны странно смотрелся поцелуй этих двух женщин, столь непохожих.
– Ой, кто там у тебя? – засмеялась Злата.
– Котик, – Алевтина достала из-за пазухи рыжего котенка-подростка, умело повертела перед собой. – Мальчик. У него ошейник есть.
– Ну-ка, ну-ка, что там написано… Марс. Его зовут Марс! – захлопала в ладоши, обтянутые нежными замшевыми перчатками, Злата. – Богдаша, какая прелесть, котика зовут Марсик!
К женщинам спешил Богдан – он с трудом тащил за собой два огромных мешка:
– Уф… Потерялся, что ли, ваш Марсик?
– Да прям! – помрачнела Алевтина. – Видно же – выбросили. Среди гаражей мыкался. Еле спасла. Его мальчишки чуть насмерть снежками не забили.
– Звери… – побледнев, поникла Злата. – Какие же звери. Знали бы их родители…
– Знали! Они рядом были, между прочим, – презрительно бросила Алевтина. – Чуть меня сами не убили за то, что я посмела их деткам замечание сделать.
– Да, да, да! Я не удивляюсь. Какие родители, такие и дети. Хотя не угадаешь, кого вырастишь… Слава богу, меня это «счастье» мимо обошло. Я не представляю, если бы мой ребенок такое стал вытворять! Все эти разговоры, что материнство – это святое, на самом деле… – Злата не успела договорить, поскольку в этот момент из подъезда выскочил мужчина в халате, тапочках на голые ноги.
– А, вот ты где… Не уйдешь, зараза! – заорал он и бросился к Алевтине, растопырив руки – с явным намерением задушить ее. – Я тебя предупреждал ведь!
Богдан бросил мешки и побежал наперерез. Разогнавшись тараном, обхватил мужика в халате и повалил того в сугроб.
– Ну все, беги! – прошептала Злата и на прощание еще раз поцеловала Алевтину. – Ты святая женщина, да хранит тебя Бог.
Алевтина заторопилась к дому, а Злата принялась быстро-быстро крестить ее спину. Когда подъездная дверь хлопнула за спиной женщины, Злата крикнула мужу: