Огонь в твоих глазах. Испытание

Тот помотал головой, состроив испуганные глаза.

– У нас с Морданом возникли разногласия. Он возомнил, что находится в собственном поместье. – продолжал тем временем пришелец. – Мне надоело его распутство, и он уехал.

– Давно это случилось?

– Ещё летом, как раз после праздника Киаланы.

Старший тин Шноббер тяжко вздохнул, возведя очи горе.

– Твои слова совпадают с содержимым его послания, но где же тогда он сам?

– Откуда мне-то знать? Я что ему, нянька?– взгляд Паситы выражал недоумение. – Я и так уже пожалел, связавшись вашим семейством. – в голосе прозвучало явное презрение, и глаза собеседника зло сузились.

– А мой племянник, Харила?

– Харила был не так плох, если бы не его тупость и лень. Впрочем, он-то как раз продержался дольше.

– Что?! – казалось тин Шноббер искренне удивлён.

– Болван сбежал сразу перед набегом Стаи. Даже жалованье не попросил.

В этот момент Пасита увидел, что охотницы нет за столом. Он протянул руку и схватил её кубок, тот оказался полным, и вино плеснуло на деревянный стол.

– Где Кира?!

2.

Оказавшись в комнате, охотница поспешно выудила флакон из кармана, дрожащими пальцами размотала тряпицу. Тугая пробка не поддавалась, и Кира потянула сильнее. Снадобье выскочило и рук, и она едва смогла поймать его у самого пола.

– Сартог дери! – выругалась Кира.

На деревянном полу расплывались тёмные круги – часть все же пролилась. Киру едва не поддалась панике, но, взглянув на просвет, выдохнула. Оставшегося количества хватит ещё на два-три раза. До цели день пути, так что можно не волноваться. В Орден же Матрёна строго-настрого наказала его не брать. Если кто узнает, могут возникнуть ненужные вопросы, что обернётся большими проблемами прежде всего для неё, для Киры. Охотница не могла взять в толк, что же тут такого, но на её прямой вопрос знахарка ничего не ответила, лишь многозначительно постучала по лбу указательным пальцем. И все же она собиралась рискнуть. Зелье могло ещё не раз пригодиться, так что она надеялась найти способ пронести его внутрь или же припрятать где-нибудь снаружи, чтобы воспользоваться, если станет совсем невмоготу. Надо только осторожно выведать у брата о порядках Ордена. Неужели всех, кто входит в его стены, тщательно обыскивают?

Кира открыла рот и зажмурилась. Сейчас жгучая капля коснётся языка, и она испытает не самые лучшие моменты, но такова плата за спокойствие.

– Что это?!

Охотница вздрогнула от неожиданности, едва не выронив пузырёк вновь.

– Это?

– Да. Что во флаконе?

– Снадобье от бессонницы, – буркнула Кира, отодвигаясь к окну, и отвернулась, спеша проглотить содержимое.

Рука Защитника перехватила запястье и больно сжала, прежде, чем ей это удалось.

– Отдай! – прозвучало угрожающе.

– Эй, это моё!

Охотница попыталась переложить флакон в другую руку, но и та оказалась в плену. Пасита нажал особую точку на запястье, резкая боль вынудила Киру зашипеть и разжать пальцы. Без усилия Защитник отнял флакон и отошёл в сторону, видимо, на всякий случай. Обиженно зыркнув, она было сделала шаг следом.

– Только попробуй, – он предупреждающе повскинул взгляд, – и я тебя отшлёпаю! Причём с удовольствием.

Его слова и нехорошая ухмылка отбили напрочь всё желание пытаться снова.

Тин Хорвейг поднёс флакон к носу и втянул воздух. Его глаза округлились и он повернулся к Кире:

– Сартог тебя дери! Сколько ты выпила?

– Нисколько. Ты мне помешал. – мрачно ответила Кира

– Как давно?

– Достаточно, чтобы не разгуливать по дну Излома на каждой медитации. И нормально спать. Без снов с твоим участием!

