Огненный Удар

Прямо перед тем как попрощаться, Ченг спросил у меня, не хочу ли я пойти с ним в Элм в эту субботу. Он действительно хотел показать мне музей Итана, ну, на самом деле, это был музей Пейи, но, когда лианы уничтожили Итан, название поменяли.

Чувствуя возбуждение от предстоящей поездки, я, насвистывая, вошла в общежитие. Сэмми и Бекки смотрели на меня озадаченно.

— Что? — запротестовала я. — Мне очень нравится проводить время с Ченгом.

Бекки оторвалась от педикюра.

— Елена, он зануда.

Я пожал плечами.

— Итак, он зануда, который поможет мне сдать историю.

Закатив глаза, она продолжила красить ногти на ногах.

— Только не влюбляйся в Ченга. Люциан уже и так волнуется о других парнях, которые тебя обучают.

Я фыркнула:

— Мне все равно, что думает Люциан.

— Вы все еще в контрах? — спросила Сэмми, присаживаясь на диван.

Я проигнорировала ее вопрос. Он не хотел говорить со мной.

Я снова пропустила пробежку с ним в среду и увидела его за одним из столиков, болтающего с Дином за завтраком. Он даже не посмотрел в мою сторону, но я знала, что он меня заметил.

Я вздохнула, осознав, что сегодня мой с ним урок искусства войны, и знала, что он не придет в этот раз.

Я обнаружила Бекки и Сэмми, сидящих одних за столом снаружи.

— Елена, — сказала Бекки, — ты как-нибудь должна поговорить с ним.

— Почему я должна…

— Бекки, Мастер Лонгвей хочет видеть нас в своем кабинете, — Джордж вышел из ниоткуда, прерывая меня.

Она вскочила, быстро и весело протанцевала и побежала с ним в сторону главного офиса.

— Думаю, ее седло только что пришло, — прошептала Сэмми, и я попыталась выглядеть радостной.

— Ты действительно должна попытаться все исправить, Елена.

Прозвенел звонок, прежде чем я могла сказать ей, чтобы она не совала свой нос в мои дела, и я направилась в класс.

День прошел очень быстро, когда я обдумывала то, что они обе сказали.

Возможно, я должна была сказать, что сожалею. Небеса знают, что мне нужна его помощь, чтобы овладеть навыками войны, если я хочу сдать экзамен. Не говоря уже о том, как сильно я скучала по нему самому.

Я обнаружила Люциана обедающим и решила отбросить все сомнения и извиниться.

— Люциан. Прости меня за то, что я сказала. Я больше не хочу ссориться с тобой, — вздохнула я, надеясь, что ему этого хватит, чтобы забыть обо всем. Произнести эти слова было непросто. Папа всегда извинялся. Теперь, когда я думала об этом, у него не было причин извиняться. — Если король Альберт заявил права на Ночного Злодея, то ты бы мог претендовать на Рубикона, — закончила я, зная, что это то, что он хотел услышать.

Это была ложь.

Я не верила, что он сможет, но не хотела, чтобы он думал, что я сомневалась в нем.

— И ты прости, милая, — ответил он и усадил меня на подушку рядом с собой. — Я не должен был выходить из себя. Я так много раз хотел извиниться, но каждый раз, когда видел тебя, ты выглядела так расстроено. Обижаться на девушку в беде вообще не очень благородно.

Я захихикала, когда он взял мое лицо в ладони и поцеловал в кончик носа.

— Надеюсь, через месяц я больше не буду такой, — сказала я.

Он улыбнулся.

— Я все хотел спросить тебя, как прошел твой первый урок латыни?

Я заулыбалась.

— Ты имеешь в виду, какой учитель из твоего приятеля, — прошептала я. — Он маньяк, когда дело доходит до латыни. Его перекашивает каждый раз, когда я неправильно произношу слово.

Он усмехнулся:

— Латынь для Блейка, как секс. Все должно быть идеально.

— Слишком много информации, — я покраснела и попыталась спрятать свое лицо.

Люциан расхохотался.

— Не делай так. Думаю, что только что нашел свою новую любимую твою особенность, — подразнил он и расцеловал мои красные щеки.

— Не надо. Это глупо, — я хихикала, когда он продолжал игриво целовать меня.

— Значит, ты краснеешь каждый раз, когда кто-то говорит о сексе.

Я снова покраснела, что заставило его рассмеяться еще больше.

— Прекрати, — пробормотала я.

Он положил подбородок мне на плечо и посмотрел на меня через густые ресницы, обжигая голубыми глазами мою душу.

— Вы с Блейком подружитесь, Елена. Он неплохой парень.

— Если ты скажешь мне, что он просто запутался, я тебя выгоню, — пригрозила я.

Он просто усмехнулся.

— Уверена, что смогу провалить одну тему, — с надеждой сказала я.

— Латынь не тот предмет, — ответил он. — К концу года ты должна говорить, по крайней мере, на пятьдесят процентов.

Я хотела закричать, но прикусила язык.

— Не хочу говорить на глупой латыни.

— Милая, все связано с латынью. Боюсь, у тебя нет выбора? — он поиграл с прядью моих волос и убрал ее обратно за ухо.

— Неважно, — надулась я.

Люциан улыбнулся и покачал головой. Он смотрел мимо меня, сужая глаза на кого-то. Я повернулась, чтобы увидеть, кто привлек его внимание.

Я хихикнула, увидев, как Брайан машет мне. У него не было чувства самосохранения, и он даже не заботился о том, что флиртует со мной перед Люцианом.

— Не только ты сводишь меня с ума, — сказал он сквозь зубы.

Я ахнула:

— Ты чувствуешь что-то и к Брайну?

— Ха-ха, смешно, — сказал он, и на лице появилась улыбка.

— Почему ты беспокоишься о Брайане?

— А как ты думаешь, Елена? Парню есть, что предложить, и мне не хочется даже думать об этом по многим причинам не то, что говорить вслух.

Я рассмеялась.

— Ты такой милый, когда ревнуешь, — я засмеялась, и он тоже. Схватив его за подбородок, повернула его голову, чтобы он на меня посмотрел. — Но я смотрю только на тебя, Люциан Маккензи, — и поцеловала его. Прозвенел звонок, но я была в миллионе миль от него.

Глава 20

Мы попрощались поцелуем перед моим уроком арифметики. Это был жесткий час, но я вылетела из класса так быстро, как могла, чтобы добраться до урока искусство войны.