Огонь и Ветер

– Вы берете шкатулку?
– видно продавец устал ждать, когда они наспорятся.

– Да, Нет, - они ответили одновременно.

– У моей мамы уже есть такая.
– девушка вежлива отставила вещицу.

– Ничего страшного, я возьму, у меня такой нет.
– Саша и не думал, что получиться сказать это, не выдав голосом то, что с ним сейчас твориться.

– Сашенька, миленький, а что ты здесь делаешь?
– еще не до конца обернувшись, Лариса сменила и голос, и выражение лица, - А мы вот зашли сувениры посмотреть. Голову сломала, не знаю, что маме подарить. Посоветуй?

При этом она мило улыбалась, заглядывая ему в глаза и пытаясь понять, как долго "миленький" стоит за спиной. Димка же был весь бледный, как холст для живописи. Видно он совсем не рассчитывал присутствовать при признании Ларочки. Единственный, кто был заинтригован сложившейся ситуацией, это продавец. Он даже не думал отходить в сторону, и тем более садиться на свой стул. Более того, подперев голову руками, облокотился на витрину, пытаясь не пропустить ни одного слова. Наверное, если бы ему сейчас еще и попкорн предложили, он бы не отказался

– Вообще то, я живу в этом доме. И если бы ты хоть раз поинтересовалась этим, то не стала задавать подобный вопрос.
– и уже обращаясь к продавцу и беря шкатулку в руки спросил, - Сколько я вам должен?

Тот не сразу понял, что вопрос адресован ему. Потом выпрямился и протараторил

– Полторы тысячи, но в честь нового года я вам сделаю скидку.

– То есть, вы нам со скидкой уже полторы предлагали.
– стала возмущаться Лара, делая вид, что ее действительно это возмущает.

А Саша разглядывал шкатулку со всех сторон, делал вид, что она действительно его заинтересовала. Он ждал, когда кончится комедия и начнется драма.

– Девушка, простите, это за моральный ущерб, что вы причинили.

– Кому причинили?
– не до конца понимая, о чем говорит продавец, который точно знал, что новый покупатель все слышал.

– Покупателю, - не снимая улыбки произнес режиссёр спектакля, с удовольствием наблюдая, как лицо девушки меняется с красного на зеленый, - Вы же шкатулку всю облапали. Мне ее надо теперь в товарный вид приводить, а молодой человек, как я понял, готов ее купить так, без дополнительной полировки.

Александр больше не желая играть в этот фарс, просто кинул на прилавок полторы тысячи, взяв купленную вещь, вышел на улицу. Свежий воздух охладил огонь на лице и в груди. Погода портилась на глазах. Будто кто нарочно сгонял тучи над городом. А метель решила подловить врасплох людей, что настроились на приятный и спокойный вечер. Сделав глубокий вдох, он еще минуту постоял, соображая, куда ему идти, и быстрым шагом отправился домой. До подъезда было шагов тридцать, не больше, но ватные ноги не хотели сокращать этот путь. Показалось, что он добирался через сугробы и буреломы. Ноги вечно за что-то цеплялись и спотыкались.

Уже к своей квартире, сидя на кресле в прихожей, он почувствовал, что ладонь затекает и что-то больно в нее впивается. Он разжал перед глазами кулак, который все так же сжимал шкатулку, размером с половину его ладони. Кто бы ему объяснил, зачем эта вещь теперь нужна и что с ней делать. Он встал с кресла, не разуваясь и не раздеваясь, прошел в свою спальню. На тумбочке, рядом с фотографией невесты стояла коробочка с подарком. Взяв ее, Саша попытался поместить одну коробку в другую, но ничего не получалась. Открыть и просто переложить кольцо он не хотел. Он не хотел видеть то, что недавно разглядывал с любовью и предвкушением. Тогда парень просто смял коробку в руке, не беспокоясь, что можно сломать кольцо, и то что, в таком виде подарок легко умещался в шкатулке, его вполне устроило. Больше всего его беспокоила не измена невесты, а предательство друга. Дружбой он дорожил больше всего, он это знал и понимал еще с детского дома. Его беспокоило, что все кругом знали, кроме него. Это жгло, как раскаленная сталь. Пытаясь залить пожар, он, раздеваясь на ходу и не беспокоясь, что вещи оставались прям на полу, по ходу его действий, Александр, взяв бутылку водки с холодильника, пошел в ванную комнату. Там, под холодным душем и вливая в себя успокоительное прям из горла, стало немного легче.

