Огонь прекрасных глаз

…Он отстранился от нее и разочарованно протянул:

– Ты какая-то неактивная. Даже на сцене в тебе больше чувств, чем в постели.

Ася промолчала. Действительность оказалась гораздо более суровой, совсем не такой, какой она ее себе представляла. Есть женщины, которые могут искусно притворяться, имитировать если не бурную страсть, то хотя бы ее подобие. Ася же не хотела, да и не могла этого делать. Ее стала раздражать в муже буквально каждая мелочь: то он разбрасывает свои вещи по всей спальне, то слишком громко храпит, то постоянно стучит ложкой по тарелке… А уж когда с ним принялась откровенно кокетничать приезжая Света Матвеева и он вроде бы тоже не имел ничего против, Ася решила: хватит! Она не допустит, чтобы ее бросили во второй раз! Тут как раз и случай удобный подвернулся: на нее давно заглядывался Илья Лаврентьев, сын художественного руководителя театра, симпатичный русоволосый мальчик, чуть постарше ее. Как танцовщик, он был весьма посредственен, но партнером оказался очень чутким. Танцуя с ним в адажио, Ася всегда чувствовала его бережные прикосновения, очень напоминавшие прикосновения Игоря. Она так быстро подала на развод и вышла замуж за Илью, что вся труппа буквально отпала. Конечно, Ася понимала, что она поступает непорядочно, ломая жизнь еще одному человеку. Поэтому перед свадьбой она прямо сказала Илье:

– Если ты еще не передумал, то я согласна выйти за тебя замуж, но о моих чувствах к тебе, вернее, об их отсутствии, ты знаешь.

– Ася, я на все согласен, лишь бы быть с тобой!

Он втайне надеялся, что со временем Ася полюбит его по-настоящему. Жизнь не дала ему этого шанса: он погиб в байдарочном походе по Урал-реке. Злые языки в театре говорили, что он это сделал осознанно, не выдержав холодного обращения своей супруги.

Вообще, Асю в театре недолюбливали, считая ее «роковой» женщиной.

– Разбила сердце одному, и второй из-за нее жизни лишился, – шептали злые языки.

Как легко быть посторонним наблюдателем и делать поверхностные выводы! А знают ли эти злопыхатели, сколько бессонных ночей провела Ася, когда ее, как кошмары, мучили воспоминания об Игоре? Потом не стало бабушки, и Ася вернулась в родной город. Она стала преподавать в том самом училище, в котором когда-то училась сама (еще танцуя в театре, она закончила ГИТИС по специальности преподаватель-хореограф). Преподавательский коллектив почти полностью обновился, мало кто помнил о том случае, а если и помнили, то никто ни разу не обмолвился об этом ни словом, даже не намекнул. Теперь все силы, все свои знания и танцевальный опыт Ася отдавала маленьким девчушкам, таким же, какой она когда-то была сама.

– Итак, радость моя, у тебя есть немного времени на размышление, – вернул ее к действительности Каверин.

«А он сильно постарел», – подумала Ася. Теперь у него были усы и борода, а некогда густая шевелюра значительно поредела.

– Ты нисколько не изменилась, – заметил он, словно прочитав ее мысли, – вернее, еще больше похорошела.

Ася решила пока что не обострять отношения и сказала:

– Спасибо. Ты – тоже.

– Зачем ты говоришь неправду? – возразил он. – Я изменился, и довольно сильно.

Асе было совершенно безразлично, как он выглядит, но такой ответ мог озлобить его, поэтому она как можно мягче попросила:

– Извини, Макс, отведи меня к Кире, пожалуйста. Мне действительно надо многое обдумать.

Смежная комната, где Макс поместил Киру, была довольно маленькой по сравнению с апартаментами, в которых Ася только что находилась. Она напоминала не то больничную палату, не то тюремную камеру, потому что, во-первых, там стояли две кушетки, застеленные, однако, нарядными покрывалами, а во-вторых, окошко (не считая того, через которое Ася увидела Киру) находилось под самым потолком и было зарешечено. Эта деталь сразу бросилась Асе в глаза, и лишь спустя несколько секунд она увидела сидевшую на кушетке Киру.

– Ну, не буду вам мешать, – с этими словами Макс закрыл за собой дверь, и они услышали звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.

