Огненный шторм

«Но пусть Вальтер не услышит твоих слов – по крайней мере, он увидит, что тебе есть до него дело! – мысленно разговаривала она с Грегом, словно пытаясь досказать то, что не успела при расставаниии. – Он не сможет отнестись к этому равнодушно! Ведь никто, кроме тебя, его не любит! Никто не верит в него так, как ты! А меня с детства учили, что любовь и вера творят чудеса… Может, они помогут Вальтеру свернуть с того смертоносного пути, по которому он идет сам и увлекает за собой всех, кого коснется… И конечно, ты полетел, ни мгновения не сомневаясь…»

А она помахала ему в окно, ни слова не сказав о луже черной крови из своего видения… Черная лужа мерцает в свете факелов, она разлилась от стены до стены!

«Я погубила Грега», – с ужасающей ясностью поняла Аличе.

Тело мое – стеклянный светильник, душа как фитиль,Кровь моя наполняет светильник, словно горючее масло.Тело и душа сгорают в огне разлуки.Когда тебя нет со мной, я мертва.Мертвым не больно, но я чувствую этот огонь…

«И что мне делать теперь? – думала Аличе, чувствуя, как душу охватывает отчаяние. – Я послала любимого на смерть, а сама осталась тут, в безопасности – и дальше что? Помолиться за его успех?»

В сущности, именно за этим Аличе и пришла в храм, но теперь ее намерение показалось ей самой циничным и трусливым лицемерием.

«Полечу к нему, – решила она. – Умереть рядом с ним – это все, на что я гожусь. А кто знает, может, мне удастся его вытащить…»

Она вспомнила Вальтера, и ее решимость сразу увяла. Нет, она ничем не поможет Грегу. Она поможет только Вальтеру. Грег, конечно, рассказал ему все, что узнал через Огненный Глаз, и не надо быть великим стратегом, чтобы предсказать дальнейшие действия главы клана. Как только он увидит Аличе, он схватит ее. Она нужна ему, чтобы подобраться к Мондрагону и убить его одним ударом.

И занять его место.

Уж в этом Аличе совершенно не сомневалась.

Если она и хочет чем-то помочь Грегу, да и вообще людям – она должна немедленно покинуть Каррену и снова спрятаться от Вальтера, чтобы он не сумел воспользоваться ею как приманкой.

Внезапно гнев охватил Аличе. Опять бегать?! Неужели ей в самом деле суждено всю жизнь убегать и прятаться? Она способна на большее! В конце концов, она же дракон!

Когда я умру, ты найдешь меня у двери Вечного Сада.Выйдешь и спросишь – что это, у моего порога?Протяни руку и подними меня – я буду твоимклинком.Душа моя стала как лезвие – ее отточила разлука,Ее закалило пламя небесной любви!

«Вот! Так и есть! – дрожа от волнения, подумала Аличе. – Я – как наточенный меч. Мондрагон закалил меня в огне, а Вальтер очень хорошо наточил… Для какой битвы?»

Она посмотрела на статую Змееборца, пронзающего Змея Бездны, и внезапно все поняла.

Фьямма же сказала ей! Той ночью, когда Аличе снились черные сны, и она плакала и жаловалась, что ей вовек не спрятаться от Мондрагона, что он почему-то хочет погубить ее, а она даже не понимает, что ему от нее нужно!

Выход только один, ответила ей тогда вредная и язвительная спросонья Фьямма. Спросить у него самого!

* * *

Путь на юг оказался долгим – даже для дракона. Целый день Аличе летела, держась линии побережья, пока вдалеке не показалась горная цепь с черными вершинами. Аличе устала, но тем лучше – легче было бороться со страхом. Чем ближе становилось логово Мондрагона, тем сильнее становился страх. «Куда ты, зачем? – спрашивал внутренний голос. – На что рассчитываешь, глупая девочка? Не терпится умереть?» Аличе только стискивала зубы и начинала быстрее махать крыльями.

