Огненный омут (Дикое сердце)
Шрифт:
В первый миг Эмма даже растерялась. Но потом ее обуяла ярость. Быть здесь, так близко от Ролло и вновь угодить в ловушку!..
– Выпусти меня, Гунхард! – колотила она кулаками в дверь. – Выпусти меня, иначе клянусь крестом на Голгофе, я подниму такой шум, что все ваши монахи сбегутся на мой крик.
Она билась изо всех сил, кричала. Тщетно – в ответ лишь тишина. Она огляделась, ища, как бы выбраться. Пюпитры, стеллажи со свитками рукописей, огромные фолианты на широком столе посредине, бумаги и восковые таблички для писания. Свет проникал в небольшое окошко под сводом.
Схватив
– Эмма!
Оглянувшись, она увидела епископа Франкона. Он был уже в парадном облачении, золотое шитье его верхней ризы светилось в полумраке.
– О, преподобный отче…
Она спрыгнула со стремянки, кинулась к нему.
– Ваше преосвященство, ради Христа, принявшего муки за всех нас, прошу, позвольте мне встретиться с Ролло.
– Нет!
Франкон был очень взволнован, бледен, но держался с хладнокровным спокойствием. Поднял ладонь, останавливая Эмму.
– Зачем ты явилась сюда?
Она опешила.
– Вам ли не знать? Я вернулась домой, к Ролло. Он мой муж и…
– Он никогда не был твоим мужем, а теперь, когда он отрекся от своих языческих обычаев, ты в его глазах значишь не более, чем вчерашний день.
Эмма глядела на епископа широко открытыми глазами.
– Отче Франкон, как вы можете говорить так? Вы ведь всегда были моим другом, и я знаю, чем обязана вам – вы сохранили Гийома для Ролло. Я благодарна вам за это, хотя мне и ведомо, что вы были в курсе готовящегося моего похищения. Но вы всегда были добрым советником для Ролло, и в том, что Ролло готов наконец-то стать христианином есть немалая доля и ваших заслуг.
Но разве вы можете так легко переступить через мою судьбу? Вы знали меня с первых дней пребывания в Руане, вы видели, сколько я сделала, чтобы добиться мира в душе Ролло, и неужели вы не поможете мне в трудную минуту?
Суровый взгляд Франкона несколько смягчился, он отвел глаза, беззвучно пожевал губами.
– С тех пор многое изменилось, Эмма. Да, вы с Ролло были прекрасной парой, у вас родился дивный сын, но ты не смогла добиться того, что все ждали от тебя, и этим обрекла себя на поражение. Я не в силах тебе помочь. Ты должна исчезнуть из жизни Ролло, как бы тяжело тебе ни было. Никто не избегнет своей судьбы, и лучше встретить ее с достоинством, нежели пытаться пробиться там, где это невозможно.
Его холодные слова, словно камни, падали на сердце Эммы. Но она не желала смириться. Она столько вытерпела, чтобы вернуться, столько преодолела…
– Как вы можете так поступать со мной, Франкон? К чему все эти речи? Вы мой должник! Ведь разве не я была вашей сообщницей, не была послушна, насколько было возможно. Я даже пошла наперекор воли Ролло и позволила вам крестить нашего сына. И клянусь, что впредь стану прислушиваться к вашим советам и делать все возможное, дабы они возымели действие, но только позвольте мне встретиться с Ролло!
– Нет! – вновь
сурово повторил Франкон и резко оторвал руки цепляющейся за него женщины. – Ты не должна была являться в Руан, не должна стремиться разрушить то, что создавалось с таким трудом. Сегодня Ролло станет христианином, герцогом и женится на Гизелле Каролинг. Это великий день, и я не позволю такой взбалмошной особе, как ты, разрушить то, чему я посвятил свою жизнь.Да неужели и ты, зная, как долго шел Ролло к своей мечте, к мечте стать законным правителем, захочешь разрушить то, что он создал? И если ты его любишь, ты не внесешь смятения в его душу, когда он наконец готов стать на путь истинный. Если же ты… О, небо! Не хочешь ли ты, женщина, стать между Ролло и Гизеллой, расторгнуть этот союз, что повлечет за собой новые войны и бедствия?!
Эмма вдруг расхохоталась. Громко, нехорошо.
– А ведь вы боитесь меня, Франкон. Боитесь моего влияния на Ролло. Но разве по рождению я ниже, чем плаксивая незаконнорожденная дочь Простоватого?
– Я этого не говорил. Но ты жила с Ролло и ничего не могла от него добиться. А вот ради брака с Гизеллой он пошел на святое крещение, пошел на союз с франками. По всей франкской земле люди молятся за Гизеллу и Ролло, ибо их супружество принесет мир и процветание. Тебе же надо сойти с дороги. Это будет благое деяние, Птичка, доброе деяние, что бы тебе ни пришлось пережить потом. И оно зачтется тебе в Судный день.
Эмма глядела на епископа широко открытыми глазами. Душа ее горела огнем, но с холодной трезвостью в уме она понимала, что Франкон прав. Но не сдавалась, она ведь боролась за то, что единственно дорого было для нее.
– Разве Роллон уже не принес вассальную присягу Карлу? Разве не дал согласие войти в купель? Что же изменится, если вместо Гизеллы перед алтарем с ним предстану я?
– Очень многое. Это будет прилюдное оскорбление Карлу, которое повлечет за собой разрыв между ними и приведет к новой войне. К тому же, с чего ты взяла, что Роллон, уже помолвленный с Гизеллой, откажется от нее ради тебя? Насколько мне известно, в последнее время он и слышать о тебе не хотел. Он не желает тебя знать!
– Нет! Вы просто боитесь меня. Вы боитесь, что я смогу оправдаться перед ним и…
Она неожиданно умолкла, замерла. Она услышала голос Ролло. Совсем близко. Он что-то говорил, слов она не разобрала. Потом прозвучал его смех.
– Ролло! – вне себя крикнула она, метнулась к двери, но Франкон успел загородить ей дорогу, удержал ее с неожиданной силой.
– Ролло! – кричала она, вырываясь.
И тут дверь распахнулась. Франкон и Эмма застыли. Ролло стоял в дверном проеме, глядя на них. Глаза его расширились.
– О, мой Ролло! – у Эммы бессильно опали руки, глаза засветились безмерным счастьем. Вот он – высокий, сильный, огромный… и легкий, как пламя. Истинный господин, в парадном облачении светлых тканей с блестящим обручем вокруг чела. Ее заступник… Ее счастье… Они все же встретились!..
Франкон постарался загородить Эмму от Ролло.
– Сын мой, выслушай…
– Выйди, поп!
Его голос прозвучал резко, как удар бича. Не мигая, Ролло глядел на Эмму.
Франкон поднял крест.