Огородник

В связи с островным положением стаба въехать в него на все-таки дождавшейся новых владельцев бронетехнике было бы затруднительно. Для перемещения туда-сюда грузов и пассажиров хозяева Комарово устроили паромную переправу, связав его регулярными рейсами с ближайшим участком берега, который не подвергался перезагрузке. Разделяющие их четыре с хвостиком километра хоть и могли показаться существенной дистанцией, но пересекать их было все же на порядки безопаснее, чем преодолевать подобное расстояние по суше. В тот же тройник вынесли и ряд вспомогательных учреждений, вроде складов, карантина для свежих зараженных, автомобильной стоянки и наиболее дешевых гостиниц, фактически разделив городок на две части. Впрочем, там тоже было достаточно безопасно. Посреди водной глади реки, в самом широком месте едва достигающей отметки в восемьсот метров, дежурил защищающий Комарово боевой флот.

Три самодельных боевых баржи, оснащенных помимо многочисленных пулеметных гнезд еще и парочкой орудийных башен каждая. Расположенная там артиллерия могла поражать цель лишь в радиусе десяти-пятнадцати километров от корабля...Но разумным существам этого хватало, чтобы держаться от грозных пушек подальше. А неразумных останавливали полосы препятствий в виде широких и глубоких рвов с затхлой водой, соединяющиеся с речкой. В свое время жителям стаба пришлось повозиться с экскаваторами и прочей строительной техникой, но результат окупил себя многократно. Расходов они почти не несли, а проходящие мимо торговцы и просто путешественники регулярно сдавали в качестве пошлины спораны и патроны, ради права отдохнуть в безопасности.

– Пришли.
– Ада свернула к выкрашенному белой краской и довольно широкому на фоне соседей трехэтажному строению, украшенному красными буквами «Поликлиника» поверх главного крыльца.
– Настоящих знахарей тут нет, так недоучки одни...Но, думаю, их хватит, чтобы тебя осмотреть.

Дико скрипнувшая ржавыми пружинами дверь пропустила их в подобие пропускного пункта, где за столом сидел вахтер с дробовиком. Впрочем, вошедших он едва удостоил мимолетного взгляда, а после вернулся к лежащему перед ним ноутбуку и принялся азартно клацать мышкой, явно гоняя по экрану каких-то виртуальных монстров. Фойе клиники было просторным, но тоже пустоватым. За прозрачным стеклом стойки регистрации позевывали два парня и какая-то девица, а рейдер с висящей на бинтах загипсованной рукой хмуро изучал украшающий две стены из четырех прейскурант. Не обращая на них никакого внимая, Ада уверенно свернула налево и потопала вдаль по коридору мима множества дверей закрытых кабинетов.

– А почему, кстати, тут нет настоящих знахарей?
– Осторожно уточнил Гектор, вращая головой по сторонам. Впрочем, пока от внутренностей среднестатистической поликлиники убранство местной больницы отличалось лишь двумя вещами. Довольно грязным полом, который мыли не каждый день и отсутствием очередей из печально жалующихся друг-другу на жизнь и здоровье пенсионеров. Насколько Маслов успел понять, здоровью иммунных посторонние микроорганизмы повредить почти не могли, если конечно же они не контролировали мозги твари с пастью поперек себя шире. Ну а возрастные изменения вездесущая грибница-паразит считала разновидностью травм и проворно вылечивала, не желая сдохнуть вместе с носителем.

– По той же причине, по которой на Земле ты не встретишь кардиохируга в фельдшерском пункте. Там слишком мало пациентов, чтобы дать квалифицированным специалистам подобающую им зарплату. Легкие травмы в Улье проходят сами вместе с абсолютным большинством заболеваний, с тяжелыми ранами до Комарово обычно довезти не успевают.
– Внезапно ответил ему проходящий мимо мужчина в белом халате.
– Вот и остается бороться с переломами, делать шлюхам аборты и засевшие слишком глубоко в мясе пули вынимать. А сверхспособности для этого как-то не требуются. Если бы я не был тут главврачом, то тоже бы свалил куда подальше! Ада, ты чего это к нам вдруг в гости нагрянула? Пластическая хирургия в твоем случае бессильна, проверяли мы уже.

