Огонь! Об оружии и боеприпасах

«Ямато» шел в центре кругового ордера из восьми эсминцев и легкого крейсера «Яхаги» (головного), когда в 12–20 последовал первый налет, в котором участвовало около 150 палубных самолетов (рис. 2.3). Первым был уничтожен торпедой один из эсминцев, получил повреждения «Яхаги», а в линкор попали четыре бомбы, вызвав пожар, уничтожив несколько зенитных расчетов и пост РЛС. Были и попадания торпед (3–4), вызвавшие крен корабля 5–6° на левый борт. Интенсивный зенитный огонь «Ямато» был малоэффективен: противник потерял лишь два пикирующих бомбардировщика «Хэллдайвер». И это несмотря на то, что в ПВО, помимо 147-ми стволов малокалиберной зенитной артиллерии линкора, 12-ти 127-мм орудий и шести 155-мм орудий, участвовала даже артиллерия главного — 460-мм — калибра. Она имела для этого боеприпасы двух типов: «зенитный снаряд типа 91» весом 1300 кг с готовыми поражающими элементами (стальными трубочками с огнесмесью) и экспериментальный зенитный снаряд, снаряженный низкобризантным ВВ. При его разрыве разворачивались огромные кольца проволоки, уложенной вдоль заряда. Могущество этих боеприпасов намного превосходило все, на что были способны боевые части и всех послевоенных зенитных ракет, но технологическое отставание — отсутствие неконтактных или радиокомандных взрывателей — значительно снижало эффективность.

^{Рис. 2.3. Палубные истребители-бомбардировщики F4U «Корсэр» ВМС США атакуют японский линейный корабль «Ямато»}

Как бы то ни было, первая атака незначительно сказалась на боеспособности линкора, и соединение шло со скоростью 22 узла, когда через час после первой последовала вторая атака полусотни палубных самолетов. Ее результатом стали еще пять торпедных попаданий (из них три — в левый борт), крен увеличился, пришлось прибегнуть к контрзатоплению. Скорость упала до 18-ти узлов. Еще через 45 минут последовала и третья атака, а с ней и четыре новых попадания торпед. К этому времени почти вся зенитная артиллерия «Ямато» была уничтожена попаданиями бомб. Взорвались пороховые заряды в башне № 1 главного калибра. Вышли из строя рулевые машины и связь. Крен продолжал увеличиваться, был отдан приказ покинуть корабль. Однако спастись удалось немногим: когда крен достиг 80°, из стеллажей стали выпадать полуторатонные снаряды главного калибра. Один из них упал неудачно и сплющил своим ударом головной взрыватель, в результате чего сдетонировал главный артиллерийский погреб, содержавший более 500 т ВВ. Погибли командующий соединением, командир корабля и 2500 матросов и офицеров. Операция «Тэн-ичиго» («Небеса-1») провалилась. В Сасебо вернулись лишь четыре эсминца.

Где действительно пригодились большие пушки линкоров — так это при десантных операциях (рис. 2.4). На результаты их работы не могла нарадоваться морская пехота, потому что 406 мм снаряд (рис. 2.5), прежде, чем разорваться, мог пробить девять метров железобетона…

^{Рис. 2.4. Корабельная артиллерия проявила себя: после ее двухдневной работы, десантно-высадочные средства американской морской пехоты (их кильватерные струи видны в верхней части снимка) приближаются к тихоокеанскому атоллу Эниветок}

^{Рис. 2.5. Погрузка на британский линкор «Родни» 406 мм снаряда артиллерии главного калибра. Снаряд весит тонну, но стрелять такими за годы войны пришлось совсем нечасто, а в морских сражениях — очень редко. «Родни» поучаствовал в потоплении германского «Бисмарка», но лишь после того, как торпеда самолета, взлетевшего с авианосца, попав в корму, лишила его противника хода}

…Но все ж не давала покоя высокопоставленным более чем сомнительная слава припарижской «Колоссаль». И разъезжали по специально построенным железнодорожным веткам по берегу Ла-Манша неимоверно длинные (рис. 2.6), чьи стволы тоже поддерживали от прогиба тросы, посылали на ту сторону снаряд за снарядом — редко и совсем уж неметко. И кручинились за скудным, рационированным ужином туземцы:

«Слыхала? Позавчера-то вечером в Уэстхэме в хлев угодило, а там — коровенка. Так одна ямка от нее и осталась, даже на путный бифштекс не собрали…».

^{Рис. 2.6.1940 г. Германское сверхдальнобойное орудие на железнодорожном ходу послало свой снаряд через Ла-Манш}

…Под гусеницами бронетанковых соединений оборона трещала, как скорлупа, а там, где они взаимодействовали с авиацией — пикирующими бомбардировщиками и штурмовиками — их наступление напоминало нож, входящий в масло. Артиллерия продолжала оставаться главной огневой силой сухопутных войск, но с танком уже нельзя было справиться, просто метко выстрелив в него из первой подвернувшейся под руку пушки (рис. 2.7). Конечно, очень близкий разрыв 20–25 килограммов ВВ мог так «встряхнуть» танк, что он выходил из строя, но столько взрывчатки несет только снаряд вроде тех, которыми стреляют на море крейсера.

