Огни Юга

— Ладно тебе, мама, будь великодушной, — сказала Саванна, подумав при этом, что если они увидятся сейчас и все пройдет гладко, то мать, возможно, позволит ему приехать в июне на церемонию, посвященную окончанию школы. Ей не хотелось выглядеть предательницей по отношению к матери после всего, что та для нее делала, но она втайне мечтала, чтобы отец присутствовал. Тем более что он уже обещал приехать, но только при условии, что если разрешит мама, и никак иначе. Он с уважением относился к чувствам бывшей жены и знал их причину. Он поступил с ней как полное ничтожество.

— Я очень великодушна, — язвительно сказала Алекса, загружая посуду в посудомоечную машину. — Но это не означает, что я должна видеться с твоим отцом, — добавила она. — Только не сегодня. И не в ближайшее время. А возможно, даже не в этой жизни.

— Тебе ничего не придется говорить, кроме «привет» и «пока», — сказала Саванна.

Алекса не стала говорить дочери, что с гораздо большим удовольствием послала бы его куда подальше.

— Я так не думаю, миленькая. Я хочу, чтобы ты хорошо провела с ним время. Мы оба тебя любим. Но нам с ним не обязательно оставаться друзьями.

— Понимаю. Но будь хотя бы повежливее. Ты даже по телефону говорить с ним отказываешься. Он уверяет, что с удовольствием поговорил бы, но понимает, почему ты отказываешься.

— Рада, что он это помнит. По крайней мере мы знаем, что память пока его не подводила, — сказала Алекса, выходя из комнаты.

Саванна знала, что отец вернулся к своей первой жене, оставив ее мать, и что там родился еще ребенок, которого Саванна никогда не видела. Она никогда не встречалась также с женой отца и за десять лет ни разу не виделась со своими единокровными братьями, хотя до сих пор кое-что о них помнила. Она не знала подробностей развода и его причин, а мать отказывалась говорить на эту тему. По мнению Алексы, было бы неправильно объяснять все дочери. Пусть даже Алекса ненавидела Тома, он все-таки был отцом Саванны. Саванна смутно помнила свою бабушку по отцовской линии, которую слегка побаивалась. За все эти годы та даже не вспомнила о своей внучке, даже поздравления с днем рождения ни разу не прислала. Отцовскую и материнскую линии ее семьи разделяла глубокая пропасть. С отцом Саванна могла общаться лишь тогда, когда он появлялся. Том редко звонил ей, а несколько лет назад попросил звонить ему не домой, а только в офис, но Саванна и без того никогда ему не звонила. Она догадалась, что ему приезжать к ней можно, а ей нельзя даже приближаться к его чарлстонской жизни. Это был своего рода молчаливый уговор между ними, условия которого неукоснительно соблюдались, хотя они не были изложены в словесной форме.

В четверть десятого, когда Алекса и Саванна смотрели телевизор, в дверь позвонили. Алекса сразу вскочила и хотела уйти в спальню, напомнив дочери, чтобы та зашла попрощаться перед уходом, но Саванна уже открыла дверь. На пороге стоял Том собственной персоной. Алекса почувствовала себя как олень в свете фар, пока они стояли друг перед другом и молчали. Она не знала, что сказать, он тоже. Он не ожидал увидеть бывшую жену. Прежде такого никогда не бывало. Он выглядел точно так же, как прежде. В джинсах, черной лыжной парке и прочных ботинках для пеших прогулок он был все так же потрясающе красив. Волосы чуточку длинноваты, все те же синие глаза, седина в светлых волосах не слишком бросалась в глаза. Алекса хорошо помнила и его атлетическое телосложение, и ямочку на подбородке. Казалось, время не властно над Томом Бомоном.

— Привет, Алекса, — тихо сказал он, как будто робея. А ей хотелось убежать из комнаты куда глаза глядят. У него был все такой же глубокий, хрипловатый голос и южная манера говорить с нарочитой медлительностью. Только она больше не была его женой, причем уже много лет.

— Привет, Том, — вежливо, но немного натянуто ответила Алекса. Она все еще оставалась в строгом темно-синем костюме и белоснежной блузке. Туфли она сбросила и была в одних чулках, волосы были стянуты на затылке в тугой пучок. Алекса совсем не походила на ту беззаботную, счастливую женщину, какой была десять лет назад. Теперь это была серьезная, деловая женщина, которая испытывает неловкость в его присутствии. Но Саванна была благодарна матери за то, что она хотя бы разговаривает с отцом. Это уже кое-что. Как хорошо, что его рейс задержался. Зато Алексу это отнюдь не обрадовало. — Что ж, оставлю вас готовиться в дорогу. Если ты не успел поесть, Саванна может тебя накормить.

— Я что-нибудь куплю по дороге, — тихо сказал он. Больше всего в ее внешности Тома поразила печаль в глазах. И виной тому был он. У него комок подступил к горлу, и захотелось расплакаться. Но теперь слишком поздно. — Нам пора ехать, — сказал он Алексе, как будто желая заверить ее, что он постарается не задерживаться на ее территории.

