Огни Юга

— Мама? — осторожно окликнул Том, входя на заднюю веранду. Слух у Юджинии был отличный, зрение тоже весьма хорошее. Ее временами беспокоили только колени, но она была проницательна, как всегда, и остра на язык. Он боялся испугать ее, но она подняла на него глаза, улыбнулась и отложила книжку.

— Силы небесные, какой приятный сюрприз! Что ты здесь делаешь в разгар дня? Почему не работаешь?

— У меня появилось немного свободного времени, и я решил навестить тебя. Я не был у тебя с прошлой недели. — Он старался навещать ее два или три раза в неделю, и по крайней мере один раз приезжала Луиза. Она строго соблюдала заведенный порядок, за что Том был ей благодарен. Раз в несколько недель Луиза привозила с собой Дейзи, но девочка там всегда скучала. — Ну, чем ты занималась? Кто приезжал? — спросил сын, усаживаясь. Служанка предложила чаю, но он отказался.

— Вчера ходила к парикмахеру, — сказала Юджиния, покачиваясь в кресле. — И преподобный Форбуш заходил навестить меня в воскресенье. Я пропустила службу, и он встревожился. У меня разболелось колено, и я осталась дома.

— Колено еще болит? — спросил Том с озабоченным видом. Он всегда боялся, что она упадет и может сломать бедро, что в ее возрасте было бы настоящей бедой. Она не очень уверенно поднималась по лестнице, но не желала принимать чью-то помощь.

— Сейчас получше. Во всем погода виновата. В воскресенье перед дождем была повышенная влажность. — Она улыбнулась единственному сыну.

Он был хорошим мальчиком, и она им гордилась. Гордился им и отец, который умер три года назад в возрасте девяноста четырех лет. С тех пор мать осталась одна. Алекса была добра и к его отцу. Этот энергичный человек обладал острым чувством юмора. Луизу он никогда не любил, но в отличие от своей супруги никогда не вмешивался в дела сына. У матери Тома всегда имелся миллион мнений о том, что он делает, и она оказывала на него мощное влияние. Он обожал ее даже больше, чем отца. Отец был более отстраненным человеком.

— Луиза говорила, что ты ездил на Север.

— Верно, — подтвердил он. — Я ездил в Вермонт кататься на лыжах.

— Она этого не сказала. Я подумала, что ты ездил в Нью-Йорк по делам.

— В этот раз нет.

Том решил набраться храбрости, а там будь что будет. Мать знала, что он несколько раз в год встречается с Саванной. Она никогда не расспрашивала о ней, а сын помалкивал. Для Юджинии эта глава семейной истории была закрыта, хотя и не так крепко, как она думала.

— Я брал Саванну кататься на лыжах, — сказал Том.

Юджиния промолчала.

— Как там Дейзи? — наконец спросила она, давая понять, что не желает затрагивать ту тему.

— С ней все в порядке. Учится. — Тут он собрался с силами и не стал ходить вокруг да около: — Мама, Саванна здесь.

Мать некоторое время молчала, потом взглянула ему прямо в глаза, но он не отвел взгляд.

— Что ты имеешь в виду? Здесь — в Чарлстоне? — Он кивнул, и она неодобрительно взглянула на него. — Как ты мог поступить так с Луизой?

— У меня не было выбора. Мать Саванны в Нью-Йорке выступает обвинителем на судебном процессе над убийцей, и преступник угрожает Саванне. Алекса, опасаясь, что жизнь Саванны под угрозой, хотела увезти ее куда-нибудь из Нью-Йорка. Другого выхода мы не нашли, и пришлось привезти ее сюда.

Юджиния молча обдумывала сказанное.

— Почему она берется за такие дела? Это работа не для женщины. — Она знала, что мать Алексы тоже юрист, но та занималась делами о разводах, а потом стала судьей. Она не обвиняла убийц и не ставила под угрозу семью.

— После развода Алекса окончила юридическую школу и работает в канцелярии окружного прокурора. Это очень престижная работа.

— Не для женщины, — язвительно заметила мать и поджала губы, сразу став похожей на Щелкунчика.

В молодости она славилась своей красотой, но все осталось в прошлом. Теперь она была слишком худой и стала похожа на ястреба с набрякшими веками и крючковатым носом. Губы Юджинии вытянулись в ниточку — так она выражала недовольство. Она долго молчала, а Том ждал, не зная, остаться ему или уйти. Если Юджиния не захочет видеть Саванну, он не будет настаивать. Мать всегда поступала так, как хотела.

— Сколько она здесь пробудет? — спросила Юджиния, прищурившись.

— До мая или до июня, когда закончится суд.

— Луиза, должно быть, очень расстроилась, — заметила мать. Та ни слова не говорила об этом, но они уже сколько дней не разговаривали друг о другом.

— Не то слово. Она готова убить меня. Но Саванна очень милая девочка, — сказал Том. Мать промолчала. — Она моя дочь, — добавил он. — Я не могу относиться к ней так, как будто ничего ей не должен. Это было бы неправильно. Мне не следовало поддаваться на уговоры Луизы держать Саванну подальше от Чарлстона и встречаться с ней только в Нью-Йорке. Она тоже часть моей жизни, по крайней мере должна ею быть, но этого не было целых десять лет.

— Луизе слишком тяжело видеть ее здесь, — сказала Юджиния, которая, как и Луиза, не хотела, чтобы у него сохранялись какие-либо связи с Алексой. Она знала, как сильно любил ее Том, и опасалась, что он вернется к ней. Луиза — его жена. И после своей «маленькой ошибки», как называла это мать, Луиза вернулась в семью. Мать хотела, чтобы все так и оставалось. Луиза была хорошей южной девушкой из Чарлстона. Алекса чужая, пришлая из совершенно иного мира. Они с дочерью обе здесь чужие. Но Саванна была также и дочерью Тома. И его матери очень не хотелось признавать этот факт.

— Луизе придется смириться и потерпеть, пока не закончится суд, — заявил Том. — Она обязана сделать это для Алексы. Алекса в течение семи лет заботилась о мальчиках, пока Луиза находилась в Техасе. Три месяца не убьют ее. — «Но Луиза может убить меня». Вот вполне вероятный вариант развития событий.

— Какая она? — спросила мать. — Сколько ей сейчас лет? — Казалось, что с тех пор, как они уехали, прошло не менее сотни лет.

— Ей семнадцать лет, она красивая, милая, вежливая, добрая, нежная, умная. Очень похожа на мать. — Юджиния снова поджала губы, и он решил уступить: — Тебе не обязательно встречаться с ней, мама. Я не собирался просить об этом. Я знаю, как ты относишься ко всей этой истории. Но вчера вечером Саванна сама предложила, и вот я здесь. А ей я просто скажу, что ты больше никого не принимаешь.

Мать ничего не сказала; он поднялся, чтобы уйти, и нежно погладил ее по голове. Любящий сын, преданный и почтительный, он всегда повиновался ей. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и она пристально взглянула на него.

— Привези ее в воскресенье на чай, — только и сказала Юджиния и, взяв книжку, продолжила чтение. Не сказав больше ни слова, сын тихо вышел с веранды и уехал. Саванна добилась своего. У Луизы будет очередной приступ ярости. Он привык к этому. Она больше не запугает его. Приезд Саванны вернул Тому давно утраченное мужество.