Огни Аль-Тура. Желанная

И из этой жуткой картинки меня вырывают горячие руки. Укутывают меня, кажется, целиком.

– Все хорошо – слышу я знакомый голос – Мила, просыпайся, все хорошо.

Кошмары – это то, что осталось от страшного события моей жизни. Я могу бесконечно говорить о том, что я все уже пережила, что все переборола. Но все, кто ночевал со мной на одной территории, знают – я иногда кричу во сне, плачу, молю своего невидимого палача остановиться.

– Это страшно – призналась мне Лиля, которая, слыша мои крики по ночам, обычно прибегала и старалась меня разбудить и успокоить.

Сквозь толщу сна я слышу урчание моего зверя, а потом теплое мохнатое тельце прижимается к моей ноге. Я привычным движением утопаю руку в мягкой шерсти.

«Я дома» - повторяю я - «я дома в безопасности. Я не одна. Я в своей постели, а не в этом жутком грязном переулке на Миросе».

Глаза открываются с трудом. Ласковая большая ладонь нежно вытирает мокрые дорожки с моих щек и прижимает меня еще крепче к себе. Подо мной колотится чужое сердце. Я вздыхаю и аромат мужчины рядом, терпкий, пропитанный огнем, дымом и мускусом, меня успокаивает.

Эйден укачивает меня, как ребенка, заставляя успокоиться. Мне требуется пара минут, чтобы морок жуткого сна окончательно меня отпустил. За окнами брезжит рассвет, окрашивая комнату розово-оранжевыми бликами.

Становится немного стыдно. Сейчас сны мучают меня редко, с каждым годом они доставляют мне меньше боли, блекнут, выгорают. Время не лечит, оно лишь стирает краски с травмирующего прошлого. Время не лечит, оно чинит, склеивает, но никогда не обновит душу целиком.

Аль-тур отстраняет меня от себя и заглядывает в глаза.

– Кто? – слышу я его громкий голос, полный какой-то, словно ощутимой на языке, горечи – кто это сделал, Мила?

Он говорит с нажимом, злостью, направленной на моего незримого обидчика.

– Он умер – говорю я тихо – очень давно.

Эйден снова прижимает меня к себе и напряженно молчит. Зачем все это вернулось ко мне сейчас? Почему чудесная ночь, проведенная с этим мужчиной, должна закончиться именно так?

Нани, видя, что я уже не сплю, с кряхтением перебирается на мои колени.

– Я его покормил – сообщает аль-тур – я заказывал нам завтрак, когда….ты начала кричать…

– Прости – я закрываю глаза, потому что не хочу показывать свои слабости. Новая Мила, рожденная одиннадцать лет назад, не слабая, она отрастила броню. И что там, под этой броней, почти никому никогда не показывает.

– За что? – голос Эйдена звучит удивленно.

– За то, что ты увидел и услышал…такое. Мне последние годы редко снятся…эти сны.

Эйден буквально рывком отстранился и повернул меня к себе. Его руки легли на мои скулы, заставляя смотреть прямо в черную бездну глаз.

– Ты просишь прощения за это первый и последний раз – аль-тур серьезен и решителен. Огненные искры гуляют по черной склере, взрываясь и пульсируя.

– Хорошо – послушно соглашаюсь я.

– Я тебе обещаю – продолжает он – со мной ты всегда будешь в безопасности. Всегда будешь закрыта от любых тревог. Ты моя, Мила. И ты приняла меня.

«Странное обещание, милый аль-тур» - думаю я - «как твое «всегда» совпадает с теми двумя оставшимися днями, которые ты еще пробудешь на Вердане?».

***

Я отправилась в душ, потом вышла в гостиную. Эйден, с голым торсом, раскладывал на столешнице завтрак и разливал кофе. Его еще влажные волосы были распущенны и немного вились. Крепкий торс и руки были испещрены все теми же рисунками, которые без огненной иллюминации оказались разноцветными – черными, красными и золотыми.

– Они что-то значат? – я подошла к мужчине вплотную и погладила по рисунку на руке. Горячая кожа под пальцами, по которой будто проходили заряды тока, вызвала приятные будоражащие ощущения.

– Рисунок помогает контролировать и распределять внутренний огонь. Его наносят в 10 лет, когда в аль-турах просыпается сила.

Я удивленно посмотрела на него.

– Это не больно – улыбнулся он.

– А ваш этот огонь бывает у всех – и мужчин, и женщин?

– Нет, Мила, только у мужчин. Это последствия воздействия на наших предков аль-турского минерала, файрита. Он изменил наши гены и наш внешний вид. Говорят, тысячелетия назад мы были больше похожи на…вас. На людей.

– Так ты военный? – уточнила я, схватив рукой микро-блинчик с фруктами. Эйден, судя по всему, снова сделала заказ в «Звезде Вердана».

– Почти– лаконично ответил Эйден - к сожалению, не скажу больше, у меня с Аль-Туром пожизненный контракт на неразглашение.

– Чем больше ты рассказываешь, тем больше у меня вопросов возникает.

– Профессиональный интерес? – аль-тур понимающе улыбнулся, показав белые ровные зубы, которые контрастировали с его достаточно темной кожей.

– Скорее личный. Все же мы… - я не знала, как правильнее описать, кто мы сейчас, собственно, друг другу.

– Я все тебе расскажу. Немного позже. Обещаю тебе. Просто это – он задумался – разговор не за завтраком и не в твой выходной. Чем ты обычно занимаешься по выходным, Мила?

– А что ты планировал делать, если бы мы не…встретились позавчера? – ответила я вопросом на вопрос. Эйден не спешит рассказывать о своей жизни, и я не спешу. Не вываливать же на него правду о том, что по выходным я обычно пишу эротические истории.

– А ты тоже полна загадок, Мила Громова – хмыкнул аль-тур – я планировал просто погулять по Вердану. Я был здесь много раз в рабочих поездках, но толком не видел ничего на планете.

– Тогда ты нашел нужного человека, чтобы показать что-то интересное – улыбнулась я – если, конечно, хочешь.

– Тогда погуляем – согласился Эйден - только заедем в отель, в котором я остановился.

Я кивнула и погладила Нани, который взобрался ко мне на колени.

– У тебя чудесный зверь, очень приветливый – сообщил аль-тур.

– Он тебя не…кусал? И с твоей одеждой все в порядке? – на всякий случай спросила.

– А что, мог и такое сделать? – засмеялся Эйден – нет, фурчик вел себя прилично. Да, зверь?

Он подошел ко мне и положил ладонь на тельце Нани, тот уркнул и перевернулся на спину, чтобы подставить свое брюшко. Я удивленно наблюдала за этой картиной. Ни разу не видела, чтобы Нани так себя вел с кем-то из моих мужчин. Меховушка блаженно закрыл желтые глаза и довольно зафырчал.