Огонь ведьмы (Др. издание)

— Что она делает?

— Убери кинжал!

— Я не чувствую биения его сердца.

— Он мертв.

— Нет.

Эр'рил понимал, что эти слова должны что-то означать, но мрак проник в его разум, клубился в сознании и разговаривал с ним, ласково шепча об освобождении от страданий. Эр'рил слушал. Голос утешал его, а мрак, смешавшийся с зеленым льдом, двигался к сердцу. Почему стало так холодно?

Но даже и этот вопрос начал расплываться, и он услышал новый голос. Эр'рил попытался его оттолкнуть, но был слишком слаб:

— …Сражайся. Держись. Пожалуйста, не оставляй меня.

Знает ли он этот голос? Эр'рил позволил потокам мрака унести его в бездну. Не имеет значения.

Он плыл… в мире.

А потом ослепительное сияние прорезало мглу, схватило его своими острыми когтями. Лед и огонь вступили в схватку в его крови. Он отчаянно извивался, пытаясь вырваться. Никогда прежде он не испытывал такой мучительной боли. Все раны, которые он когда-либо получал, все мучения, что ему довелось перенести, стократно вернулись в обжигающем копье боли. Он закричал, когда коготь вырвал его тело из моря мрака в блистающий свет. Нет! Какая мука! Он попытался нырнуть обратно в прохладную темноту, но его не отпускали.

Свет горел в нем, выгоняя последние сгустки мрака из сознания. Щупальца зеленого льда остановились, но их не удалось изгнать совсем. Как речные гадюки, они спрятались, готовые нанести удар, как только свет погаснет. Ослепительные искры, описывая блистающие спирали, заплясали перед глазами. Он обнаружил, что способен моргать. И увидел лица.

Над ним склонились Элена, Бол и Крал. Первым заговорил горец:

— Ты спасла его! Он исцелен!

Лицо Элены побледнело до синевы. Отзвуки боли плескались в ее глазах. Она выпустила руку Эр'рила, и он увидел, что ее ладонь покраснела от крови. Она рассекла свой большой палец, а в другой руке держала кинжал ведьмы, который подарил ей Бол.

— Нет, — ответила Элена Кралу, и ее голос дрогнул от скорби и разочарования. Она стиснула ладони. — Я не могу исцелить его полностью!

Эр'рил попытался сесть, не рассчитывая, что у него получится. Однако он ощутил прилив сил и сумел приподняться, опираясь на руку горца. Перед глазами вращались остатки мрака, но и они исчезли после нескольких глубоких вдохов.

Рядом с ним лежал железный амулет. Он снова стал куском металла. Эр'рил больше не ощущал фантомной связи с ним. Он поднял железный кулак и сжал в ладони, стараясь успокоить головокружение.

Крал сжал плечо Эр'рила:

— Вот видишь, он исцелен!

Элена покачала головой и позволила дяде завязать ей руку.

— Моя кровь дала ему силы на время, — устало сказала она. — Ничего больше. Ему необходим отдых и настоящий целитель, иначе Эр'рил умрет.

Однако Крал все еще сомневался в словах Элены:

— Но он жив. И это главное. Но гоблины могут все изменить, если мы как можно быстрее не выберемся отсюда.

— Как? И куда нам идти? — Закончив возиться с повязкой, Бол бросил странный взгляд на племянницу. — Мы не можем вернуться в мой домик, там нас поджидают скал'тумы.

Крал помрачнел.

— А с Эр'рилом на руках мы не сумеем выбраться наружу.

— Оставьте меня, — пробормотал Эр'рил.

Никто не обратил внимания на его слова.

Тол'чак, стоявший на краю света лампы Бола, неожиданно сказал:

— Мой брат-волк говорит, что может найти выход.

Эр'рил посмотрел в ту сторону, куда указывал огр. Волк повернул нос к другому выходу из пещеры, через который пришел безумный Риальто, и принюхался.

— Он говорит, что чует знакомый запах, — продолжал огр. — Запах брата Могвида.

Звук шагов разбудил Могвида. Он открыл один глаз, но вставать не стал, подумав, что это Рокингем снова расхаживает туда-сюда. Однако он ошибся. Его спутник сидел с веткой на коленях и аккуратно наматывал на нее кусок ткани. Их факел был воткнут в щель в полу, пламя озаряло стены. Факел догорит до рассвета, но Рокингем хотел иметь запас.

Могвид зашевелился и привлек внимание Рокингема.

— Спящий проснулся, — насмешливо сказал Рокингем. — Утро приближается. Но ты еще можешь…

Подняв руку, Могвид заставил его замолчать.

— Мне показалось, я что-то услышал, — поморщившись, сказал он и встал.

— Я ничего не слышал.

— У тебя не такой чуткий слух, как у меня.

Могвид осторожно прокрался вдоль стены, останавливаясь возле каждого входа в туннель и прислушиваясь. Но больше ничего не услышал. Возможно, ему это приснилось.

Однако у входа в четвертый туннель звук повторился. Могвид тут же подозвал к себе Рокингема. Тот бесшумно оказался рядом. Когда он вновь услышал шаркающий звук, Могвид вопросительно приподнял брови, глядя на Рокингема, но спутник вновь покачал головой. Он все еще ничего не слышал.

Могвид представил ужасные картины и отошел от туннеля.

— Что ты слышал? — спросил Рокингем.

И хотя он говорил шепотом, Могвиду его голос показался невероятно громким.

— Я не знаю. Слишком далеко. — Могвид опустил плечи. — Может быть, нам нужно проверить, не улетели ли скал'тумы.

Он с тоской посмотрел туда, где находился путь назад, и вновь перевел взгляд в сторону туннеля, его воображение могло представить вещи и похуже, чем чудовища наверху.

Рокингем по-прежнему стоял возле туннеля и прислушивался:

— Теперь мне кажется, что и я слышу.

Могвид отступил еще на шаг.

— Кажется, чей-то голос!

Чудовища редко разговаривают. Во всяком случае, те, что поселились в мыслях Могвида. Слова Рокингема заставили его снова приблизиться к туннелю. Он отбросил воспоминание о вое Фардейла и прислушался. До него почти сразу донеслись обрывки разговора. Слишком далеко, чтобы разобрать слова, но было понятно, что разговор шел на общем языке и что это не чудища, готовые сожрать тебя живьем. Сердце Могвида забилось быстрее. Их будет больше, значит, шансы пережить эту ночь увеличиваются!

Донесся взрыв смеха. Спутники переглянулись. Могвид почувствовал облегчение. Подобное веселье радует в темных туннелях. Однако глаза Рокингема сузились, и он выразительно взглянул на Могвида, сердце которого сразу сжалось.

— Я узнаю этот смех, — мрачно заметил Рокингем. — Хохот, от которого дрожат камни. А я так рассчитывал, что звери попировали над телом Крала и выплюнули его кости. Похоже, у них хороший вкус.

— Он силен, — возразил Могвид, который помнил огромного бородатого горца и мощь его рук. — И у него есть топор.