Огонь и ветер

— Ерунда, подумаешь, руку задела, — отмахнулся Ит. — Я же удрал.

— И что она сказала? — требовательно произнёс Скрипач.

Врать не было смысла. Но в то же время…

— Рыжий, я тебя очень прошу, давай я расскажу потом, что она сказала, — попросил Ит. — Ничего хорошего. Но я не хочу сейчас про это говорить, ты понимаешь?

— Я понимаю, что ты врёшь и недоговариваешь что-то важное, — обозлился Скрипач. — Ит, что произошло, а?

— Она… во-первых, она знает, что случилось с младшим, — Ит с трудом подбирал слова, но он мог бы не стараться — Рыжий тут же всё понял.

— Да ты что… Господи… Когда? — горестно спросил он.

— Она сказала, десять лет назад, — Ит опустил голову. — Родной, я потому и не хотел говорить сейчас, понимаешь?..

— Сказать надо было обязательно, — возразил Скрипач. Прикусил губу, всхлипнул. — Но как?.. Почему?..

— Я не совсем понял, — признался Ит. — Был какой-то эксперимент… видимо, тот, в котором мы сейчас… неважно. В общем, их убило, по её словам, сопротивление, и убило потому, что младший с женой стали на сторону… Молота и Официальной. — Он тяжело вздохнул. — Она говорила… Рыжий, пойми, она была уверена, что я в курсе. Поэтому она больше издевалась, чем рассказывала. Она мстила.

— И стала в тебя стрелять, — полуутвердительно произнёс Скрипач.

— Ну да, — кивнул Ит. — Поскольку вы не закрыли дверь на балкон, я очень быстро вышел оттуда. Она попала только в руку.

— Покажи, — потребовал Скрипач. — Ничего себе, однако. Давай катер попросим…

— Не надо, пожалуйста! — взмолился Ит. — Дай мне посидеть спокойно, меня и так трясёт до сих пор!..

— Ну ладно, сиди, — смилостивился Скрипач. — Пить, есть — будешь?

— Ничего я не буду. Сигарету дай, — попросил Ит. — И помолчи ты уже ради бога, дай в себя прийти.

…Ри, выслушав ту же версию, горестно покачал головой, но его в данном случае интересовали вопросы практического свойства.

— То есть про Окист они пока что не знают, — Ри задумался. — Ит, с одной стороны — мои соболезнования. С другой… у нас не всё потеряно, ребята. Совсем не всё. Согласитесь.

— Согласимся, — кивнул Скрипач. — Слушайте, а может быть, она врала про младшего?

— Такими вещами не шутят, — покачал головой Ит.

— Смотря кто, — Скрипач нахмурился. — Эта мразь ещё и не на такое способна.

— Нет, Рыжий, она не врала, — отрицательно покачал головой Ит. — К сожалению.

— Ребята, мне очень жаль, но давайте соберёмся всё-таки, — попросил Ри. — Очень вас прошу. Беда, конечно, страшная, но вы о живых подумайте!..

— Я вроде бы и не разбирался, — пробормотал Ит, стараясь не вспоминать ежеминутно о том, что сейчас под курткой. Это он-то не разбирался? Ха-ха. Сам, может, не разбирался, да вот другие разобрали. По запчастям. Странно, что сердце уцелело: стреляла она именно в сердце. И не только…

— Ладно, хорошо. Так… Господи, в голове опять каша какая-то, — пожаловался Ри. — Что мы делаем на Окисте?

— А что мы можем делать? — удивился Скрипач. — Домой пойдем. К своим. И побыстрее.

— Катер уйдёт, — предупредил Ри. — Мы с этой… дамой, если это была дама, так договорились. Что мы делаем после, дальше? Вообще — дальше?

Ит понял, что можно расслабиться. Кажется, действительно пронесло, и они ничего не заметили. Он украдкой оглядел себя — да, всё в порядке. И защита держит, и куртка… скажем, способствует анонимности. Хорошо, что они торопились и куртки тоже не сняли — поэтому в катере прохладно, он подстроился под температуру и держит её.

Ничего, прорвёмся…

Ри говорил и говорил.

Обо всём подряд.

И о том, что денег у них катастрофически мало, и о том, что задерживаться на Окисте лишнего не следует, и о том, что, видимо, придётся искать временную работу, и о том, что он ждёт не дождётся — того, чего и ждать не мечтал.

Скрипач то поддакивал, то принимался возражать; ему хотелось задержаться на Окисте подольше, но Ри вспомнил слова Ита о том, что их ищут и что Роберту пока не нашли, и возразил, что, видимо, придётся прятаться, снова куда-то бежать, и снова прятаться, и что надо бы собрать людей, и вернуться на этот чёртов Сод, потому что теперь стало за Терру-ноль неспокойно, и что совершенно непонятно, что в мире так сильно поменялось за время их отсутствия.

Ит сидел в своём кресле и рассеянно улыбался — в этот момент ему было действительно хорошо. Всё получилось. Ну или почти всё. Почти — это уже гораздо больше, чем ничего.

Теперь главное: пробыть с каждым из них рядом хотя бы совсем чуть-чуть, потом — всё-таки попробовать решить задачу, а потом…

Потом уже неважно.

Но главный квест — это ни под каким видом не снимать с себя куртку.

И не думать о том, что под ней сейчас…

13

Девять

Окист

Ит

Катер они отпустили там же, где его оставлял Ри в прошлый свой визит — в дальней части дендрария, где народу, как они успели убедиться, снова не было. Берте заранее отправили сообщение, и встречать, разумеется, пришла не только Берта.

Пришли все.

Вернее, почти все…

Скрипач, выйдя из катера и увидев Кира, уронил рюкзак, с воплем «скъ`хара!» кинулся к нему, по пути чуть не переломав ноги, и тут же повис на шее; Джессика молча подошла к Ри, который обнял её — да так они и сели прямо на землю, молча, не разнимая объятий. Ит выбрался из катера последним, помахал рукой Бриду и Тринадцатому, а затем подошёл к Берте. Улыбнулся.

— Я по тебе страшно скучала… — шепнула она.

— И я по тебе.

Только бы она не заметила, думал он. Я не хочу, чтобы она сейчас заметила. Всё уже решено, всё кончается, но не надо сейчас, не хочу огорчать, не надо, и мне же обещали, что есть сутки, целые сутки, и…

Минуту они стояли неподвижно — она, прижавшись к нему всем телом, и он, уткнувшись лицом ей в волосы.

— Ит, не надо к нему ходить, — вдруг попросила она. — Не ходи.

Он чуть отстранился, заглядывая ей в лицо.

— Почему?

— Не надо, — вновь попросила она.

— Малыш, мне… — Главное, не думать о том, что под курткой. И чтобы она не поняла. — Раз так получилось, то я должен, наверное. Догадываюсь, но всё-таки…

— Я понимаю, что должен, — она встала на цыпочки, поцеловала его в щёку. — И понимаю, что я тебя не удержу. Но, Ит, он ведь даже разговаривать с нами не пожелал. Мы за всё время говорили два раза всего лишь, и он…

— Берта, мне это нужно. — Он не знал, как объяснить. Сутки, всего лишь сутки — и не увидеть Фэба? Нет, невозможно. Ему же обещали, что он сможет попрощаться со всей семьёй. Со всей! Хоть минуту… пусть даже не поговорить, хотя бы увидеть.