Как прошли все праздничные и будничные дни, Саша не вспомнил бы даже под пытками. Они все слились в один длинный и нескончаемый запой. Благо, спиртное у него всегда водилось. Сам он практически не пил, а для гостей держал ассортимент.

В один из таких дней раздался звонок в дверь. Что очень удивило хозяина. Находясь между опьянением и похмельем, он пытался сообразить, кого же принес Дед Мороз. О его новом адресе знал только Витька, но тот был в тайге с геологоразведочной экспедицией и вернуться должен только к лету. Соображая на ходу, куда послать гостя, он накинул рубашку и пошел открывать дверь. Брюки он не снимал с себя еще с прошлого года.

В дверях стояла девочка - подросток с рыжей косой переброшенной вперед и доходившей до пояса. На вид ей было лет четырнадцать - пятнадцать. Ее рост едва доходил до плеча хозяина квартиры. Лица он разглядеть не мог, так как фокус уже не работал

– Ты хто? Снегурочка?
– первое что пришло в голову парню он и выпалил, только язык при этом заплетался.

– Ооо..., я так понимаю, Дед Мороз уже побывал!
– девушка помахала рукой перед носом, разгоняя аромат перегара.
– Зайчики с белочкой еще не забегали?

– Те чё надо? Ты хто???
– терпение хозяина заканчивалось. Стоять было трудно, да и сухость во рту требовала живительной влаги.

– Я, наверное, адресом ошиблась, - сверяя номер квартиры с запиской, начала объяснять девочка, - Мне нужна Мария Александровна.

– Не ошиблась, заходи, - хозяин махнул рукой в пригласительном жесте и пошел в комнату. Подросток, оглянувшись, тоже зашла, только не стала за собой дверь закрывать, на всякий случай.

– Она скоро будет?
– девушка кричала с прихожей, так как за хозяином в ванну идти не хотелось.

– Кто она?
– вытирая полотенцем лицо, молодой человек пытался прийти в себя.

– Ясно, значит белочка уже забегала... Баба Маша скоро вернется?

– А ты ей кем будешь? Внучкой?
– ведь действительно, вдруг у него есть еще родственники

– Ага, Снегурочкой!
– разглядывая квартиру, девушку совершенно не волновал тот факт, что она одна в квартире с мужчиной, которого видит впервые.
– Я ей никем не буду и быть не собираюсь. Просто баба Настя просила ей письмецо передать, они когда-то подругами были. Так, когда она вернётся? А может ты сам передашь, а? Я на электричку боюсь опоздать.

– Так никогда ее больше не будет, и передать не смогу. Умерла она, девочка.
– Саша не обращал внимание на то, что девушка откровенно хамила.

– Как померла?
– почему-то этот факт не устраивал гостью. Она прошлась и села в кресло.
– Так не могла она... Этого просто не может быть... И что я теперь бабе Насте скажу?

Она выглядела очень расстроенной, будто потеряла близкого человека. Теперь Саша мог ее разглядеть. Огромные карие глаза были украшены черными длинными ресницами, сначала казалось, что они подкрашены, так как шли ресничка к ресничке, но приглядевшись можно было понять, что и брови у нее тоже черного цвета, и очень густые. Форма домиком, придавала взгляду очарования ведьмочки, почему именно это сравнение пришло в голову, Саша не понимал. Прямой носик, чуть курносый внизу, напоминал кикимору из сказок, а алые губы, не слишком пухлые, чтоб притягивать взгляд, но и в то же время, достаточно заметные, чтоб не теряться на лице. Девушка была как с детской картинки в книжках о сказках. Сама она еще была угловатая, не до конца сформировавшаяся фигура делала ее больше похожей на мальчика с косой. Скорее всего, сочетание огненно-красных волос и черных бровей и ресниц, делали ее немного не из мира сего.