Огонь подобный солнцу
Шрифт:
В аэропорту Кеннеди таможенник внимательно посмотрел на него.
– Вы возвращаетесь без багажа?
– У меня только что умер отец. После похорон я вернусь во Францию.
– Я очень сожалею. Проходите.
Нью-йоркский воздух был теплым и влажным, пахло зеленью парков и выхлопами автобусов. Они сняли номер около «Гранд сентрал». Начался дождь; сквозь сбегавшие по окну струйки Коэн смотрел вниз на усеянную зонтиками улицу.
– Нас не было два года, – наконец, сказал он, – но я совсем не чувствую себя дома.
Глава 22
Дом 293 на Фултон-стрит представлял из себя захудалое четырехэтажное здание, томившееся от вековой
Пол поднялся по ступенькам на второй этаж. Не спуская глаз с лестницы, Коэн перебирал пестрые восточные ткани. Спорившие женщины ушли, и хозяин, подойдя к Коэну, спросил, что он хочет.
– Кофточку для своей подруги.
– Какой размер?
– Она высокая, – Коэн поднял руку над головой хозяина.
– Это там дальше.
– Я сначала посмотрю здесь.
– Это китайские платья.
– Да. Мне еще надо кое-что для моей матери. Какое-нибудь платье.
– Она хочет китайское платье?
– Да, она китаянка.
Вскинув голову, хозяин взглянул на Коэна.
– Ваша мать не китаянка.
– Китаянка... мать моей подруги.
– Вы шутите? Что вы хотите?
– Китайское платье... – Пол уже спускался по лестнице. – Вот она идет, – улыбнулся Коэн. Он свернул за угол вслед за Полом; уперев руки в бока, хозяин наблюдал за ними, стоя на тротуаре.
– Никакого Кохлера, – проговорил Пол, запыхавшись. – На третьем этаже какая-то скандинавская контора, торгующая шерстью, в нескольких комнатах бухгалтеры, в одной – китайский адвокат, остальные пустые. Я спросил у девушки в скандинавской лавке, не знают ли они Кохлера. Она попросила подождать и ушла в одну из комнат. И оттуда появился тип, отвратительнее которого я не встречал во всей Америке: под глазами мешки, губы коричневые от никотина, сутулый, на вид лет пятидесяти, со здоровенной бородавкой на кончике носа и торчащими из нее рыжими волосами. Сняв свои бифокальные очки, он спросил, кто интересовался Кохлером. Я сказал, что мне дали этот адрес. Когда он спросил кто, я сказал, что не помню. Послушав пару минут мою трепотню, он заявил, что они разорились и их здесь больше нет. – Пол облизал губу. – Он знает, Сэм. Я видел, как он вспотел. – Шипя пневматическими тормозами, тягач осторожно задом подталкивал трейлер в узкий проем перед ними. – На стеллаже картотеки на одной из папок было написано: «Кохлер».
Коэн втянул сквозь зубы воздух.
– Самое время съездить в Ист-Виллидж.
– На меня не рассчитывай.
– Никакого насилия, даю слово. Только методом убеждения, Пол.
Проехав на такси почти через весь город, они добрались до заброшенного парка на углу Седьмой авеню. Несколько мамаш с озабоченным видом катили впереди себя коляски; возле скамейки подростки играли в ножички.
– Хотите подзаработать? – спросил у них Коэн.
– А что? – откликнулся один из них, скосив на него глаза и вытирая руки о джинсы.
Коэн сел на шершавую теплую скамейку.
– У меня мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Мне нужны пистолет, «кислота» и «СПИД». Хорошо заплачу. Если вы, ребята, мне поможете – отлично, нет – я
еще кого-нибудь найду. Если кто-то проболтается полицейским – прибью.– Что мы, преступники, что ли? – сказал самый маленький. Во рту у него отсутствовал передний зуб. – Мы с фараонами не болтаем.
– Мне все равно, кто вы такие, – Коэн встал, – похоже, что я теряю время?
– С чего ты взял? – отозвался косоглазый. Он бросил взгляд на Пола, сидевшего поодаль на сухой траве. – А это кто такой?
– Мой телохранитель.
Мальчишки отошли, переговариваясь по-испански. Коротышка вернулся.
– Ладно, приходи днем.
– Мне это нужно через час.
– Ты что, мужик! Так быстро не получится.
– Ну тогда будь здоров. – Коэн повернулся, чтобы уйти.
– Подожди. – Они еще посовещались. Один из них быстрым шагом удалился.
– Куда это он отправился? – спросил Коэн.
– Переговорить со своим дядей.
Они остались ждать. Из угла парка доносились удары бонго. Подошли две девушки с длинными черными волосами. Усевшись на лавку, они закурили сигарету с марихуаной, затягиваясь по очереди с мальчишками. Один из них предложил ее Коэну.
– Твой друг не хочет?
Коэн окликнул Пола, но тот покачал головой. Появился тот, что уходил.
– Идем к моему дяде.
Они свернули на запад на Пятую улицу. Впереди на фасаде одного из зданий висел американский флаг.
– Это же полицейский участок, – сказал Коэн.
– Спокойно, – улыбнулся коротышка.
На ступенях полицейского участка сидели два старика и что-то пили из бумажного пакета. Мальчишки поднялись по ступенькам примыкавшего здания. Коротышка взял Коэна за руку.
– Мы встретимся с его дядей здесь.
– Ты принимаешь меня за идиота?
– Здесь самое безопасное место, – щербатым ртом улыбнулся мальчишка.
– Пусть они останутся на улице. – Коэн показал на других мальчишек.
– Как и твой друг. Только Джемми пойдет с нами. Это его дядя.
Они стали подниматься по узкой вонючей лестнице. На площадке третьего этажа валялись куски окровавленной ваты. Джемми постучал в одну из дверей на четвертом этаже. В комнате пахло помоями и морилкой от тараканов. За дверью плакал ребенок. Дядей оказался парень лет двадцати пяти с крестовидным шрамом на лбу. Он протянул ему коробку из-под обуви, в которой лежал «рюгер» 357-го калибра из нержавеющей стали.
– Четыреста пятьдесят.
– Слишком дорого. Он же не самовзводный.
– Это все, что у меня есть, приятель.
– А как насчет таблеток?
– Пятнадцать долларов за штуку «кислоты» или «СПИДа».
– За пушку ты хочешь слишком много, сам понимаешь.
– Ты просил быстро, а за «быстро» надо платить.
– За то, что эта штука у тебя уже здесь валялась? За пистолет и двадцать патронов я дам триста.
– Тогда иди ко всем чертям в магазин и регистрируйся.
– Ты знаешь, что я не могу этого сделать. Зато я могу другое – выйти на улицу и тут же раздобыть себе пушку. Это ты тоже прекрасно понимаешь.
– Четыре согни. И я отдам тебе коробку патронов.
– И брось туда по пять таблеток «кислоты» и «СПИДа».
– За все – четыреста пятьдесят, – сказал дядя. Зайдя в ту комнату, где плакал ребенок, он вернулся с коробкой патронов и двумя пластиковыми пакетиками, в каждом из которых было по пять капсул. «Рюгер» был почти новенький. «Полицейский револьвер», – сказал дядя, осторожно подбрасывая его на ладони. Они спустились на площадку первого этажа; Коэн позвал Пола расплатиться. Зарядив пистолет, Коэн сунул его в карман пиджака, патроны и пластиковые пакетики остались в бумажном мешке.