Огонь без дыма

– А Томас? – возмущенно переспросила я. – Разве Томас не поедет со мной?

– Томаса лучше не тревожить хотя бы пару суток, – вкрадчиво сказал Тегрей. – Не беспокойся за него, Альберта. За ним присмотрит Велдон. Он как верный пес у его кровати. Да и потом, разве что-нибудь грозит Томасу сейчас, когда все позади?

Смешной вопрос. Еще как грозит! Потому что я по-прежнему не доверяла Тегрею. И от мысли, что Томас останется во дворце, когда он битком забит людьми герцога, мне становится не по себе. И это еще мягко сказано.

Тегрей продолжал раздражающе улыбаться. Я буквально слышала его мысли. Да, он не принуждал меня. Он не ставил условий и не предлагал сделок. Однако в его взоре читалось откровенное: уступи. Ответь на мои вопросы – и я отпущу Томаса с тобой. Иначе следующие пару дней будешь сходить с ума от беспокойства за него.

– Какая же ты сволочь! – с чувством выдохнула я.

Правда, тут же испуганно ахнула и прикрыла руками рот. Сразу двумя. Ну я и бестолочь! Кто же говорит подобное брату короля? Особенно если учесть то, с какой легкостью он умеет убивать.

Несколько мгновений в кабинете царила полная всеобъемлющая тишина. А затем герцог в полный голос расхохотался.

Я тут же насупилась, обиженная таким неуместным приступом веселья. Ну и как понимать этого герцога? Я думала, он мне голову оторвет и сожрет, а он потешается от души.

– Прости, Альберта, – простонал Тегрей в перерывах между приступами заливистого смеха. – Но ты такая забавная, когда пугаешься! Честное слово, хочется пугать тебя вновь и вновь.

Фыркнул в последний раз и наконец-то успокоился.

– Что опять тебе не по душе? – на удивление ласково спросил он. – Альберта, при общении с тобой я теряюсь. Тебе не нравится грубость. Я это понимаю и принимаю. Но забота тебя пугает еще сильнее. Как же мне вести себя?

«Просто оставь меня в покое!» – едва не ляпнула я, но в последний момент успела прикусить язык.

Пожалуй, все-таки до откровенного хамства опускаться не следует. Обещания обещаниями, но Тегрей вряд ли простит подобную дерзость. Я и без того балансирую на слишком опасной грани.

– Не надо обращаться со мной как с вещью, – вместо этого произнесла я. – Я прежде всего человек. Личность! А ты… ты…

Против воли мои губы задрожали. Наверное, слишком сильна была моя обида на то, как Тегрей вырвал у Томаса разрешение на поцелуй со мной.

Вообще-то, прежде всего он должен был спросить моего мнения. А так я почувствовала себя особо ценным артефактом, который передают от одного хозяина к другому.

– Договорились, – как-то поразительно легко отозвался герцог. – Полагаю, это же требование ты выдвинешь Томасу?

Нет, все-таки он сволочь и гад. Прекрасно знает, какие у меня больные места, и не отказывает себе в удовольствии ударить по ним.

Томас… Как-то я совсем не представляю себе разговор с ним по этому поводу. Мол, мой ненаглядный жених, ты ко мне плохо относишься. Да Томас даже договорить мне не даст! По своему обыкновению оборвет в самом начале и ядовито попросит не забивать его голову всякой ерундой.

– Ну ладно, оставим эти вопросы на потом, – милостиво предложил Тегрей, осознав, что в этом случае я предпочту промолчать. – А теперь вернемся к нашей прежней теме. Не хочешь говорить ты – скажу я. Да, Альберта, я действительно догадывался, что Ринуальдо так или иначе, но участвовал в покушении на короля. Ты правильно догадалась о том, что прошептал мне на ухо Равен. Слишком загадочными были перемещения камергера по дворцу. Поэтому на них не могли не обратить внимания.

Поразительно! Поневоле заподозришь, а не является ли Тегрей тоже мыслевидцем? Даже жуть берет от того, насколько он проницательный человек.

– Почему в таком случае ты не приказал задержать его сразу? – спросила я. – Почему отправился в тайный ход вместе со мной? Ведь мы могли просто не успеть спасти короля!

– Во-первых, как уже говорил, я не знал о существовании защитного контура, блокирующего все потайные панели, – спокойно ответил Тегрей. – Поэтому не представлял, в какую ловушку мы угодим. А во-вторых… Видишь ли, я предполагал, что Амьен запрет двери покоев. Это же самый логичный поступок в его ситуации! Он сидел подле кровати умирающего короля. Любая попытка штурмом закончилась бы немедленным убийством Роберта. Нам оставалось только одно: постараться проникнуть в спальню тем же путем, что преодолел он.

Рассуждения Тегрея звучали разумно, но я все равно им не верила. Стена обрушилась тоже далеко не внезапно. То бишь, у Амьена все равно было несколько секунд на то, чтобы докончить начатое. Почему он этого не сделал?

– Да, это был риск, – сказал Тегрей. – И риск огромный. Но, по сути, а что я мог еще сделать в этой ситуации? Только выбрать те действия, при которых у Роберта оставалось больше шансов выжить. И не забывай, Альберта, что, вообще-то, я поставил на кон и собственную жизнь.

– А заодно и мою, – все-таки вырвалось у меня.

– Извини, – без малейшего раскаяния проговорил Тегрей. – Однако если ты знаешь другой вариант, который был бы абсолютно безопасен для всех участников – то озвучь его. И клянусь сердцем, что после этого я немедленно сделаю тебе предложение руки и сердца.

Опять издевается! Да я уже поняла, что герцог прав. Хоть и очень неприятно признавать это.

– Ну что, мир? – Тегрей усмехнулся, когда я скорчила красноречивую гримасу в ответ на его слова. – Теперь ты убедилась, что я действительно изо всех сил старался спасти брата, а не вел свою собственную игру?

– Наверное, – недоверчиво обронила я. Кашлянула и вдруг пожаловалась: – Но я все-таки не до конца поняла Ринуальдо. Утром он предложил пожать руку Томасу. Почему? Обязан ведь был осознавать, что после этого заговор окажется раскрыт!

– Это же элементарно, Альберта! – Тегрей выразительно закатил глаза. – Таким образом Ринуальдо окончательно отвел от себя подозрения Томаса, если таковые и имелись. Он знал, что, взбудораженный услышанной новостью, Томас не станет делать этого. Какой же преступник в здравом уме и твердой памяти будет подставлять себя под удар?

– Ясно, – протянула я.

Герцог хотел еще что-то сказать. Его губы шевельнулись было, но в последний момент он передумал.

– И на этом я бы предпочел закончить наш разговор, – сказал он. – Альберта, не знаю, как ты, а лично я от усталости едва на ногах стою. Если боишься оставить своего ненаглядного Томаса одного – то я прикажу подготовить тебе покои. Идет? Будешь лично следить, чтобы никто под покровом тьмы не проник в его спальню и не прикончил.

В последней фразе Тегрея прозвучала его обычная едкая ирония. И опять я подивилась его проницательности. Надо же, как легко он догадался о том, чего я испугалась, когда он предложил мне отправиться домой без Томаса.