Огненный путь Саламандры

— Главное, что мама знала, как от этой ужасной напасти избавиться, Сатия вопреки стараниям убийцы не погибла и все живы, — вставила свое веское слово Сцинна, отодвигая от себя почти пустой поднос и поудобнее усаживаясь на подушках.

— Это точно, — со вздохом облегчения согласился с ней Корн и так посмотрел на девушку, что та покраснела, как маков цвет в середине лета.

Я слегка улыбнулась, очень надеясь в душе, что уж у этих двоих все сложится хорошо.

А на следующий день наша дружная троица засобиралась в дальнейший путь. Делать нам в этом Вершителем забытом селении было больше нечего, Сцинна спасена, а у нас еще целая куча своих дел простаивает. Мираб уже чуял запах моря, воды которого омывали его родной Пара-Эльталь, Полоз спал и видел в своих объятиях ненаглядную, но совсем не ту женушку (но об этом лучше вообще пока не думать), а мне виделось скорейшее завершение бракоразводного процесса, о котором еще предстояло раздобыть хоть какую-то информацию.

Сцинна порывалась увязаться с нами, но сначала на нее накинулись мама и Корн с вполне обоснованными сомнениями по поводу ее нормальности и адекватности, а потом уже и банальная практика показала, что встать с кровати знахарка еще может, а вот хождение дается ей с большим трудом. И куда ей такой с нами? Разумные, с точки зрения одной лишь Сцинны, доводы, что ехать на лошади она может, свежий воздух пойдет только на пользу, а хорошая компания увеличивает шансы на выздоровление в несколько раз, никого особо не убедили. И сколько бы наша болезная ни канючила, мы ее старались не слушать. Окончательно все закорючки над «й», разом прекратив нытье Сцинны, поставила строгая Алессандра, обиженно заявив, что она столько лет не видела собственной дочери, а та, бессердечная, при первом же удобном случае пытается удрать к дивам на кулички, да еще и в нездоровом состоянии. Ведьма даже всплакнуть попыталась для пущей убедительности, но этого уже не требовалось — «бессердечное» чадо и так прониклось чувством вины по самое некуда, осознала всю степень своей жестокости по отношению к матери и в срочном порядке проявила чудеса покорности. Корн вздохнул с явным облегчением.

Так что уезжали мы со спокойным сердцем и чувством выполненного долга. По крайней мере, я, за остальных не ручаюсь. Уже выехав за околицу, я вдруг почувствована неприятный зуд между лопаток, обычно такое бывает, когда кто-то пристально смотрит в спину, и не удержалась, обернулась. Алессандра стояла на дороге и, приложив ладонь к глазам, чтобы солнце не слепило, провожала взглядом нашу компанию. Темные длинные волосы и подол платья развевались на ветру. Ну прямо вылитая мать семейства.

Я придержала лошадь и помахала ведьме рукой, прощаясь. Ее губы зашевелились.

— Мы еще увидимся с тобой, Саламандра, — ясно различила я каждое слово. — Обязательно увидимся.

Быстро обернувшись, я убедилась, что, кроме меня, никто ничего не слышал. Мираб с Полозом продолжали ехать впереди как ни в чем не бывало и оживленно обсуждали что-то чисто мужское, совершенно забыв про отставшую меня.

Я еще раз глянула в сторону селения. Теперь дорога была пуста, словно и не стояла на ней минуту назад темноволосая ведьма. Неужели показалось?

— Не обольщайся, не показалось, — раздался насмешливый голос прямо у меня в голове. — И до скорой встречи!

Вот только постороннего присутствия в собственной черепной коробке мне и не хватало для полного счастья! Это ж теперь и подумать ни о чем таком-эдаком нельзя? Я не согласна!

Догнав мужскую часть нашей компании, я скромненько пристроилась с краю и постаралась не привлекать к себе излишнего внимания, пока не разберусь с неожиданно появившимися проблемами внутричерепного масштаба. Но сколько ни прислушивалась к себе, сколько ни пыталась мысленно задавать разные вопросы, умные и не очень, чужой голос в моей неожиданно разболевшейся голове так больше и не прозвучал. Это радовало. Но что же имела в виду Алессандра, сказав, что мы скоро снова встретимся? Ох, не нравится мне все это. Опять загадка на загадке сидит и загадкой погоняет.

Часть третья СВОБОДА. УСЛОВИЯ ХРАНЕНИЯ

Уберите от меня эту гадость, а то она начинает мне нравиться.

Море я увидела впервые. Много раз о нем слышала, много видела картин, на которых изображались огромные пенные валы во время шторма или же, напротив, тихие прозрачные волны, лениво набегающие на мелкую прибрежную гальку. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, когда смотришь на море вживую. Особенно в первый раз.