«Значит, мы пленницы, – подумала Ася. – А чего ты ждала? – тут же спросила она себя. – Куда хочу, туда и хожу? Фигушки! Он же ясно дал понять: или я – его женщина, или не достанусь никому, это уж как захочет его левая пятка».

– Ася! – жалобно послышалось с одной из кушеток, она бросилась к Кире и прижала ее к себе.

– Прости меня, Кирюша, прости, пожалуйста!

– Да за что, Ася? Ты-то тут при чем? Что вообще происходит? Я ничего не понимаю! Усыпили, привезли сюда, стали угрожать, что убьют, даже нож к горлу приставили, если я не позвоню тебе. Это ты меня прости, ведь благодаря мне и ты попала в ловушку…

– Мы обе в ловушке… Как они с тобой обращались? Они тебе ничего не сделали?

– Нет, успокойся, ровным счетом ничего, даже не оцарапали. Ася, а кто этот… человек?

– Это мой первый муж.

– ??? И… что ему от тебя надо?

Ася ответила не сразу. Она подумала, что, раз комната просматривается (ведь увидела же она Киру, находясь вместе с Максом), значит, с таким же успехом она может и прослушиваться. Она еще раз огляделась по сторонам. Теперь она заметила встроенный шкаф, туалетный столик и пару кресел в углу и еще одну дверь. Она подошла и открыла ее.

– Идем, Кира, нам надо освежиться, – она почти потащила за собой недоумевающую Киру, приложив палец к губам.

За дверью оказались туалет и ванна с довольно изысканной отделкой. Ася закрыла за собой дверь, открыла сразу оба крана и, приблизив губы к самому уху Киры, сказала:

– Эта комната просматривается, и я уверена, что и прослушивается! Поэтому говорить будем только здесь, надеюсь, что шум воды хоть немного заглушит слова.

– Так что он тебе говорил, скажи наконец?

– Он много чего наговорил, на все его слова и внимания обращать не стоит. Но он сказал очень важную для меня вещь… Я так виновата перед одним человеком – перед Игорем… Понимаешь, если бы я тогда послушалась отца и Ольгу и позволила бы Игорю все объяснить, моя жизнь, да и его тоже, сложилась бы по-другому!

– Ася, ну, не убивайся ты так! Ведь все еще можно исправить, мы выберемся отсюда, ты объяснишься с Игорем, и все еще может наладиться.

– Да, ты права. Выбраться отсюда – наша задача номер один!

– Ася, кто-нибудь знает, где мы?

– Никто. Я хотела оставить Игорю записку, но потом передумала, ведь я тогда считала, что он предал меня и на него нельзя положиться. Придется рассчитывать только на себя. Слушай, ты заметила расположение комнат, сколько их, много ли в доме народу?

– Ася, когда я проснулась, то уже была в этой комнате. Я и по телефону-то звонила тебе отсюда.

– Значит, придется сначала осмотреться, насколько это возможно, а уж потом действовать… Давай условимся: Максу ни в чем не перечить, чтобы получить хотя бы относительную свободу. И вот еще что: говорить о побеге будем только здесь, а в других комнатах ведем разговоры только на нейтральные темы. Да, чуть не забыла тебе сказать: Макс хочет, чтобы я снова была с ним, поэтому ты ему понадобилась в качестве приманки. Я сказала ему, что должна все обдумать, поэтому, если я вдруг заявлю, что готова принять его предложение, не удивляйся, а подыграй мне. Договорились? – Кира кивнула. – Тогда идем!

Они вышли из санузла, в это время послышался звук открывшейся двери, и в ее проеме возник Макс.

– Милые дамы, приглашаю вас позавтракать, – он лучезарно улыбнулся.

Ася и Кира переглянулись. Ни у той, ни у другой кусок не полез бы сейчас в горло. Но Ася, мило улыбнувшись ему в ответ, поблагодарила Макса за приглашение и многозначительно посмотрела на Киру: хороший повод осмотреть дом. Стены в коридоре, по которому они шли до лестницы на первый этаж, были обшиты деревом дорогой породы. Ася насчитала три двери, все они были закрыты. Интересно, комнаты за ними – жилые, и если – да, то кому они принадлежат? Несомненно, одна из них – комната хозяина..