^{Рис. 2.7. Редкий снимок, сделанный зимой 1941 г. с близкого расстояния солдатом вермахта: прямое попадание в советский танк Т-34. Снаряд не проник внутрь танка, а разорвался па броне, о чем свидетельствуют газы взрыва и разлетающиеся ошметки. Объем газов позволяет оцепить количество взрывчатки — около сотни граммов. Вероятно, это был снаряд 37 мм противотанковой пушки. Т-34, скорее всего, не потерял боеспособности}

Американскому крейсеру «Бойз» удалось снарядами своего главного калибра отразить атаку итальянских танков, когда он обеспечивал огнем десантную операцию на Сицилии и весьма странно, что после этого никто из высокопоставленных не смекнул: повытаскивать крейсера из моря, поставить на гусеничный ход и приказать сопровождать войска, охраняя их от наседающих танков.

Далеко не всегда «убивала» танк и куда более мощная, чем снаряд крейсера, авиационная бомба (рис. 2.8) — взрывчатка не могла компенсировать даже небольшие промахи по высокозащищенным целям и необходимостью стала специализация боеприпасов. В бронебойных догадались не рассеивать драгоценную энергию по всем направлениям, а наоборот — концентрировать ее в точке попадания, сделав ставку на меткий выстрел.

^{Рис. 2.8. Безрезультатная охота германского пикирующего бомбардировщика в пустыне Северной Африки. На «дичь» (танк «Шерман», американского производства) сброшена мощная (похоже — полутонная) бомба, но промах оказался таким, что цель не получила повреждений}

Еще до войны была предложена профессором Герлихом «ультрапуля», напоминающая в разрезе гриб-поганку (рис. 2.9). В казенной части ствола была раскрыта юбка того гриба и потому действовало давление пороховых газов на большую площадь, ускоряя «ультрапулю» с большей силой. Но не только пуля была новшеством: канал ствола имел коническую форму и по мере движения, складывалась юбка и покидала ствол (кстати — со скоростью 1500–1700 м/с) уже не сомнительной внешности поганка, а компактное тело, с небольшим лобовым сопротивлением. Пробивали ультрапули броню вдвое большей своего калибра толщины, но сложны были в производстве конические стволы, и недолга их жизнь: то ли по причине износа, то ли потому, что опасное это дело — с ружьем, хоть и противотанковым — да на прямом выстреле…

^{Рис. 2.9. «Ультрапули» профессора Герлиха.}

Показаны различные типы таких пуль и изменения их форм в процессе движения в коническом стволе. Справа — пули, снаряженные зажигательным составом, воспламенявшимся при пробивании брони. Бронепробитие таких пуль — пониженное по сравнению с цельнометаллическими, изображенными слева, зато заброневое действие — выше

В полевой артиллерии бронебойные снаряды были вначале просто болванками из стали — по калибру соответствующей пушки (рис. 2.10). В донной части некоторые из них имели небольшой заряд — чтобы было, чем «удивить» танкистов, преодолев броню — ведь взрыв в замкнутом пространстве гораздо опаснее для людей, чем на открытом воздухе. Такой снаряд мог пробить броню равной своему калибру толщины, да и то — при благоприятном угле встречи и на небольшой дистанции. Позже стали вставлять в снаряд сердечник закаленной стали — бронепробитие увеличилось, но не намного.

^{Рис. 2.10. Эволюция бронебойных снарядов к авиационной пушке калибром 23 мм.}

^{Сверху вниз:}

^{— цельнометаллический (есть только трассер);}

^{— с сердечником из закаленной стали (головной обтекатель удален);}

^{— экспериментальный, с отделяемым поддоном из алюминия и полиэтилена и оперенным «ломом»}

Тогда облегчили пушке работу: разгонять она стала совсем легкий снаряд, а массу его сосредоточили в тяжелом «ломе», значительно меньшего, чем калибр ствола, диаметра. Чтобы газы не прорывались — заключили лом в легкий поддон, который сдувался после выстрела набегающим потоком воздуха (рис. 2.11). Ломы могли отразиться от брони (рикошетировать) или переломиться, но, если внедрялись («закусывали», рис. 2.12), то обеспечивали бронепробитие почти в три раза превышающее калибр орудия. Заброневое же действие подкалиберных снарядов основывалось не на взрыве, а на свойствах материала лома. Дело в том, что бронепробитие, понятно, сопровождается очень большой нагрузкой на лом, но по выходе из брони сжатие сменяется разрежением («разгрузкой»). Разрежение может «растащить» стальной цилиндр, превращая его в подобие полена, разваленного колуном (рис. 2.13), причем внутри «полена» сохранится структура, напоминающая древесные волокна. Разгрузкой при выходе из брони дробился и лом: куски его поражали аппаратуру и экипаж, а, если он был сделан из такого материала, как уран — эти осколки еще и горели…