Огненный зверь

— Йоптыть… Тёма, чего это они, а? — растерянно выдохнул Павел.

— Кажется, таким образом выказывают глубочайшее уважение в ее адрес, — предположил Артем, роняя лицо в растопыренную пятерню. — Черт возьми, скорее бы добраться до Великих Лук. Меня эти воины с ума сведут.

Глубокой ночью Ходокири, сопя перегаром, долго всматривался в комнату, что сняла для них с другом Химера. Масляная лампа раскачивалась в вытянутой руке, вырисовывая неярким светом скудное убранство временного пристанища. Больше всего Павла занимала кровать. Одна. Но двуспальная.

— Я что-то недопонял, — нахмурился он. — Это такая бабская шутка, что ли?

— Чего ты там бубнишь? — прокряхтел приблизившийся Артем.

Ноги слушались плохо — сидеть так долго и пить так много друзья не намеревались. Однако встреча с нордами внесла свои коррективы в планы рейтаров.

— Ты погляди! Кровать одна, двуспальная.

— И что?

— Как что, Тёма? Нам в одну койку, что ли, ложиться?

— Опасаешься за свою невинность? — пьяно усмехнулся Полукров.

— Ты дурак? Да что ты лыбишься? Вот ведь, когда нормальный, совсем не улыбаешься. А тут вона как! Стоишь и давишь! Не лягу я с тобой в одну койку!

— Зая, ты мне просто сердце разбиваешь! — рассмеялся Артем.

— Ну ты пьянь! — Павел всучил ему масляную лампу и решительно двинулся к соседней двери, за которой находились покои Химеры.

Бесцеремонно распахнув дверь, он вошел. Девушка, уже снявшая крутку, что-то искала в своем рюкзаке.

— Ну! Ты! Юмористка!

Химера обернулась и уставилась единственным глазом на Ходокири.

— В чем дело?

— А то ты не знаешь! Сняла нам номер с одной койкой на двоих!

— Какой был, такой и сняла, — пожала та плечами и вернулась к своему рюкзаку.

— Э, нет! Знаю я вас! Постебаться решила, да?! Вот она, папашкина кровь!

— Ты, может, объяснишь, в чем проблема? — Девушка снова обернулась. — У вас есть ночлег. Чего еще ты от меня хочешь?

— Я с этим пьяным хмырем в одну койку не лягу.

Химера некоторое время молча смотрела на Павла. Затем резко подхватила со стула свою куртку одной рукой, рюкзак другой и двинулась к выходу.

— Спи здесь, — бросила она, проходя мимо попятившегося назад рейтара.

Подойдя к Артему, Химера бесцеремонно втолкнула его в двухместный номер ночлежки и, войдя следом, захлопнула дверь.

Павел растерянно смотрел на закрывшийся вход в их с Артемом апартаменты, которые внезапно стали апартаментами Артема и Химеры.

— Вот ведь… как… — пробормотал он. — Так это, значит, если бы Полукров стал возмущаться, то она со мной бы в одной койке сейчас оказалась, а не с ним? Ну что за уроды… мать их…

Глава 3 ЯВЛЕНИЕ

Здесь, в общине, казалось, что мгла обняла не весь мир, а только Толоково. [3] Это были словно объятия самой смерти. Большинство домов пустовали, покинутые уже несколько недель тому назад. Лишь в десятке из полусотни строений подрагивали мутные огоньки свечей и масляных ламп, а где-то и простых лучин. Тишина царила вокруг, не было даже ветра, только потрескивали от мороза деревья в подступившем вплотную к поселку лесу.

3

Населенный пункт южнее Великих Лук.

Сорокалетний Егор Ветров некоторое время топтался в сенях, стряхивая с валенок налипший снег. Затем вошел в большую комнату и, вздохнув, свалил охапку дров у печи.

В последние несколько дней он все делал медленно. Глодали тоска и одиночество. Жену и детей он отправил в Плюхново, что дальше на восток и ближе к границе резервата. Там ее родители, и там теперь безопаснее, чем здесь. Так же поступили многие мужики общины, которым было куда отправлять свои семьи. Иные съехали и сами, не желая оставаться в краю, где все чаще творилась какая-то чертовщина. Однако все помнили Новосокольники — первое поселение в ареале, покинутое местными жителями с того момента, как резервацию стало терроризировать это неведомое существо. Буквально за пару дней брошенные Новосокольники были разорены мародерами.

По этой причине в Толоково некоторые крепкие мужики решили остаться, презрев опасность.

Егор стянул с себя валенки, перевернул один из стульев в гостиной и, нанизав на его ножки предметы зимней обуви, придвинул ближе к печи.

Сам опустился в кресло и вытянул ноги в сторону источника тепла. Он скучал по ласковой жене и шумливой возне трех неугомонных детей.

Егор вздохнул, взял со стола потрепанную книгу и раскрыл в том месте, до которого дочитал в прошлый раз. Странное дело: вроде еще недавно и хлопот по хозяйству было больше, и дети шумели, отвлекая от чтения, но он все же продвигался на пару-тройку страниц в день. А сейчас уже вторые сутки смотрит в один и тот же абзац.

— Да что за мать его… — тихо, будто его могут услышать дети и запомнить нехорошие слова, пробормотал Егор.

Вслух, что ли, попробовать? Выглядеть он будет, конечно, глупо, но кто его увидит?

— Отправь в погоню своих людей, — забубнил он под нос, — самых надежных и ловких. Убей Ломаку, Волкова, Жуковского и Селиверстова, пока не поздно, пока мы не проворонили наш единственный шанс…

— Вот ведь сука какая, — выдал Егор нелицеприятный отзыв в адрес персонажа женского пола, говорившего недобрые слова, и поймал себя на мысли, что читает этот же эпизод сначала. — Да черт тебя дери…

Ветров вдруг притих и прислушался к тому, что происходило за бревенчатыми стенами его избы. И если несколько минут назад там было тихо, как будто уснула вся вселенная, то сейчас доносился какой-то шум.

Егор торопливо отложил книгу и взялся за валенки. Они успели согреться, что сделало процесс надевания приятным, несмотря на тревожные мысли. Быстро накинул тулуп, забыв про шапку, Ветров схватил «Сайгу-12» и выскочил из дома.

Слышались взволнованные голоса. На центральной улице поселка были люди, его соседи, все с оружием. От лесной дороги, с запада, в их сторону несся перепуганный конь; в седле пытался усидеть вопящий наездник.

— Оно вернулось!

— Что?! — крикнул кто-то.

— Оно вернулось! Сюда движется!

Конь встал на дыбы и оглушительно заржал. Седок полетел с седла в сугроб, едва не получив по голове задними копытами рванувшегося в сторону коня. Несколько человек попытались схватить скакуна и усмирить, однако тот метался от дома к дому и так страшно ржал, что в стойлах встревожились другие лошади.

Егор кинулся к упавшему, помог подняться.

— Ты видел его?!