На закате она уже летела над опустевшими, высохшими долинами и острыми хребтами Огненных гор, чьи черно-рыжие склоны лишь изредка оживлялись изумрудными прожилками рек. Небо было ясное, к вечеру жаркая дымка рассеялась, и перед Аличе раскинулось ослепительно-синее море, усеянное бесчисленными островками. Солнце садилось на западе, окрашивая небо золотым и малиновым. Мир был бесконечно прекрасен.

Когда край солнца коснулся моря, на востоке показался огромный вулкан, окутанный черным облаком. Аличе вспомнила название – Монт Эгад. Должно быть, это он. Где-то рядом с ним должна быть разрушенная Мондрагона, столица юга, но пока внизу тянулись только черные лавовые поля…

Внезапно Аличе осознала, что давно уже летит над Мондрагоной. Теперь она замечала торчащие из лавы шпили, остатки крыш и куполов. Сколько их тут! Да этот город был в десять раз больше, чем Вишневая Лорета! Сколько же людей погибло ни за что ни про что – по вине одного кровожадного урода?!

В душе Аличе произошло нечто совершенно новое, не испытанное ранее. Всякий страх пропал. Первый миг потрясения превратился в возмущение, а затем – в ярость. Не ту ярость, которая заставляет топать ногами и сыпать проклятиями, а в ту, которая взывает к действиям, которые человек не совершит для себя. Уничтожить зло! Отомстить за Вишневую Лорету, за всех погибших. И только когда станет ясно, что зло сгинуло и больше не вернется, эта ярость будет утолена.

Теперь Аличе была твердо уверена, что поступила правильно. И знала, зачем летит к Мондрагону. Не задавать ему вопросы, не защищать себя. Она должна покарать зло!

Как сумеет она это сделать, Аличе не задумывалась.

По мере ее приближения к вулкану сумерки сгущались. Пропало море, погас закат. Последние лиги она летела в дымном удушливом облаке. Временами внизу вспыхивали какие-то огни – Аличе было неинтересно. Она искала только Мондрагона.

Вдруг прямо под ней возникло неровное огненное пятно неправильной округлой формы, настолько яркое, что даже густой дым не мог скрыть его. «Ага, – подумала Аличе, – это же кратер Монт Эгада!» Она сложила крылья и спикировала вниз, прямо в кратер. По сторонам потянулись бурые скальные стены, подсвеченные подземным огнем. Озеро лавы приближалось, дыша адским жаром, словно глотка Змея Бездны. Неожиданно Аличе увидела Мондрагона. Он сидел на скальном выступе, торчащем из лавы, будто острие огненного меча. Тут, внизу, все казалось созданным из пламени, даже камни.

Гнев от увиденного в Мондрагоне еще не прошел – Аличе охватил азарт битвы. Она понеслась по спирали, огибая Мондрагона и стараясь подлететь к нему с фланга. Огненный дракон как будто не замечал ее, но она не сомневалась, что это хитрость. Пусть только шевельнется – получит молнию прямо в глаз!

Она описала круг-другой над выступом, но Мондрагон даже головы не поднял. Сидел на своем камне, как пришибленный. «Уж не боится ли он? – изумилась Аличе. – Что ему стоит дохнуть на меня огнем? Он бы меня просто смел, как пушинку! Я рядом с ним, словно комар – что человеком, что драконом! Почему он не шевелится?»

После третьего круга ей надоело, и она опустилась на скальный выступ по соседству, поближе к стенке кратера. Мондрагон высился над нею, как рдеющая гора из огня и обсидиана. То ли от горящего воздуха, дрожащего от жара, то ли от чего другого, он показался Аличе каким-то бесформенным, оплывшим. Струйки лавы стекали, подробно крови, по его крыльям и хребту, чешуйки то вспыхивали четким геометрическим узором, то совершенно исчезали в пляске вспышек. Даже золотые глаза горели тусклее…

Огромная голова медленно повернулась к ней. Аличе напряглась, готовясь в атаке.