Мы остановились на вершине холма, который длинным пологим склоном уходил прямо в бескрайние морские воды. Горизонт раскинулся, насколько хватало глаз, а за ним воображение уже само рисовало райские кущи и мировые просторы небывалой красоты. Прохладный, чуть солоноватый ветерок нежно ласкал лицо и играл с моими еще не отросшими волосами. Я с удовольствием позволяла шалунишке это делать и полной грудью вдыхала неведомый мне доселе простор и ощущение полной свободы. Свободы от всех проблем, от нагромождения условностей, от страхов неведомого. Какие же это все глупости по сравнению с невероятным и совершенно непостижимым величием природы — морем, которое сейчас спокойно и невозмутимо лежало у моих ног. Но уже через минуту оно может сбросить это только кажущееся спокойствие и без каких-либо зазрений совести поглотить не только маленького, ничего не значащего человечка, но и стереть с лица земли целый остров или — того пуще — материк. Мне много рассказывали на уроках географии о непостоянстве и коварстве водной стихии, о ее неудержимости и мощи, об огромных, величиной в несколько дворцов, цунами, всего за пару мгновений способных разрушить целый город. Однако сейчас было тихо, и никто не мешал мне наслаждаться легким приветливым бризом и ленивым шелестом волн, перекатывающих по берегу круглые камешки.

— Сатия, хватит капли в море пересчитывать, поехали уже, — совершенно не к месту раздался нетерпеливый голос Полоза, тут же разрушая красоту столь незабываемого мгновения.

— Кто тебя просил, а? — разочарованно вздохнула я, нехотя возвращаясь из прекрасных грез на землю грешную. — Я, между прочим, море первый раз в жизни вижу. Обязательно надо было все впечатление портить?

— Чего его портить? Море, оно в Подземном Царстве море, — равнодушно пожал плечами мой бездушный муженек. — Вся польза — жемчуг в нем добывают, а он больших денег стоит, особенно черный.

— Кто о чем, а змея о полезности собственного яда, — фыркнул себе под нос Мирабчик, но так, чтобы всякие озабоченные прибылью золотодобытчики не слышали. Я задорно подмигнула мальчишке, полностью соглашаясь с его забавным определением.

— Так мы едем или вы тут медитировать остаетесь? Граница темных эльфов совсем рядом, имейте в виду, а порт еще разыскать надо.

Вот зануда какой!

Мы спустились к самой кромке воды и какое-то время ехали вдоль побережья. Лошади с удовольствием подставляли копыта набегающим на берег волнам и даже начали дурашливо резвиться, пытаясь ловить ртом соленые брызги, а потом от них смешно отфыркивались. Кажется, морской воздух и на животных подействовал благотворно.

— Может, искупаемся?

А вот неожиданное предложение Полоза мы с Мирабом восприняли как обострение некой серьезной болезни и отнеслись к нему с очень большим недоверием.

— Что вы на меня так уставились?

А мы не уставились совсем, просто пребывали в легкой степени шока. Но когда поняли, что наш золотоглазый змий не шутит, с радостным воодушевлением принялись устраивать привал. Подозреваю, мой благоверный специально решил передохнуть именно сейчас, потому что пологий удобный берег далее сменялся довольно высокой отвесной скалой, и нам в любом случае пришлось бы ее объезжать. Удастся ли дальше спуститься к воде — неизвестно, а ополоснуться после нескольких дней пути нам не мешало.

Вода оказалась великолепной — теплая, мягкая, прозрачная. Водоросли и камушки на дне видно было прекрасно, я даже стайку юрких мальков заприметила, но стоило только протянуть к ним руку, как они прыснули в разные стороны, будто их тут и не было. Держаться на плаву и неторопливо грести, отдавшись во власть ленивых волн, не составляло никакого труда. Солнце играло на гладкой зеркальной поверхности солнечными зайчиками, крики чаек гармонично сливались с шумом раскинувшейся, насколько хватало глаз, морской стихии. Как же мне все это нравится!

Вообще-то мое отношение к воде несколько настороженное, все-таки она противоположна моей истинной стихии — огню, но сейчас я была поистине очарована, и ничто не могло помешать мне насладиться этим прекрасным купанием. Когда еще представится такая возможность!

Я перевернулась на спину и, медленно покачиваясь на волнах, устремила взгляд в голубое безоблачное небо. Интересно, а у неба есть край? Или оно так же бесконечно, как и жизнь? Не моя, конечно, а вообще. И что находится за этим самым краем, если он все-таки имеется?