Она кивнула и вышла из комнаты. Войдя в свою спальню, закрыла за собой дверь. Он посмотрел на Саванну и ничего не сказал. Саванна казалась довольной, словно произошло какое-то чудо. Неужели она привыкла видеть этот страдальческий взгляд в глазах матери? Это было бы хуже всего. Алекса выглядела хорошо, но по ее глазам было видно, как дорого обошлось ей предательство Тома.

Несколько минут спустя Саванна была готова. В черных лыжных брючках и белой парке она выглядела великолепно, когда пришла в спальню матери поцеловать ее на прощание. Конечно, Алекса будет скучать, но она завалена работой. Теперь можно работать, не чувствуя себя виноватой перед дочерью за то, что не удается уделить ей время. Алекса знала, как ждала Саванна эту поездку с Томом.

— Я люблю тебя, — сказала Алекса, обнимая дочь. Желаю хорошо отдохнуть.

— Я тоже люблю тебя, мама. Не слишком перегружай себя работой. — Она на мгновение задержалась на пороге. — Не хочешь выйти и попрощаться? — спросила она, имея в виду отца. Мать покачала головой, не сказав ни слова, и Саванна поспешила добавить: — Как хочешь. Спасибо за то, что проявила великодушие, когда он пришел.

Алекса улыбнулась, и дочь закрыла дверь.

Минуту спустя Алекса услышала, как хлопнула дверь, и легла на кровать. Она не ждала встречи с ним и не ожидала, что будет так потрясена, увидев его. Он ни капельки не изменился — ни на йоту. Словно не было этих десяти лет; Алексе пришлось даже напомнить себе, что больше он ее мужем не является. Похоже, что ее тело и душа все еще цеплялись за воспоминания, которые она всеми силами пыталась уничтожить. Пыталась, но не вышло: она помнила, как сильно любила его тогда и как мучительно все это было. Лежа в постели, Алекса думала о том, что, видимо, есть люди, на которых ты всегда реагируешь одинаково, которые возбуждают в тебе все те же чувства и те же воспоминания. И как бы ты их с тех пор ни возненавидел, как бы все вокруг ни изменилось, в твоей душе всегда найдется крошечный уголок, который помнит, как чудесно было когда-то. Но хуже всего то, что если бы она нынче вечером встретила его впервые, то была бы, как прежде, ослеплена его неотразимой внешностью. Перед ним невозможно устоять. Однако потом Алекса мало-помалу вспомнила, как ужасно все пошло дальше, как сильно он ее обидел и каким слабаком и презренным мерзавцем оказался. Она пожалела, что увидела его, но потом решила — жалеть не стоит. В конечном счете эта встреча лишь напомнила ей о том, насколько сильно и почему она его ненавидит.

Глава 6

Прошло полнедели, и Алекса порадовалась тому, что Саванна уехала с отцом. Ее жизнь превратилась в сущее безумие. Была найдена еще одна жертва, которую удалось связать с Квентином. На этот раз ею оказалась девятнадцатилетняя девушка. Число известных им жертв достигло шестнадцати, и судебно-медицинские эксперты работали сверхурочно над анализом ДНК. Оперативная группа расширенного состава работала под руководством ФБР, поскольку теперь в это дело было вовлечено несколько штатов. Под началом Джека над этим делом работало не покладая рук не менее десятка следователей. До суда оставалось три месяца.

В четверг Алекса встретилась с Джуди Даннинг, общественным защитником, чтобы обсудить обнаружение новой жертвы. Алексе пришлось сообщить ей об имеющихся уликах, каждая из которых была изобличающей. Алекса пыталась убедить Джуди заставить его признать себя виновным, но Джуди возразила: ей начинает казаться, что его подставили и что сделал это кто-то из тех, с кем он повздорил, находясь в тюрьме, и кто поклялся отомстить ему. Она выразила убеждение, что он этого не делал. Так много жертв, и его ни с того ни с сего стали считать виновным в смерти каждой погибшей девушки в полудюжине штатов. По мнению Джуди, он не захочет признавать себя виновным в убийствах, которых не совершал. Алекса посмотрела на нее как на сумасшедшую. Ей стало ясно, что произошло.

Люк Квентин взглянул на нее своим возбуждающе сексуальным взглядом, исполнил свой социопатический танец, и она, сама того не понимая, начала в него влюбляться. Наверное, именно так он соблазнял всех этих девушек, ставших его жертвами: заставлял каждую почувствовать себя совершенно особой, единственной в мире в последние минуты ее жизни. Джуди Даннинг он не собирался убивать, но заставил ее закрыть глаза на правду. Может быть, это ей понадобилось, чтобы защитить Квентина, но Алекса вернулась к себе после этой встречи, покачивая головой.