– Новенького привела. Глотает живчик как не в себя и дар свой толком контролировать не может.

– Кивнула мутантка в сторону досадливо поморщившегося Гектора. У него опять побаливала голова, поскольку от обилия новых впечатлений организм периодически брал и без спроса включал суперслух.
– А дар у него хороший, даже слишком хороший. Словно он акустиком стал не на этой неделе, а месяца три назад минимум. Посмотришь его, Айболит?

– Почему нет, если у тебя найдется пять споранов?
– Пожал плечами медик.
– С большой земли последним рейсом никого ко мне не привезли, а потому делать все равно нечего.

Осмотр начался так, словно Гектор был в обычной поликлинике. Врач заставил его открыть рот и внимательно изучил язык, послушал легкие, зачем-то измерил давление. А после уселся за свой стол, заваленный канцелярскими бумагами вперемешку с Плейбоем, подпер голову и глубоко задумался.

– Ну, чем нас может порадовать Огородник?
– Не утерпела Ада.
– Каков диагноз?

– ХЗ!
– Откликнулся Айболит, забрасывая ноги на свой рабочий стол и начиная качаться на стуле вперед-назад.
– В смысле, не очень ясен. По отдельности все вроде нормально, а вместе чушь какая-то получается.

– Ты случайно не нажрался жемчуга втихарях?
– Толкнул Гектора в бок Ботаник.
– Не то, чтобы я осуждал, но о таких вещах говорить лучше сразу.

– Это не жемчуг, определенно не жемчуг. Новичков, которые его съели и от души прокачались, я видел раз пять. Картина совершенно не та!
– Опроверг его предположение Айболит, почесывая побдородок.
– Но чего-то странное и стимулирующее он все-таки съел. Почему у хигтеров, то есть сожравших в первые дни после переноса в Улей высшее споровое тело, дар такой сильный проявляется?

– Почему?
– С готовностью спросил Гектор.
– Вы знаете?

– Не знаю, но предполагаю. Та псевдогрибница, которая у нас всех в мозгах поселяется, наиболее интенсивно должна развиваться именно в этот период. Элементарный же вывод, его легко можно сделать из наблюдения за обычными зараженными, которым с иммунитетом не повезло!
– Постучал себя по лбу пальцем местный главврач.
– С пустыша в бегуна они морфируют за несколько суток, отращивая споровой мешок, а дальше развитие резко замедляется.

– Элитниками монстры за неделю не становятся, жри они хоть в три горла. Тут речь идет о месяцах, скорее даже годах.
– Согласилась Ада.
– Я однажды вломилась в бомбоубежище, где какой-то псих с автоматом не первую неделю скармливал своей обратившейся доченьке столько живых людей, сколько она могла сожрать. Так чадушко обратившееся еще даже до рубера толком не доросло, несмотря на очень усиленное питание.

– Вот именно.
– Благосклонно кивнул старой знакомой доктор, которого услышанная история кровавой трагедии ничуть не впечатлила.
– Процессы, происходящие в организмах иммунных несомненно отличаются, но принцип остается тот же! Сразу после переноса в Улей люди еще ничем от себя прежних не отличаются, но постепенно у них появляется регенерация, повышается жизненный тонус и прорезается дар. Внешникам ведь свежачки почему не интересны? Да потому как они от обитателей нормальных миров ничем не отличаются!

– Факт.
– Кивнул Ботаник.
– Пулю в голову свежакам с ближайших к ним кластеров они еще могу прописать, если лень тащить до карантина, но вскрывать не будут.

– Вот видите, вы сами без труда вспомните кучу фактов, подтверждающих мою теорию об интенсивном развитии псевдогребницы именно на стадии начального роста.
– Расплылся в довольной улыбке Айболит.
– И если в этот период подкинуть пашущему как лошадь паразиту-симбионту необходимого питания, то он использует его на все сто процентов, догнав более старших родственничков. Тем, которым уже годика два-три, а то и больше.