Огонь

— Да, конечно, — согласился и Васильев. — Ну, а сейчас я поехал.

— А я на Украину нынче поеду, — вдруг задумчиво сказал Семён Максимович. — Сколько я там уже лет не был?!

Давнее прошлое властно заполнило собою весь мир Нартахова, и он даже не слышал, как ушёл Васильев. Он опять видел дымы пожарищ, свой танк, лицо лейтенанта Еремина, ласковые глаза Леси и всех тех, кто жили, живут и будут жить в его душе, пока жив он сам.

— Свет! Свет!

Нартахов проснулся, разбуженный громкими и радостными голосами, и не сразу сообразил, что полутёмный коридор больницы, где он лежал, был залит ярким электрическим светом. Во всю свою силу сияли лампочки под потолком, светились улыбками лица людей, и сердце Нартахова наполнилось радостью.

— Свет!

1979

Айык-кы-ы!.. — возглас боли.

Убай — старший брат.

Огоннер — старец.

Дыраастый — здравствуй.