Огонь в его объятиях

— Нет, — твердо говорю я ему, подходя к нему. — Тебе нужно оставаться в постели.

«Ха. Я сильный. Я воин дракони».

— Возможно, но ты также страдаешь от потери крови, и последние несколько дней у тебя была адская температура, так что ты будешь делать, как я говорю. — Я кладу руки ему на плечи, пытаясь поддержать его вес, не касаясь спины.

«Я не хочу спать, если ты уходишь. Я хочу помочь тебе».

— Ты можешь помочь мне больше всего, если не умрешь, — игриво говорю я ему. — Потому что это действительно надрало бы мне задницу, если бы ты это сделал. — Я жестом предлагаю ему лечь, но вместо этого он садится и скрещивает под собой ноги. Ладно. Сидеть тоже не плохо. Я протягиваю ему пластиковый стаканчик, наполненный свежей водой, и подхожу к крошечному грилю, который я установила у окна, чтобы дым выходил наружу, и раздуваю угли, чтобы разогреть суп. Забавно, что, когда Зора взяли в плен, нам было о чем поговорить. Теперь, когда мы вместе и заперты в этой маленькой комнате одни, между нами воцаряется странное затишье, как будто мы не знаем, что сказать.

«Мне есть что сказать. Я просто прислушиваюсь к твоим мыслям».

— Прекрати подслушивать, — говорю я ему, все еще немного обеспокоенная тем, что он может выудить все из моей головы.

«Мы связаны духом. Это то, к чему тебе нужно будет привыкнуть». — Он вытягивает одну руку и морщится, и у меня возникает ощущение, что у него напряжена спина, а швы вызывают тупую боль.

— Да, ну, я бы хотела сохранить некоторые свои мысли при себе. — Все это действительно ново для меня. Жаль, что я не расспросила Сашу подробнее об этом. Не то чтобы это что-то изменило, но, по крайней мере, я была бы лучше подготовлена.

Зор просто моргает, глядя на меня. «Это ничего не изменило бы между нами».

Он действительно не помогает ситуации. Я просто слегка встряхиваю головой и возвращаюсь к помешиванию холодного супа. Конечно, от этого небольшого движения мои густые волосы падают мне на лицо. Может быть, пришло время обрезать их.

«Зачем?»

Я бросаю на него взгляд через плечо.

— Зачем их обрезать? — Когда он соглашается, я пожимаю плечами. — Это раздражает и мешает. Иногда меня нет рядом с местом, где я могла бы принять ванну, и поэтому волосы пачкаются, и я устаю их заплетать.

«Мне они нравятся. Они густо пахнут твоим ароматом. Мне нравятся все твои волосы».

Я чувствую, что краснею. Я собираюсь проигнорировать, к чему это ведет, тем более что я начинаю улавливать его сексуальные мысли. Ему нужен отдых, а не спаривание. Мне все равно, каким резвым он себя может считать.

Но он только спрашивает:

«Что такое коса?»

— О, ты знаешь, косичка. Ты заплетаешь волосы в косу, чтобы убрать их с лица. — Я посылаю ему мысленный образ.

«Мне это нравится. Ты заплетешь мне косу? Чтобы убрать их с лица?»

Я удивленно смотрю на него.

— Если хочешь.

«Я хотел бы. А потом я заплету твои волосы для тебя, чтобы это не доставляло тебе хлопот». — Он посылает мне волну приятных мыслей.

Как можно отказаться после этого?

— Хорошо. Дай-ка я поищу расческу. — Я перехожу к своей новой сумке, которую я создала. Джек научил меня, что сумку с припасами нужно носить с собой в любое время, и моя последняя сумка осталась у людей Азара. Я работала над созданием новой. Нынешняя создается из розово-фиолетового рюкзачка с изображением Барби, который я нашла наверху, но в нем есть кое-какие полезные вещи, такие как иголки, леска, еще клейкая лента, ножи, специи и некоторые другие полезные вещи.

