Огненный путь Саламандры

— Ты ему искусственное дыхание сделай, может, оживет, — любезно посоветовала я, насмешливо наблюдая за странным ритуалом.

Меня снова проигнорировали.

— Кстати, ты его действительно убил или подобрал уже мертвого? — стараясь быть максимально милой, спросила я. — Вдруг он давно умер от старости, а мы, гиены страшные, покусимся на его почившие косточки?

— Я проверяю, нет ли в нем ядов, — коротко ответил Полоз, пропустив мою колкость мимо ушей.

— Думаешь, он был так недоволен жизнью, что решил отравиться? — фыркнула я.

— Я думаю, что в этом лесу может быть все, что угодно, нейтральные земли богаты на всякие пакости. В таких местах нет ничего удивительного, если животные питаются ядовитыми растениями. Я осматриваю его на пригодность в пищу.

Мне стало не по себе. Проверять снова свою живучесть и невосприимчивость к ядам ужасно не хотелось, у меня еще от первого раза впечатлений масса осталась.

— Ну и как? Съедобный? — подозрительно спросила я, уже с гораздо меньшим аппетитом глядя на кролика.

— Вполне, — удовлетворенно кивнул Полоз, доставая из-за пояса нож, и отошел от костра свежевать будущий ужин. Все-таки какая-никакая польза от присутствия Полоза в нашей компании была, свежее мясо в рационе еще никому не мешало.

— А откуда ты знаешь, что этот кролик не ел ничего ядовитого? — запоздало удивилась я.

— У меня чутье на такие вещи, — отозвался мой благоверный. — Врожденное.

— Понятно.

Значит, травить его тоже бесполезно, надо запомнить.

Я подкинула сухих веток в костер и принялась устанавливать жердочки для жарки кролика, стараясь не смотреть с тоской на огонь.

Сзади меня раздалось тихое шуршание.

— Сат, я тут вот о чем подумал… — вышел на полянку с противоположной от Полоза стороны Мираб, почесывая на ходу кончик правого крылышка. Умыться-то он умылся, а голову, кажется, течением унесло, потому что, кроме штанов, на нем больше ничего не было. Рубашка разгильдяйски висела на обнаженном тощем плечике, а ботинки он самым варварским образом сжимал в руке. Вот где он был, когда мозги раздавали?! В очереди за ушами стоял?!

Я судорожно сглотнула и на миг зажмурилась, не в силах даже представить, что сейчас будет. Мираб удивленно уставился на мое перекошенное лицо и робко подошел ближе. Я молча указала ему глазами на Полоза, который благополучно уже забыл про кролика и смотрел на Мираба жестким тяжелым взглядом. Вот теперь стало страшно не только мне.

— Ой, охотничек с добычей вернулся… — неуверенно пропищал эльфыреныш, стараясь хоть как-то исправить уже непоправимую ситуацию путем спешного напяливания рубашки. Можно подумать, от этого Полоз сразу забудет то, что сейчас жадно впитывали его глаза. Ага, как бы не так. Если что и поможет появлению стойкой амнезии, то только удар чем-нибудь тяжелым по голове. Говорят, после этого последние несколько минут, а то и часов, из головы навсегда исчезают.

Рубашка упорно сопротивлялась в дрожащих ручках Мираба, цепляясь за крылья, локти и уши, но эльфыренышу удалось справиться с непослушными рукавами. А что наизнанку… Да кто это видит-то в глухом лесу?

— Ты — лиебе?! — услышала я угрожающий шепот Полоза, не предвещавший ничего хорошего.

— Да, и горжусь этим! — вмиг ощетинился мальчишка, дрожащими пальцами безуспешно пытаясь застегнуть пуговицы. — А тебе-то что?

Но на месте Полоза уже покачивалась свернутая в тугую пружину и готовая к смертоносному прыжку огромная золотая змеюка. Умеет мой благоверный произвести впечатление! Уж в чем в чем, а в этом ему не откажешь! Пронимает аж до дрожи в коленках! Его кольца блестели и переливались в трепещущем свете костра, янтарные глаза с вертикальными зрачками не мигая уставились на мальчишку, который, по сути, еще ничего плохого сделать не успел, а желающих отправить его к праотцам на каждом шагу встречалось все больше и больше. Мираб это отлично понял, в ужасе пискнул и начал пятиться, не зная, что делать дальше. Хотел посмотреть, как наследник владыки Золотоносных Гор в змею превращается? Вот тебе, пожалуйста, наслаждайся.

