Огонь луны

— Элизабет — племянница Риви. Ах, все так запутано! Сэмюэл, я никак не могу ехать — у меня бы сердце разбилось.

— По-моему, твое сердце уже разбито, — вздохнул Сэмюэл, встал и подал ей руку. — Идем, давай веселиться! Посмотрим всех зверей, а потом поужинаем где-нибудь, и я не скажу больше ни слова о театре или Америке.

Мэгги улыбнулась, зная, что глаза у нее красные и опухшие от слез, а лицо покрылось пятнами.

— Ты такой добрый. Я буду по тебе ужасно скучать, когда вы уедете.

Сэмюэл отвесил стремительный, как у Петруччо, поклон.

— Не будем говорить о расставании и прочих печальных вещах, миледи. Сегодня будем веселиться.

Засмеявшись, Мэгги взяла Сэмюэла под руку и позволила ему отвести себя в зоопарк. Она замечательно провела день, рассматривая зебр и слонов, обезьян и вомбатов, медведей коала и кенгуру. Вспомнив Матильду — кенгуру, которую она погладила в Парамате в тот казавшийся теперь таким давним день, Мэгги немного взгрустнула. Тогда все не было таким запутанным.

Сэмюэл тут же попытался ободрить ее.

— Знаешь, у аборигенов есть легенда о кенгуру и о том, откуда они взялись.

Мэгги покачала головой, тронутая заботливостью Сэма. Он повел ее к той же скамейке, и они сели. Сэмюэл взял Мэгги за руку.

— Кажется, был ужасный ураган, — начал он тоном сказочника. — В небе носились странные животные, их задние ноги становились все длиннее и длиннее, так сильно они пытались дотянуться до земли. Была страшная буря, которая вырывала из земли траву и кусты и даже деревья прямо с корнем. Аборигены попрятались в скалах, в ужасе наблюдая за тем, что творилось. Представляешь?

Мэгги кивнула и улыбнулась, а Сэмюэл продолжал: — Так случилось, к величайшему изумлению наблюдавших, что одно из этих странных животных зацепилось, запуталось в ветвях дерева, которое все еще держалось, и его бросило на землю. Существо огляделось, а потом ускакало прочь.

Мэгги засмеялась и захлопала в ладоши.

— Сэм, это было великолепно.

— Разумеется, — с ласковой усмешкой сказал он. — А теперь пойдем и съедим что-нибудь. Я страшно прожорливый.

Сэмюэл был настолько состоятелен, что имел в своем распоряжении экипаж. Он подтолкнул Мэгги к карете и усадил ее. Они поехали в ресторан отеля, окна которого выходили на залив. Мэгги напрочь забыла о своих бедах и смеялась над рассказами Сэмюэла, поглощая ростбиф, картошку и лепешки.

После обильной трапезы Сэмюэл пригласил Мэгги на спектакль, чтобы посмотреть, как идет дело у ее дублирующей актрисы, но Мэгги покачала головой: пора было возвращаться в дом Риви и посмотреть в лицо действительности.

Сэмюэл вышел из кареты и проводил ее до дверей, благородно поцеловав в лоб.

— Спасибо тебе, Сэмюэл, — тихо сказала она. — Ты сделал этот невыносимый день лучше.

Он улыбнулся.

— Удаляюсь, чтобы убеждать еще одну Катарину, что луна, — это не солнце, — сказал он и зашагал по тропинке назад к экипажу.

Мэгги вошла в дом и медленно поднялась по лестнице, готовясь к очередному столкновению с Элеанор, однако не увидев ее, а к тому времени, когда дошла до двери Риви, была уже достаточно храброй, чтобы войти.

Элеанор стояла у окна, сжимая в руке штору, а Риви неподвижно смотрел в потолок. Казалось, он нисколько не продвинулся в своем выздоровлении. Разозленная, Мэгги подошла к кровати и коснулась руки Риви. Он отдернул ее, и Мэгги подняла глаза на Элеанор.

— Я как раз сказала мистеру Маккене, что вы приехали в карете какого-то джентльмена, — весело сказала та, отпустив штору.

Мэгги прекрасно представила себе, как преподнесла все это мисс Килгор.

— Пожалуйста, выйдите, — твердо сказала она, и, к ее удивлению, Элеанор пожала плечами и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

Мэгги откинула со лба Риви черные кудри, а потом поцеловала его упрямые, неподвижные губы.

— Ты и представить себе не можешь, как я довольна тем, что ты ревнуешь, — поддразнила она.

Все его тело задрожало, когда он сделал усилие и произнес:

— Я не… ревную!

— Ревнуешь, и даже очень, — улыбнулась Мэгги. — Тебе хочется знать, с кем я была и что делала. Да будет тебе известно, я ездила в зоопарк и встретила там своего друга Сэмюэла Фэрмонта. Он актер.

Риви нахмурился, и его сине-зеленые глаза зло сверкнули.

— Он очень красивый, — весело продолжала Мэгги, — и очень внимательный. Он угостил меня ужином и выслушал мою горестную историю.

Риви издал звук отвращения и попытался столкнуть Мэгги с постели, но она твердо держалась и продолжала в том же духе:

— Сердце мое разбито, знаешь ли. Я влюблена в одного чудесного человека — он оказался отцом моего еще не родившегося ребенка, — но у меня есть ужасное подозрение, что он просто использует меня, потому что думает, будто я много знаю о его пропавшем брате.

Риви никак не реагировал, но внимательно слушал.

— Ну да! — трагически воскликнула Мэгги, как будто он сказал, что не верит ей. — Чистая правда! Но дело в том, что я ничего не знаю о его брате. Все, что я знаю, так это то, что люблю этого человека, от которого у меня будет ребенок, но он признает свободно, что не любит меня.

Рука Риви медленно поднялась к ее лицу, и ей показалось, что на его губах мелькнула улыбка. Мэгги встала и пошла к двери, решительно повернув ключ. А потом, когда комната наполнилась первыми вечерними тенями, она начала раздеваться.

— Я не очень-то доверяю терапии мисс Килгор, — поддразнила она, отбросив в сторону платье и выскользнув из нижней юбки. — Она и тягаться не может с моей.

Мэгги неторопливо расстегнула корсет, а потом, оставшись в одних трусиках, уселась на постель. Обхватив руками голову Риви, она подняла ее к своей голой груди, и он жадно припал к предложенному ему соску.

Глава 20

Кошмар повторялся днем и ночью. Риви видел воду, которая, казалось, кипела от крови, и слышал вопли гибнущих. В ноздри ему ударяло кровавое зловоние, и он не мог оторваться от поручней судна. До тех пор, пока Янки не начинала любить его. Она давала ему передышку, отвлекая от этой ужасной сцены, терзавшей его разум и душу.

Риви не мог вспомнить ее имя. Она лежала в постели рядом с ним, он это знал. Стоило ему только позвать ее, и она хотя бы на несколько минут отгоняла от него это преследующее его видение.