Это забавно, потому что одна из вещей, которая на самом деле довольно распространена в «После», — это средства для волос. Вы не думаете о том, что будет обычным явлением в апокалипсисе. Или, скорее, вы предполагаете, что повсюду будете находить дерьмо для выживания. Нет. Если нигде не валяется пистолет или швейцарский армейский нож, значит, кто-то их уже схватил. Вместо этого есть тонны средств для волос, лака для ногтей и прочих девчачьих штучек, на которые всем насрать, когда они пытаются выжить. Мне грустно на это смотреть, потому что я хотела бы, чтобы мы все еще были в том обществе, когда можно было носить блестящие заколки для волос и красить ногти на ногах в розовый цвет и не беспокоиться о том, откуда будет подан твой следующий обед или собирается ли дракон поджечь здание, в котором ты прячешься. В квартире, в которой мы прятались, была очень хорошо оборудованная ванная, полная девчачьих туалетных принадлежностей, в которую я быстро ворвалась. Аэрозольный лак для волос всегда имеет свое применение, но я также захватила спрей для распутывания и расческу с широкими зубьями. В составе спрея для распутывания есть масла, которые можно использовать для нанесения на волнистую прядь, нуждающуюся в расчесывании.

Конечно, это пригодится прямо сейчас. Я беру расческу, резинки для волос и спрей для распутывания и подхожу к Зору.

— Как твоя спина? — спрашиваю я его, подходя, чтобы встать у него за спиной.

«Там туго, больно и зудит. Когда я смогу перейти в боевую форму?»

— Не скоро, — твердо говорю я ему, осматривая его раны. Кожа вокруг швов немного вздулась и покрылась струпьями, но выглядит лучше, чем было раньше. Хотя все равно выглядит довольно сыро. — Прости. Думаю, тебе придется немного побыть со мной по-человечески.

«Я устал от того, что меня заставляют быть в моей двуногой форме». — Его мысли капризны.

Я не могу удержаться от улыбки.

— Будь благодарен, что ты достаточно жив, чтобы устать от этого. Нам повезло, тебе и мне. Я не была до конца уверена, что мы выберемся из гнезда Азара целыми и невредимыми.

«Я бы не позволил им причинить тебе вред».

В его мыслях такая уверенность, такая забота о защите, что у меня перехватывает горло. Нет, я думаю, он бы не позволил. Нет, если он готов оборвать свои крылья и почти уничтожить себя, только чтобы защитить меня. После этого я еще немного смягчаюсь по отношению к нему.

— У меня никогда не было возможности сказать тебе спасибо, — бормочу я, хватая в пригоршню его густые волосы и начиная распылять на них средство для распутывания. — И я действительно должна это сделать. Спасибо тебе, Зор, за то, что спас меня.

«Не благодари меня. Ты моя пара. Без тебя я — ничто. Ты единственная, кто укрепляет мой разум и не дает мне снова впасть в безумие. — Он тянется за спину и гладит мою икру, как будто ему нужно прикоснуться ко мне. — Мы вместе».

— Думаю, так оно и есть, — шепчу я. Для меня это все еще чуждая концепция. Я так долго была одиночкой, что это моя настройка по умолчанию. Я не знаю, как быть в команде. Я еще несколько раз сбрызгиваю его волосы, а затем начинаю осторожно расчесывать его локоны.

Драконьи волосы не совсем похожи на мои. Они очень жесткие, почти щетинистые, и по спутанным прядям ясно, что он не расчесывал их очень-очень давно — а может быть, и вообще никогда. Я изо всех сил стараюсь не тянуть и терпеливо прорабатываю каждый узелок, насколько это возможно, потому что каждый участок, который я заканчиваю, получается волнистым, глянцевым, поблескивающим и таким, таким золотистым. Я очарована этим и более чем немного завидую.

«Мне больше нравятся твои волосы, — говорит он мне, и в его мыслях сквозит сонное удовольствие. — Они очень мягкие и пахнут тобой».

— Они густые и пушистые, — признаю я. — Это, пожалуй, все, что у меня есть. Я унаследовала волосы своего папы, а не мамы. Ее волосы были очень шелковистыми и светло-каштановыми. Папа был пуэрториканцем в семье. Мама была просто белой.

«Они… другие?»

Я усмехаюсь.

— Совсем немного. Не настолько, чтобы поднимать из-за этого шум. Папа был темнее мамы. Говорил как по-испански, так и по-английски. Мама шутила, что он намного умнее ее из-за того, что говорит на двух языках. К сожалению, мы никогда не улавливали больше нескольких высказываний. Я бы хотела, чтобы я тоже знала эти языки. — Я с тоской думаю о своих родителях, о моем смеющемся, улыбающемся отце с его густыми кудрями и моей застенчивой, тихой матери. — Они погибли в Разломе.