Огонь ведут "Катюши"

— И все же, что с вами случилось? — спросил я Макарьяна.

— Товарищ полковник, — несколько смущенно сказал он, — если мы не успели вырыть окопы, наш долг — грудью закрыть своего командира.

Я крепко пожал руку майору.

23 июля фашисты ворвались в Ростов. Завязались жестокие уличные бои. Над городом непрерывно кружили вражеские самолеты, бомбившие железнодорожный мост и понтонную переправу возле элеватора, ведущую через Зеленый остров на левый берег Дона. В эти знойные июльские дни город был окутан дымной мглой пожарищ. Дышать было нечем. Улицы, ведущие к понтонному мосту, были забиты беженцами, обозами отступающих частей. Людской поток двигался сурово, настойчиво, молча.

Приказом войскам фронта в первую очередь предписывалось переправлять на левый берег Дона гвардейские минометные части. 43, 49, 67-й гвардейские минометные полки и 101-й отдельный дивизион 22 и 23 июля переправились на левый берег Дона через Аксайскую, Багаевскую и Мелиховскую переправы. С левого берега эти части прикрывали отход и переправу наших войск. В течение трех суток (23, 24 и 25 июля) два дивизиона 49-го гвардейского минометного полка задерживали противника возле поселка Сусатский. Дивизионы залпами уничтожили до батальона пехоты, разрушили три наведенные врагом переправы, подбили и сожгли сотни автомашин.

23 июля в городе оставался еще 8-й гвардейский минометный полк и 14-й дивизион моряков.

Штаб фронта и штабы 56-й и 12-й армий находились в движении, установить с ними связь не удавалось. Понтонная переправа, хотя и подвергалась налетам вражеской авиации, но еще не была повреждена.

С большим трудом к концу дня 23 июля 8-й полк был переправлен на левый берег. В соответствии с боевым распоряжением командующего фронтом он поступил в оперативное подчинение 18-й армии.

Колонну оставшихся машин нашего штаба по переулкам к берегу Дона повел офицер 8-го полка, уроженец города Ростова. Двигаясь затем вдоль берега, мы вышли к понтонному мосту. На переправе встретили Москвина и Юровского.

— В бою израсходованы все снаряды, дивизион пробивается к переправе, — доложил Москвин.

Через некоторое время показались первые машины дивизиона. Благодаря дружным и организованным действиям моряков колонна автомашин и боевых установок переправилась сравнительно быстро. Теперь все наши части были на левом берегу. Об этом я доложил члену Военного совета фронта дивизионному комиссару И. И. Ларину, находившемуся у понтонного моста.

— Это хорошо, — сказал Ларин. — Теперь вам, товарищ Нестеренко, придется возглавить переправу. А Ломаковский будет комиссаром.

Прямо скажу, задание меня не обрадовало, Ведь мне надо было заняться организацией боевых действий минометных частей. Но Ларин решительно повторил:

— Переправу возглавите вы! В ваше распоряжение скоро прибудут на катерах моряки Азовской флотилии. Встречайте их и ставьте им задачу.

Итак, мне и Ломаковскому пришлось возглавить Ростовскую переправу.

Командиру 14-го дивизиона моряков Москвину было приказано выделить группу из десяти человек во главе с лейтенантом Е. М. Бискупским в мое распоряжение. Минут через тридцать на катерах прибыло около шестидесяти матросов Азовской флотилии. Их возглавлял главстаршина Я. Ф. Блинов. Как только моряки выгрузились и построились на песчаном берегу, я обратился к ним с короткой речью.

— Товарищи матросы, член Военного совета фронта поставил перед нами задачу в кратчайший срок ликвидировать пробку, обеспечить непрерывное движение на переправе. Для этого мы должны перекрыть все боковые улицы и переулки, не допускать вклинивания в центральный поток.

Я отобрал пять рослых матросов и приказал им строго следить за порядком у входа на переправу. Минут через двадцать пробка была ликвидирована, по понтонному мосту возобновилось непрерывное движение. Так продолжалось всю ночь.

Как мы и предполагали, с рассветом начались групповые налеты «юнкерсов». Они пикировали на переправу, сбрасывали бомбы на беззащитных людей, скопление машин и боевой техники. Горели цистерны с горючим, рвались снаряды на машинах с боеприпасами.

Матросы героически тушили полыхавшие автомашины, оттаскивали их в сторону тракторами и танками, расчищая путь. Чтобы хоть как-то прикрыть понтонный мост от пикирующих бомбардировщиков, мы решили поджечь склад с семенами подсолнечника, что находился вблизи на берегу. Сразу же поднялось огромное черное облако дыма, которое на несколько часов закрыло мост плотной дымовой завесой.

Переправа работала непрерывно. Во время дымовой завесы не было ни одного прямого попадания в понтоны. Однако склад сгорел, и дым рассеялся. Бомбы стали рваться все ближе и ближе. Осколками одной из них были убиты три матроса и смертельно ранен главстаршина Блинов. Получил легкое ранение и я. Осколкомбомбы мне перебило указательный палец на правой руке и рассекло скулу.

На мосту снова образовалась пробка. Дорогу преградил пылающий грузовик ЗИС-5. Мы решили танком столкнуть его в сторону. Но это оказалось не так просто. Как только танк наехал на горящую машину, у него неожиданно заглох мотор. Танкист растерялся и не знал, что предпринять. Ему на помощь пришли моряки. Помогли советом и делом.

Наконец танк дал задний ход. Потом стремительным рывком двинулся вперед, протаранил машину, потащил ее в сторону. Все, что осталось от горящего грузовика, матросы затушили. Переправа возобновилась.

Тяжелораненый главстаршина Я. Ф. Блинов попросил лейтенанта Бискупского позвать меня. Я подошел к нему (это было уже на элеваторе). Ослабевшим голосом Блинов проговорил:

— Товарищ полковник! Я умираю, разрешите вас обнять... Отомстите за меня... — У него бессильно упала рука. — Передайте моим матросам... пусть... бьют их... ненавистных гадов. Отомстите за горе моей матери...

Я наклонился к нему, обнял и поцеловал, еле сдерживая слезы.

А в это время у переправы продолжали рваться бомбы, стены элеватора содрогались от взрывов. При самом въезде на мост дорога была разрушена. Здесь образовались громадные выбоины и глубокая колея, залитая водой. С большим трудом нам удалось закрыть выбоины листами котельного железа, сложенными у элеватора.

Движение людей и боевой техники по понтонному мосту продолжалось до шести часов вечера 24 июля.

Благодаря героическим усилиям моряков Азовской флотилии переправа работала почти без перерывов, несмотря на налеты «юнкерсов». Самоотверженность, решительность и мужество проявили многие моряки. Среди них были главстаршина Блинов, мичман Бобров, старшина 1-й статьи Овечкин, лейтенант Бискупский, старший техник-лейтенант Костылев и многие другие.

Около шести часов вечера во время массированного налета «юнкерсов» понтонный мост был разрушен в нескольких местах. Восстановить его теперь было невозможно. Движение прекратилось. Всем ожидавшим мыобъявили, что переправляться теперь надо на подручных средствах.

В 19 часов 24 июля от командующего фронтом генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского прибыл на катере офицер. Он передал мне такую записку: «Товарищ Нестеренко! Оставить переправу, прибыть в Мечетинскую. Малиновский. 24.VII.42 года».