Огонь и вода

Они с Фиалочкой тихонько постояли у приоткрытой двери и дослушали песню про вольную птицу, которая жизнь и смерть доверила ветру, и только потом вошли.

– Привет, Русалочка, и тебе привет, башка зелёная, - Рыжий осторожно поцеловал щеку Анриетты и обнялся с Зелёным. – Как наша девочка?

Тем временем Катрин о чём-то шепталась с сестрой.

– Девочка странно, - Луис стал серьёзным. – Восстановление идёт медленнее, чем должно бы. И я не могу понять, почему. Она в целом здорова, у неё нет хронических заболеваний, которые осложнили бы состояние. Но почему-то чахнет.

– И ты используешь все доступные средства, даже на работу пришёл в выходной, - усмехнулся Рыжий.

Но хорошо, что кому-то не всё равно на эту бедовую девчонку.

– А я и так тут был, вызвали на срочную операцию. И потом заглянул к Анриетте. А почему она русалочка?

– Потому, что зелёная, - рассмеялся Рыжий.

– И что, она на самом деле дочь принца Рогана? Он тут приходил вчера, такой важный, всё хотел денег дать или ещё что-нибудь, а я его к ней отправил, чтоб посидел, поговорил, что-нибудь хорошее сказал. Только думаю, что зря.

– Может, и зря. Мы ж сейчас от него – за обедом сидели. Скука и мука. И единственный сын, который полностью устраивает отца – такой же скучный.

– Ладно, будем прогонять скуку, - улыбнулся Луис. – Катрин, располагайтесь. Вы любите петь песни?

– Я больше слушаю, чем пою. Поёт у нас Анриетта, у них же группа.

– Да, и кто-то очень печалится, что ещё долго не сможет играть, а потом нужно будет разрабатывать руку, - Луис подошёл к кровати, взял кисть Анриетты и немного размял. – Ничего, ещё сыграешь. Сыграешь для меня? – спросил Русалочку, испытующе глядя на неё.

– Если смогу, - вздохнула та еле слышно.

– Сможешь, куда денешься. Простецы-то зарастают, а ты маг, да ещё и огненный, у тебя регенерация – о-го-го!

Вернулся на стул, взял аккорд.

– У тебя третья струна не строит, - прошелестела Русалочка. – Самую малость.

– Точно, - кивнул Луис и принялся крутить колки, потом взял аккорд, убедился, что строит. – Анриетта, ты про что любишь петь?

– Про жизнь. И про любовь.

– Про любовь попозже, непременно. А про жизнь – это как?

– Когда все умерли, - пробормотала девчонка.

– Да ладно тебе, все умерли. Может лучше – что наши победили?

Она помолчала немного, потом ответила:

– Можно.

– Тогда давай про Легион, - кивнул Луис Рыжему.

А чего бы не про Легион? – подумал Рыжий. И вступил в терцию точно тогда, когда было надо.

Уже по ходу подумал – эту ж песню пели тогда в Крокодилах, вдруг Фиалочка взбрыкнёт? Но нет, сидит, слушает, а под конец даже припев стала подпевать потихоньку. Рыжий прямо пожалел, что не запомнил той песни из сна, которую там пели вместе с ветром. Но вдруг она где-то записана?

Известный ему объём семейных хроник привёл в уныние, но ненадолго. Можно же пойти и покопаться вместе с Фиалочкой! Она, вроде, хотела.

А песня не найдётся – ну так ещё что-нибудь полезное отыщут.

Тем временем Луис как раз дошёл до той кондиции, чтобы петь про любовь – Рыжий эту песню знал, она о том, что он воюет, она о нём думает, а потом они встретятся, и всё будет хорошо, потому что вместе.

Вот у предка во сне тоже пробегала эта мысль – что хорошо, потому что вместе. Может быть, им с Катрин тоже удастся – чтобы вместе?

Глава тридцать вторая, в которой вскрывается некий нарыв

В понедельник утром Катрин совершенно спокойно собралась на работу – все нужные вещи нашлись в квартире Вьевилля. И вся эта утренняя суета воспринималась уже спокойно – обнять Годфри, почесать и накормить кота. Накраситься можно и в комнате – в дверце шкафа большое ростовое зеркало. Позавтракать – в кафе по дороге в офис. И приехать на работу вместе.

На парковке поймать удивлённые взгляды Мии, секретарши Вьевилля, и Симоны, собственной сотрудницы. Подумаешь, приехали вместе. Да мало ли, почему они могли приехать вместе!

Впрочем, обе достойные особы вежливо поздоровались и с ней, и с начальством, и поспешили в здание.

– Как ты думаешь, чем нам грозит эта встреча? – спросила Катрин у Вьевилля.

– Ты о чём?

Кажется, кто-то умудрился ничего не заметить.

– Что могут подумать о нас коллеги?

– Слушай, Фиалочка, вот лично мне очень мало разницы, что они о нас будут думать – если работают нормально. А если не нормально – то тоже пусть думают, что хотят, вопросы к ним будут, всё же, об их работе. Да и всё.

Пожалуй, что и так. Они вместе вошли в лифт, Катрин вышла у себя на втором этаже, а он поехал к себе на третий.

В отделе сотрудники стояли кучкой вокруг Симоны. Сплетни обсуждают? Катрин громко поздоровалась, напомнила, что начинаем с совещания, и прошла к себе.

Впрочем, на совещании все были бодры и деятельны. Отчитались по текущим задачам и были готовы продолжать работу. Ну и хорошо.

А после совещания она уже, было, собралась сесть вместе с Кристофом по итогам замены знаменитой аномальной скважины – заказ-то нужно завершать, кстати, теплотехникам тоже хорошо бы уже отчитаться – когда в дверь тихонько постучались, и вошла юная дева – в клетчатых брюках, простом белом топике, и с двумя толстыми и блестящими тёмными косами.

– Добрый день, - сказала она. – Я Глория ди Реале, на практику.

Тьфу ты! Катрин совсем забыла о том, что придёт студентка! А всё потому, что достала телефон – записать, увидела звонки с телефона сестры, и понеслось. А её ведь нужно ввести в курс дела и отправить посмотреть какой-нибудь объект… Если бы она не забыла, так хоть бы на совещании предупредила!

– Добрый день, Глория, - Катрин кивнула и вышла. – Я Катрин Лимура. Проходите. У нас есть свободный стол, правда, он посреди кабинета, но я думаю, что это не страшно. Компьютер найдём.

Дальше она звонила и просила найти компьютер, и проследить, чтобы на нём было всё, необходимое для работы. Кристоф сбежал под шумок – сказал, поедет на объект. Чёрт с ним, потом разберёмся.

Процедуру прохождения практики Катрин помнила – и начала с общего введения в работу отдела. Какие задачи, как именно они решаются.

– Скажите, у кого вы специализируетесь в академии?

Ответ удивил.

– Ни у кого. Я приехала на год, по обмену, из Монте-Реале. После практики уеду обратно, и буду доучиваться там.