Огонь луны

Утром фургоны, которые накануне вечером обещала Тэнси, стали прибывать, сцепленные по два, по три, хотя к этому времени довольно большое количество женщин-иммигранток уже разбежались. Мэгги видела, как они, пока темно, собирают свои сумки и мешки, то там, то здесь, в разных углах.

Грохот по мостовой фургонных колес разбудил Тэнси, и она села, потягиваясь и счастливо вздыхая. Казалось, она провела эту ночь на пуховой перине и мягких простынях.

— Значит, уже проснулась? — весело прощебетала она, кося глазом на Мэгги и снова зевая.

Мэгги покачала головой, не одобряя апломб подруги, и вздохнула. Тэнси легко приспосабливалась, только и всего. А если и она хочет найти местечко для себя в этом перевернутом вверх тормашками мире, где в феврале сияет солнце, ей было бы неплохо тоже научиться приспосабливаться.

— Большинство женщин сбежали, — сказала она как бы между прочим, потому что всякий, у кого есть глаза, мог заметить, что барак почти опустел.

— Проститутки, — презрительным шепотом сказала Тэнси. — Даже и не думают чистить картошку или мыть полы, чтобы заработать на жизнь.

Мэгги вытаращила глаза.

— Хочешь сказать, они приехали сюда под лживыми предлогами?

Мэгги вспыхнула и отвернулась.

В этот момент в барак вплыла великосветская дама, одетая в прекрасно сшитое платье самого невероятного цвета зеленого горошка, которого Мэгги никогда раньше не видела. Юбка была отделана оборкой в полоску отвратительного оливкового оттенка, а шлейф украшали ленты. Аккуратно завитые белоснежные волосы прикрывала маленькая шляпка с желтым перышком, свисавшим на одну сторону. Со щедро напудренного лица на них смотрели добрые голубые глаза.

— Доброе утро, девушки, — хорошо поставленным голосом пропела матрона. — Меня зовут леди Косгроув, и я пришла, чтобы отвести вас в Общество помощи девушкам-иммигранткам. Там вы примете ванну, хорошенько позавтракаете, а потом вас проводят туда, где вы будете работать.

Мэгги шагнула было вперед, чтобы объяснить, что у нее утром назначена встреча в доме пятнадцать по Джордж-стрит, но сдержалась. «Ванна и завтрак» звучало очень неплохо, а кроме того, леди Косгроув могла подумать, что она из разряда тех женщин, которые сбежали ночью. Этого нельзя допустить, и в любом случае ей никак не хотелось представляться в театре мистера Маккены в таком неряшливом виде. Не сказав ни слова, Мэгги присоединилась к Тэнси в одном из фургонов.

День был солнечным и жарким, но Мэгги почти не обращала внимания на погоду — она была слишком поглощена Сиднеем. Вместо лепившихся одна к другой крыш и босоногих аборигенов, которых она ожидала увидеть, перед ней предстал огромный город с трамваями, мощеными улицами, телефонными проводами и высокими зданиями офисов. Город был такой же современный, как Нью-Йорк или Лондон, но гораздо чище и просторней. Вода залива была необыкновенно синей, напоминавшей глаза мистера Риви Маккены.

— Красивое местечко, не правда ли? — спросила Тэнси, ощутимо ткнув Мэгги локтем в бок. — Знаешь, в этом году в июне будет юбилей королевы, будет масса вечеринок, скачки, иллюминация.

Наконец фургоны остановились напротив мрачноватого кирпичного дома в псевдоанглийском стиле. Один из кучеров открыл высокие кованые ворота, отделявшие дом с его прекрасно ухоженным газоном от тротуара, в то время как другие помогали пассажиркам вылезать из фургонов, словно те были придворными дамами.

Леди Косгроув, разумеется, прибыла первой, но, разумеется, не в фургоне, а в дорогом черном двухколесном экипаже. Ока приветствовала каждую иммигрантку теплым рукопожатием и улыбкой, когда они проходили сквозь ворота.

Тэнси вошла прежде Мэгги, сделав книксен и пробормотав: «Ваша светлость».

Мэгги не согнула колен: она не делала этого никогда, за исключением поклонов в конце спектакля, естественно.

— Рада познакомиться, — каким-то деревянным голосом сказала она и направилась по дорожке к дому, но леди Косгроув крепко сжала ее руку.

— Американка, — сказала она несколько более снисходительным тоном. — Скажите еще раз, как ваше имя?

Мэгги проглотила комок в горле.

— Мэгги Чемберлен, мэм, — ответила она.

— Вы оказались очень далеко от дома, дорогая.

Будь на месте леди Косгроув кто-то другой, Мэгги непременно сказала бы что-нибудь дерзкое, учитывая разделявшее их расстояние. Но леди Косгроув ей понравилась, она почувствовала, что эта женщина ласкова и полна участия.

— Да, мэм, — сказала Мэгги. Если бы у нее было больше времени, она могла бы рассказать ее светлости долгую историю того, как она оказалась в Австралии. Мэгги ощущала доверие к этой женщине, но сзади стояли другие. — Думаю, это немногим дальше, чем Англия.

Леди Косгроув улыбнулась и отпустила руку Мэгги.

— Мы еще поговорим, милочка, после того, как вы вымоетесь и что-нибудь перекусите.

Мэгги кивнула, не зная, как объяснить этой доброй женщине о назначенной ей встрече с Риви Маккеной на Джордж-стрит, и поспешила вслед за Тэнси.

Над большими двустворчатыми дверями красовалась надпись «Общество помощи девушкам-иммигранткам». Не утруждая себя стуком в дверь, Тэнси переступила порог, Мэгги последовала за ней. В длинном коридоре их встретили строгого вида горничные, державшие в руках полотенца и куски дешевого желтого мыла. Последовав примеру Тэнси, Мэгги взяла два полотенца, кусок мыла и по широкой лестнице поднялась на второй этаж. Там, в первой комнате направо, походившей скорее на бальную залу, стояли ванны, с трех сторон огороженные ширмами, чтобы придать им видимость уединения.

— Обязательно вымойте голову, — объявила одна из горничных, обращаясь ко всем. Потрескавшиеся красные руки она для солидности держала сцепленными перед собой. — И если у вас есть вши, вы должны сказать об этом. Ее светлость не желает, чтобы вы приносили насекомых в приличные семьи Сиднея. Насекомые. Мэгги была просто вне себя, но прикусила язык и зашла в одну из кабинок во втором ряду. Там она положила на пол свою дорожную сумку, полотенца, мыло и начала раздеваться. Перспектива помыться была настолько заманчивой, что ни о чем другом она и думать не могла, даже о встрече на Джордж-стрит или о том, что Филип Бригз ее явно обманул.

К тому времени, когда Мэгги тщательно отмылась и вылезла из ванной, вытирая голову, в желудке у нее урчало от голода. Казалось, что съеденный вчера на борту судна ужин был так же далеко в прошлом, как и всемирный потоп. К своему неудовольствию, как впрочем, и к облегчению, Мэгги вскоре обнаружила, что ее грубое шерстяное платье и белье забрали, положив вместо них черное бумазейное платье прислуги, а также трусики, нижние юбки и корсет из неотбеленного муслина вместе с парой черных чулок.