Кира с вызовом посмотрела в стальные глаза и опешила. Там плескалась такая ярость, что она невольно отступил на шаг. Пасита демонстративно поднял дрожащий кулак и сжал. Стекло треснуло, превратившись в мелкую крошку. Стряхнув её с ладони вместе с несколькими каплями крови, Пасита вытер руку об штаны и вдруг молниеносно оказался рядом.

Кира не поняла как это случилось. Инстинкты подводили на каждом шагу, будто она и не тренировалась половину своей жизни. От неожиданности и испуга она не успела ничего противопоставить, и оказалась прижатой грудью к выкрашенной стене. Руки были заведены за спину, и любая попытка освободится оканчивалась весьма болезненно.

Шею обожгло дыхание. Оцарапав кожу щетиной Пасита, вибрирующим от гнева голосом, процедил прямо в ухо:

– Ты хоть понимаешь, что это измена?

– Что? – Кира даже застыла от удивления. Она ожидала чего угодно, но только не подобных слов.

– «Слёзы Киаланы»! Откуда у тебя яд?

– Это не яд. Это всего лишь зель…

– Это яд! – перебил Пасита. – Ты хоть понимаешь, что именно собиралась выпить?! – он зло её тряхнул. – Знаешь, как он действует?

– Я не вижу снов и…

– Яд постепенно разрывает связи потоков силы с твоим телом, её становится всё меньше. Это похоже на то, как… как реки мелеют во время засухи. Если же откажешься его принимать, придёт жажда, разрушающая твоё тело и внутренности. Сила до поры до времени защищает тебя от этого губительного влияния. Но к тому моменту её почти не останется, и ты попросту умрёшь в муках! – бесцеремонный рывок, и Кира приложилась грудью об стену всхлипнув. Было даже не столько больно, сколь обидно.

– Я не знала! – выкрикнула она. – Пусти!

Защитник резко развернул её к себе. Холодные как лезвие ножа глаза зловеще светились в полумраке комнаты, озарённой лишь тлеющими в камине углям, губы сжались в тонкую полоску, ноздри раздувались.

– Кир-р-ра! – прорычал он сквозь зубы ей в лицо, и охотнице показалось, что часто-часто бьющееся в груди сердце сейчас выпрыгнет и убежит далеко-далеко, к примеру – в Золотые Орешки. И неясно, что страшнее – этот мужчина, испепеляющий её взглядом или его слова? Пасита продолжил, уже чуть спокойнее: – Тебе известно, что «Слёзы Киаланы» создал мудрец-мятежник со своими учениками, чтобы отравить Защитника? Убийство Защитника – государственная измена, наказание за измену – смертная казнь! – Кира, холодея, выпучила глаза ещё сильнее, хотя не думала сама, что такое возможно: «Да неужто Матрёна ученица мятежного Хранителя Знаний? Это наша-то Матрёна?!» – Ты знаешь, что Кодекс не только даёт право, но и обязует Защитника, обнаружившего «Слёзы Киаланы» казнить на месте всех причастных?

Кира сглотнула и сдавленно произнесла:

– Нааррон и Крэг… Они ни при чём. Они ничего не знают!

Пасита долго и пристально смотрел, а Кира думала только о неминуемой погибели: «Киалана… Сейчас или позже?»

Наконец, Защитник кивнул каким-то своим мыслям и расслабился, однако его лицо осталось сердитым, и напуганная охотница перемены не заметила.

– Повторяю вопрос. Как давно ты его принимаешь? Какая доза? – произнёс он отстраненно, будто на допросе. Кира задумалась подсчитывая:

– Почти пять с половиной седмиц по одной капле с того дня, как мы стали все вместе тренироваться.

Пасита поморщился: «Плохо дело! Как она, вообще, до сих пор жива?!»

– Ахгрр! – эфемерное спокойствие мигом улетучилось.

Слишком долго яд в её крови, чтобы можно было все повернуть вспять. За такое время большая часть потоков уже разрушена, а оставшаяся держится на честном слове. Вот почему Киррана не видит снов, притворяется во время медитаций, да и на тренировках дерётся из ряда вон плохо. А он-то искал иные причины своим подозрениям! Защитника вновь захлестнула ярость, он схватил девичьи плечи и встряхнул.