Только что-то подсказывало, Полоз не для того демонстрирует нам великолепие и величие своего змеиного тела, чтобы мы пришли в восторг и благоговейный трепет. Насколько я помню, в змеином обличье он практически неуязвим для любого вида оружия, в том числе и магического.

— Хорош-ш-шо же ты замас-с-скировался, маленький упыреныш-ш-ш! С-с-сначит, правду говорят, ш-ш-што вы с-с-стали неуправляемыми и вырвалис-с-сь ис-с-с-под влас-с-сти Верховного Жреца.

То, что произошло дальше, выглядело как завораживающе, так и ужасно. Золотые кольца стали быстро раскручиваться, превращаясь в огромную смертоносную молнию, уже летящую в сторону перепуганного до икоты мальчишки. Мелкий стоял, изображая гипсовую статую всей расе лиебе, намертво вросшую в землю, и не делал попыток защититься. Какой смысл, если противник во много раз превосходит тебя по силе? Инстинкт самосохранения у Мираба, кажется, умер от страха минутой раньше, поэтому он просто смотрел на летящую к нему золотую смерть широко распахнутыми глазами.

— Не смей! — истошно завопила я, с силой отпихивая в сторону завороженного змеиным взглядом мальчишку. Он вроде бы упал, но это уже не имело значения.

Полоз, явно не ожидавший столь стремительно возникшего на его пути препятствия, просто смел меня силой броска, но, прежде чем мое тело ощутимо столкнулось с землей, я успела обхватить змею за шею, или что там у нее после головы начинается, накрепко сцепив руки в кольцо. И только после этого зажмурилась, ожидая самого худшего.

Удар, не заставивший себя долго ждать, вышиб из легких весь воздух, но своих далеко не ласковых объятий я не разжала. Спину нещадно обожгло, потому что мой благоверный не успел вовремя затормозить, и мужественную саламандру, единственную в своем роде, нещадно протащило по земле, да еще и придавленную тяжелым змеиным телом. Благо недолго. Из глаз сами собой брызнули слезы.

Змеиная морда Полоза недовольно зависла прямо перед моим лицом, раздраженно подрагивая раздвоенным языком. Я осторожно выдохнула. Еще бы чуть-чуть, и этот червяк-переросток размазал бы меня по полянке, щедро удобрив местную растительность.

— Отойди, девчонка, я не хочу причинять вред тебе, — с нажимом прошипел мой уникальный муженек, слегка покачиваясь и чуть не задевая меня носом. — Ты знаеш-ш-шь, кого пытаеш-ш-шься с-с-сейчас-с-с защ-щ-щитить?

— Прекрасно знаю, — в тон ему прошипела я, морщась от жгучей боли во всей задней части моего многострадального тела. — И прежде чем ты к нему приблизишься, пройдешь через мой труп!

В том, что этот труп будет, если Полоз задастся целью добраться до Мираба, я нисколько не сомневалась.

— Это — лиебе, или, как их нас-с-сывают в народе, эльфырь! Одно из с-с-самых опас-с-сных и с-с-страш-ш-шных с-с-сущ-щ-щес-с-ств в мире!

— Конечно, — со знанием дела кивнула я. — А еще до кучи и несправедливо опозоренное темными эльфами, дабы ни у кого не возникло желания с эльфырями связываться. Убил без разговоров — и всем хорошо! Точнее, эльфам хорошо, остальным по фигу!

— О чем ты говориш-ш-шь? — Полоз сузил глаза еще больше и приблизил морду к моему лицу почти вплотную. — Об этих тварях давно ходят с-с-слухи один другого с-с-страш-ш-шнее.

— А хоть одного реально пострадавшего ты видел? — Я бесцеремонно ткнула ему пальцем в нос, чтобы отодвинулся. Непосредственная близость его морды навевала на мысли о поцелуе, а мне не хотелось бы сейчас отвлекаться от важной темы разговора.

— Они не ос-с-ставляют пос-с-страдавш-ш-ших в живых, так же как и с-с-свидетелей!